Розмари Роджерс - Любовная игра. Книга вторая Страница 10

— Итак, вы умеете плавать так же хорошо, как играть в теннис. Вы заставляете меня гадать, каким еще видом спорта вы превосходно владеете.

Насколько ясно он мог различать под водой очертания ее тела? О, черт побери! Теперь она начала размышлять, как представительница викторианской эпохи! Преднамеренно кокетливым жестом Сара откинула волосы с лица назад. Теперь к месту было отпустить что-либо остроумное.

Она сказала застенчиво:

— Ваше дело гадать, а мое знать, не так ли?

И была вознаграждена тем, как напряглись мускулы его лица, пока он смотрел на нее, словно желая утопить.

Не ожидая того, захочется ли ему и в самом деле погадать, она поплыла снова, на этот раз ровно, привычка и тренировка брали свое. Сара умела играть в теннис, плавать и ездить верхом. Все очень хорошо. Весьма посредственно она могла играть на пианино и бренчать аккомпанемент на гитаре, если это необходимо. Отец настоял, чтобы она обучалась всему, что он считал необходимым для леди. Что бы подумал бедный папа сейчас, если бы узнал, что она делает? Даже мысль об этом заставила ее вздрогнуть.

— Я надеюсь, вам не холодно? — На этот раз жалящий голос раздался с довольно безопасной дистанции. — Если да, я могу подбросить больше дров в огонь.

Это означало, что он выйдет из воды, а на нем явно не было плавок!

— Все прекрасно, спасибо! — сказала она бодро.

— Bene![5]

Теперь он явно решил игнорировать ее.

Взявшись руками за поручень, укрепленный на стенке бассейна, и делая упражнения для ног, Сара слышала, как Марко плавает туда и обратно, делая резкие, ожесточенные движения; она чувствовала телом волны и вибрации, возникающие при его плавании.

— Ну, с меня достаточно!

Обернувшись, Сара увидела, что он сидит на краю бассейна, скрестив ноги с такой небрежностью, как будто одет в одни из своих великолепных брюк.

Она быстро отвернулась, сказав слегка заглушенным голосом:

— Значит ли это, что я должна тоже выходить? Это нечестно, потому что я только что пришла.

— Тогда, конечно, делайте то, что вам нравится. И поскольку я забыл полотенце, то полежу здесь у огня, чтобы обсохнуть. Мне не хотелось бы оставлять вас одну, вы выглядите такой маленькой и беззащитной в этой громадной мраморной ванне. На мокром полу легко поскользнуться, или ногу может свести судорогой. Я подожду вас.

Спокойно заявляет об этом, как о непреложном факте, и, конечно, он подождет. Не бойся, Сара! Она три раза проплыла бассейн в длину, прежде чем оказалась готова беспечно встретиться с ним лицом к лицу.

— Это было чудесно!

Сара вылезла из воды и посидела некоторое время спиной к нему, гадая, действительно ли он заснул или наблюдает за ней. Легкий трепет, подобный дрожи, пробежал по ней. Могла ли она и в самом деле выиграть?

Внезапно огонь за ее спиной полыхнул, отбросив уродливые, заплясавшие на стене тени. Она различила его тень, высокий силуэт увеличился, как будто он стоял в угрожающей позе рядом с ней. Неужели он рядом? Она почувствовала облегчение, когда услышала, что его голос раздается с довольно безопасной дистанции.

— Вы явно замерзли, и я подбросил больше дров в огонь. Если вы не намерены сидеть там, глядя в пространство, пока не получите простуду, я предлагаю, чтобы вы сделали то же, что и я, и обсушились у огня. Тут даже пол теплый, — его голос стал язвительным, — конечно, я даю вам слово, что не буду… принуждать вас ни к чему!

Предпочитая игнорировать то, что подразумевалось в его заявлении, Сара сказала коротко:

— Пламя смотрится красиво!

За ее спиной, пока она собиралась со смелостью и делала глубокий вдох, в молчании ждали ее дальнейших действий. Повсюду в мире были статуи и картины с обнаженными телами. А также свободные пляжи, танцовщицы стриптиза и фотографии на центральных разворотах журналов. В конце концов, предполагается, что она тянет время только для того, чтобы отвергнуть его, когда правда обнаружится.

— Пожалуйста, не будете ли вы так добры передать мне халат?

Эти слова невольно вырвались у нее. Недоверчивое фырканье, раздавшееся за спиной, привело Сару в такое бешенство, что она вскочила на ноги и выпрямилась оборачиваясь, чтобы встретиться с ним лицом к лицу. В его черных, как ночь, глазах отражались огоньки пламени. Гордость заставила ее пробыть в этой позе на мгновение дольше того, чем было необходимо. Хорошо же, если он хочет смотреть, пусть смотрит — черт бы его побрал, и пусть хоть сердце себе съест, завидуя тому, что никогда не будет принадлежать ему.

Обманчиво-невинным движением Сара подняла руки, чтобы убрать с плеч мокрые волосы, по которым капала вода.

— Боюсь, мне ни за что не высушить волосы, если вы не будете настолько галантны и не принесете мне полотенце!

— А что заставляет вас думать, что я галантен?

Его голос раздражающе действовал ей на нервы, почти лишая ее уверенности. Но все же Саре удалось беспечно рассмеяться.

— Я только испытала вас, вот и все. Полагаю, мне следовало бы заранее знать ваш ответ, не так ли?

— Да, я уверен в том, что вам следовало бы знать. — Тембр его голоса изменился на мягкий, и он лениво протянул: — Но почему бы вам не подойти к огню. Мне кажется, вы снова вздрогнули, и мне не хотелось бы чувствовать себя виноватым, если вы простудитесь.

Марко лежал у огня на боку, скрестив руки под головой и положив одну ногу на колено другой. Сара постаралась не смотреть на его мускулистое, стройное, длинное тело, пока он смотрел, не выказывая абсолютно никакой скромности или смущения, на то, как она осторожно продвигается вперед. Для нее было облегчением рухнуть на колени и лечь на живот, отвернувшись от него, словно бы предпочитая внимательно смотреть на огонь.

В молчании, которое, казалось, стало еще более глубоким, Сара внезапно осознала, что слышит музыку. Нежную, мягкую, обволакивающую, подобно чувственным шелковым нитям. «Тристан и Изольда» — тема любви. Только музыка, без всякого вторжения в нее голосов. Безусловно, самая чувственная музыка мира. Музыка, от которой можно потерять голову.

— Я полагаю вы предпочли бы рок-н-ролл, но эта музыка случайно соответствует моему теперешнему настроению.

— Вы всегда полагаете, но на самом деле ничего обо мне не знаете. Ничего!

— В таком случае — мне позволяется узнать?

— Я сомневаюсь, что в этом есть какая-либо необходимость; вам не стоит так беспокоиться! — фыркнула Сара.

Почему он ведет по ней снайперский огонь?

— Но почему нет? Особенно тогда, когда вам удалось создать вокруг себя такую… таинственность. Я заинтригован и признаюсь в этом.