Сара Дессен - Колыбельная Страница 10

Что только вызвало еще большую свободу в поведении Кена — мегапарня — например, сейчас он лапал меня на публике и без разрешения пил то, что считал моим пивом.

— Мне надо заскочить домой на секунду, — он наклонился ближе к моему уху.

Он провел рукой по моей талии и теперь положил ее мне на колено.

— Пойдем со мной, ладно?

Я кивнула, он допил пиво, хлопнул стаканом по столу. Джонатан был любителем вечеринок, это второе, что меня в нем напрягает.

Конечно, я тоже выпиваю. Но он не умеет делать это аккуратно. Он тошнотик. За шесть месяцев, что мы вместе, я много времени на вечеринках провела возле ванны, ожидая, когда он закончит блевать, и мы пойдем домой.

Это ему не в плюс.

Он выскальзывает из-за столика, убирая руку с моего колена и цепляясь за мои пальцы.

— Я вернусь.

Пока я говорю это Джесс и Хлоя, кто-то прошмыгивает передо мной, и Джонатан, наконец, теряет меня из вида — нас разделяет толпа.

— Удачи, — произносит Хлоя: — Не могу поверить, что ты позволила ему выпить пиво того парня.

Я оборачиваюсь и вижу, как Джонатан смотрит на меня с нетерпением.

— Ходячий труп, — шепчет Джесс, и Хлоя фыркает.

— Пока, — я проталкиваюсь через толпу, Джонатан уже протягивает мне свою руку, чтобы снова меня обнять.

— Значит так, — я отталкиваю его. — Нам надо поговорить.

— Сейчас?

— Сейчас.

Он вздыхает, садится на кровать и ударяется головой об стену.

— Ладно, — он отвечает так, словно прилагает все усилия, чтобы не портить наши отношения: — Продолжай.

Я с ногами залезаю на кровать, затем разглаживаю майку.

«Просто забежать» превратилось в «сделать несколько звонков», затем он набросился на меня и повалил на подушки еще до того, как я смогла начать медленно подводить его к идее о расставании.

Но теперь я завладела его вниманием.

— Дело в том, — начинаю я: — Что многое изменилось.

Это было мое введение, за многие годы я узнала, что существует ряд техник для расставаний.

Есть несколько типов парней: одни возмущаются и забивают на это, вторые ноют и ревут, третьи реагируют равнодушно и холодно, словно ты не сможешь уйти так быстро.

Я отношу Джонатана к последнему типу, но до конца я не уверена.

— Так вот, — продолжаю я: — Я тут подумала…

И затем звонит телефон, раздается электронный вопль, и я снова упускаю момент.

Джонатан хватает его.

— Алло? — Затем я слышу «угу-угу», пару «ага», он встает, пересекает комнату, заходит в ванную, все еще бормоча.

Я запускаю пальцы в волосы, с ненавистью думая о том, что разговор может затянуться на всю ночь.

Все еще слушая его разговор, я закрываю глаза, потягиваю руки над головой, затем засовываю руки в щель между стеной и матрасом. И тут я что-то нащупала.

Когда Джонатан наконец кладет трубку, осматривает себя в зеркале и возвращается в спальню, я все еще сижу, скрестив ноги, а передо мной пара красных сатиновых бикини (я извлекла их используя салфетки Клинекс, иначе я бы к ним не притронулась).

Он вальяжно заходит, полный уверенности, и, как только замечает их, она улетучивается, и он останавливается.

— Упс, — произносит он что-то в этом духе, задерживает дыхание, удивляется, затем быстро приходит в себя.

— Эй, мм, что…

— Какого черта, — я повышаю голос: — Что это?

— А они не твои?

Я смотрю на потолок и качаю головой. Можно подумать, я ношу дешевые красные трусы из полиэстра. Я в том плане, что у меня есть стандарты.

Или нет? Вы только посмотрите, на кого я убила последние шесть месяцев.

— Сколько, — спрашиваю я.

— Что?

— Сколько ты уже спишь с кем-то еще?

— Я не…

— Сколько, — я обжигаю словами.

— Я только…

— Сколько.

Он сглатывает, и это единственный звук, который раздается в комнате. Затем говорит:

— Всего лишь пару недель.

Я откидываюсь назад, надавливая пальцами на виски. Боже, это было великолепно. Теперь все узнают, что мне изменили, и я превращусь в жертву — вот это я как раз терпеть не могу.

Бедная, бедная Реми. Мне хочется прибить его.

— Ты сволочь, — говорю я. Он покраснел, задрожал, и я поняла, что он, возможно, относится к типу нытиков или плакс, если бы все пошло по-другому.

Удивительно. Никогда не угадаешь.

— Реми. Позволь мне …

Он наклоняется вперед, касается моей руки, но, наконец-то, я делаю то, что давно хотела — отдергиваю ее, словно он меня обжигает.

— Не трогай меня, — огрызаюсь я. Я хватаю куртку, завязываю ее на талии и направляюсь к двери, чувствуя, как он спотыкается за мной.

Я хлопаю каждой дверью, через которую прохожу в доме, наконец, достигаю входную и вот я уже у почтового ящика, даже не заметила, как дошла.

Я чувствую, как он смотрит на меня с крыльца, но не зовет и ничего не говорит.

Не в том плане, что я хочу, чтобы он это сделал, и мы бы все пересмотрели.

Но большинство парней хотя бы пробовали ради приличия.

И теперь я иду по этому району, униженная, без машины, посреди ночи пятницы.

Моей первой ночи пятницы в качестве взрослой, закончившей среднюю школу, в Реальном Мире. Добро пожаловать.

— Где тебя черти носят? — спрашивает Хлоя, когда я наконец добираюсь до «Бендо» с помощью городского транспорта, двадцать минут спустя.

— Вы не поверите, — начинаю я.

— Не сейчас.

Она берет меня за руку, тянет за собой через толпу, и мы выходим на улицу, где я замечаю Джесс, уже в машине, с открытой дверцей со стороны водителя.

— У нас проблемка.

Когда я сажусь в машину, я не сразу замечаю Лиссу. Она сжалась на заднем сиденье с кучей коричневых как-возле-умывальников-у-школьной-столовой бумажных салфеток. По ее раскрасневшемуся лицу стекает слеза, и она всхлипывает.

— Какого черта тут происходит? — спрашиваю я, оставляю открытой заднюю дверь и проскальзываю к ней.

— Адам б-б-бросил м-м-меня, — говорит она, глотая воздух. — Он к-к-кинул меня.

— Ох, Господи, — пока я вздыхаю, Хлоя забирается на переднее сиденье. Джесс уже повернулась к нам, смотрит на меня и качает головой.

— Когда?

Лисса переводит дыхание, затем снова начинает рыдать.

— Я не могу, — бормочет она, вытирая лицо салфеткой. — Я д-д-даже не могу…

— Сегодня вечером, когда она забрала его после работы, — констатирует Хлоя. — Она отвезла его домой, чтобы он мог принять душ, и он сделал это там. Без предупреждения. Ничего такого.

— Мне пришлось п-п-пройти м-м-мимо его родителей, — добавляет Лисса, хлюпая носом. — И они знали. Они посмотрели на меня, словно я с-с-собака, которую выгнали.