Мередит Рич - Клэй из Виргинии Страница 10

– Лучше пусть ничего не меняется. А теперь, когда все устроилось, давай подумаем, как нам провести последний вечер в этом чудном уголке мира.

– Я бы не хотела тратить время на ужин. Разве что возбуждающая морская снедь…

– Вот еще! – Джош расхохотался. – Мы можем в любую минуту позвонить горничной и заказать в номер устриц.

Глава 4

Из живописного здания отеля «Тадж-Махал» – величественного дворца, возведенного в 1903 году на побережье, открывался роскошный вид на знаменитую бомбейскую каменную арку «Ворота в Индию» – самый примечательный архитектурный памятник Аравийского моря, а позади старого здания вздымалась в небо белоснежная башня так называемого «нового крыла».

Из номера Клэй в «старом Тадже», уютно обставленного в британском колониальном стиле, открывалась перспектива города-космополита, самого чистого, благоустроенного и зажиточного из всех индийских городов. Длинный полумесяц портового района, к которому подходило плавно изогнутое шоссе Марин-драйв, петляющее по холмам, застроенным особняками и роскошными небоскребами, напоминал Клэй побережье Копакабана-бич в Рио-де-Жанейро. Прочие районы Бомбея, застроенные современными зданиями индустриальной эпохи, больше были похожи на Лос-Анджелес, а двухэтажные автобусы навевали воспоминания о Гонконге. В этом человеческом муравейнике обитали индусы, христиане, персы, евреи и мусульмане, говорившие на сотне языков и наречий, добрый десяток из которых преподавали в начальных школах Бомбея.

Проглотив принесенный горничной завтрак – чай «Дарджелинг» и хлебцы с лаймовым мармеладом, Клэй занялась необходимыми приготовлениями. Едва она рассовала по сумкам два фотоаппарата и пять сменных объективов и положила в карман десять запасных кассет пленки «EPY», как затрещал телефон.

– Мисс Фитцджеральд? Вы заказывали разговор с Нью-Йорком… – раздался голос в трубке.

– Спасибо, – отозвалась Клэй и замолчала, прислушиваясь к щелчкам и шорохам, раздающимся в трубке. – Алло… Алло. Оуэн?

– Клэй! Куда ты запропастилась, черт побери? – Алабамский протяжный говорок Оуэна Томаса ворвался в трубку с такой громкостью и чистотой, словно доносился из соседнего помещения. Оуэн был редактором «Нэшнл джиогрэфик»; именно с ним последние два года Клэй поддерживала более или менее серьезные отношения – «более» для Оуэна, «менее» для нее самой.

– Я в Бомбее, и у меня несколько изменились планы. Я отправлю пленки в «Кодак» экспресс-почтой и распоряжусь, чтобы после обработки их переслали прямо тебе, а статью буду писать в Лондоне. Вернусь на следующей неделе.

– Клэй, статья нужна нам немедленно. – В голосе Оуэна явно звучала обида.

– Понимаю, милый; но в Лондоне я напишу ее быстрее… Там меня будут реже отрывать от работы.

– Ужасно скучаю по тебе, дорогая. За две последние недели от тебя ни слова, и я уже начал беспокоиться.

– Оуэн, у меня все хорошо: поездка к ныряльщикам прошла гладко, я сделала сказочные снимки.

– Что ж, рад за тебя, но ты могла хотя бы позвонить или дать телеграмму о том, что у тебя все в порядке… – Голос в трубке зазвучал приглушенно.

– Пойми, я была на задворках планеты, на судне ловцов жемчуга…

– Зачем ты едешь в Лондон?

– Хочу повидать друзей. После двух недель в Азии у меня жуткое желание сменить обстановку.

– Ты могла бы сделать то же, вернувшись в Нью-Йорк. Очень надеюсь, что тебе меня тоже не хватает, хотя бы чуть-чуть…

– Разумеется, ты мой единственный настоящий друг, и…

– Клэй, я вовсе не про это!

– Прошу тебя, Оуэн, давай остановимся… по крайней мере не по международной связи. Я действительно по тебе скучаю. Позвоню на той неделе, сразу как только вернусь.

В трубке раздался протяжный вздох:

– Хорошо, Клэй.

– Что тебе привезти из Лондона?

Оуэн вздохнул еще раз:

– Ничего не нужно. До свидания.

Клэй повесила трубку, усевшись на кровать, задумалась. Оуэн действительно нравился ей, но она никогда не мечтала провести с ним всю свою жизнь. И все же ей было чуть-чуть стыдно за свою ложь – Клэй не оставляла надежды на то, что Оуэн по-прежнему будет ее другом.

Но теперь у нее был еще и Джош.

Влюбиться в Джоша было нетрудно, однако Клэй решила соблюдать осторожность и не торопить события – исполненный романтики дорожный флирт редко превращается в прочные повседневные отношения. И все же ей не терпелось поскорее покончить с заданием в Бомбее и отправиться Британию.

Спустившись в вестибюль, Клэй отослала несколько почтовых открыток. Потом она сдала ключ портье и вышла во влажную жару улицы.

Как только она оказалась на тротуаре, к ней подбежал долговязый мальчишка-индиец в джинсах.

– Эй, мисс, – с акцентом сказал он по-английски. – Хороший денек. Вы ехать на катер в Слоновьи пещеры? Я делай вам скидку…

– Спасибо, нет. – Клэй развернулась и зашагала прочь, но мальчишка не отставал.

– Эй, куда вы? – крикнул он.

– На Бомбейскую жемчужную биржу. – Клэй плотнее прижала к себе сумки и запетляла в толпе, заполонившей тротуар.

– Я вести вас туда. Всего один рупия!

Клэй показала карту города, которую сжимала в руке:

– Я и сама знаю, как туда добраться.

– Я вести короткой дорогой…

– Нет уж, спасибо!

Парень рассмеялся.

– Я не ограбить, нет, я охранять. Пожалуйста, всего один рупия. – Он улыбнулся, отчего шрам над его левой бровью чуть приподнялся.

Клэй знала, что в Индии всевозможные попрошайки будут приставать к ней на каждом углу, и решила, что стоит взять провожатого хотя бы для того, чтобы избавить себя от домогательства остальных.

– Ладно, договорились. Как тебя зовут?

– Аджай. Мой брат работай на жемчужный биржа.

– Хорошо, Аджай. Меня зовут Клэй. Идем.

Бомбей – единственный город в Индии, в котором коровы лишены неоспоримого права свободы передвижения, зато его улицы переполнены пешеходами, автомобилями, такси, гужевыми двуколками и тарахтящими мотоциклами, снующими во всех направлениях.

В течение следующих двадцати минут Аджай вел Клэй по лабиринту узких улочек, казалось, сотрясавшихся от шумной какофонии звуков, производимых толпящимися на них людьми. Прямо на тротуарах сидели брадобреи и их клиенты, хозяева открытых лавочек и уличные торговцы громогласно расхваливали разнообразные товары – от засиженного мухами мяса до рулонов цветистого шелка и хлопковых тканей, нищие попрошайки устроились на корточках под соломенными навесами жалких хибар. На протяжении всего пути попадались люди, спящие прямо на дороге, и уборщики переступали через них, поднимая в воздух тучи пыли метлами из ивовых прутьев. Клэй задержалась, чтобы сфотографировать двух кобр и их унылого заклинателя, который равнодушно выводил свою мелодию на флейте из бамбуковых трубок и тыквы. В нескольких футах от змей сидел чистильщик ушей, усердно надраивая уши клиентов бамбуковыми палочками, смоченными в оливковом масле.