Линда Гиллард - Увидеть звёзды Страница 10

Мне кажется, что я ничего ей не рассказала именно поэтому. Но, возможно, просто боялась, что покраснею или что голос сорвется, как у девчонки. Можно долго искать причины, но главное одно: мне не хотелось делиться с ней Кейром. Я получила вторую звуковую открытку. Грохот оторвавшихся льдин, всплески от рухнувших в море айсбергов: скрежет, стоны, затем хлопок, похожий на ружейный выстрел, и рев, чудовищный. Будто кто-то пытает некоего арктического левиафана и он сейчас умрет от невыносимой муки.

Кейр, вероятно, вел свой репортаж прямо с корабля. Слышны были удары волн о борта, гудок. Кейр почти ничего не рассказывал, только давал пояснения, а в самом конце небрежным тоном, как бы вскользь, произнес: «Тридцатого я возвращаюсь в Эдинбург. Тридцать первого в том кафе, в Ботаническом, в двенадцать. Если будет настроение немного развлечься, послушать байки морского бродяги».

И все. Даже без «всего хорошего, Марианна».

Знать бы, каким рейсом он прилетает, пошла бы встречать, хотя не представляю, что делать слепому человеку в аэропорту. Топтаться на месте, изумляя публику? И потом, откуда Кейр сможет узнать, что я явилась в аэропорт? И вообще смешно. Не исключено, что его будут встречать коллеги или девушка. Грызя себя за подобные мысли, простительные лишь для влюбленной девчонки, я выбросила кассету в мусорную корзину.

Через некоторое время вернулась, чтобы ее вытащить. Но приходившая в этот день уборщица уже вытряхнула все корзины. Я разозлилась — на уборщицу, на себя. Разозлилась, потому что выбросила пленку и потому что хотела ее вытащить. Но больше всего меня разозлило то, что я разозлилась.

Я мысленно повторяла и повторяла число и час назначенного мне свидания, как мантру, до тех пор, пока не успокоилась окончательно.

Луиза

Однажды Марианна вернулась домой, сияя улыбкой, и сообщила, что пригласила на ужин одного человека. Мистера Харви. Когда я спросила, кто это, она рассердилась. Она объяснила, и мне пришлось напомнить, что тогда в театре я никакого мистера Харви не увидела: он исчез до того, как я успела подойти к столику.

Марианна сказала, что это все ерунда, мы с ним наверняка найдем общий язык. Я хотела уйти, не желая изображать вредную дуэнью, но сестра воспротивилась, заявив, что между ними «ничего такого» и что я должна пригласить какого-то приятеля, для компании. Я позвала Гэрта.

Гэрт вообще-то гот[12]. Я понимаю, каламбур весьма сомнительный, но не это главное. Главное, чтобы его бедная мать не узнала, кто ее сын. (Если вам неизвестно, кто такие готы, имейте в виду: они носят черные шелковые рубашки и серебряные цепочки, подводят черным глаза, мажутся белым тональным кремом. И юноши тоже.) Когда Марианна впервые встретилась с Гэртом, то никак не могла понять, почему где-то в комнате звенят цепи. С остальными «клановыми» чудачествами проблем не было, но, если бы она могла его увидеть, проблемы, возможно, возникли бы.

Гэрт чудный парень, преданный мой поклонник, следит за моим сайтом. Похож на только что ожившего мертвеца, но при этом очень живой и сообразительный мальчик. (Между прочим, судя по данным опросов, среди готов гораздо больше получивших аттестат зрелости, чем среди представителей других молодежных группировок.) Гэрт очень трепетно относится к реалиям. Он пишет диссертацию по истории колдовства в Шотландии, еще и мне помогает во всяких изысканиях. У меня совершенно нет времени копаться в мелочах, сводить все, — хватает мороки и с содержанием романа. И к тому же за мелочовку отвечает совсем другой сегмент мозга. Да и опасно скакать то вперед, то назад, тогда можно сбиться с хронологии, потерять нить.

Мы тщательно продумывали меню званого ужина. Марианна очень старалась, впрочем, никаких изысков. Никаких экзотических продуктов. Я предвкушала приятнейший ужин и специально не стала перебивать аппетит, поэтому весьма была раздосадована тем, что гость наш все не идет. Гэрт всегда выглядит очень истощенным, и трудно определить, почему он такой мрачный, от скуки или от голода.

Через полчаса Марианна отправилась в кухню и осторожно выключила плиту (стараясь не испортить маникюр, если кому любопытно). Мы с Гэртом выпили почти весь джин, однако веселее от этого не стало. Мне нестерпимо хотелось есть, Марианна была на взводе, а Гэрт отчаянно старался поддержать разговор. Когда мы с ним принялись обсуждать, кто лучше сыграл Франкенштейна, Роберт де Ниро или Борис Карлофф, Марианна вскочила на ноги и заявила:

— К черту! Давайте есть.

Мы с Гэртом с радостью накинулись на еду, а Марианна положила себе только немного салата, к пирожному с апельсиновым безе и взбитыми сливками вообще не притронулась. У нее был измученный вид, бедная моя девочка.

После ужина она схватила телефонную трубку в третий раз, проверила, работает ли телефон. Я готова была убить ее дружка. Мог хотя бы позвонить, если, конечно, он не угодил случайно в больницу. И в какой-то момент меня вдруг одолели сомнения… Марианна конечно же была расстроена, но удивления я что-то не заметила. Как будто она знала, что он не придет, знала заранее. Но, возможно, я опять что-то придумала. (В конце концов, это моя работа.)

Как только Гэрт ушел, Марианна стала складывать в посудомойку тарелки. По грохоту тарелок я поняла, что она рассержена. Знаю, мне бы лучше было ничего не говорить, но я перебрала джина, устала, вот и высказалась насчет нашего сегодняшнего ужина. (И не будем больше это обсуждать.)

Она яростно соскребала с тарелок остатки пищи, и тут я подошла и брякнула:

— Марианна, а тебе не кажется, что ты в последнее время слишком увлеклась?

Она перестала скрести и чересчур резко, на мой взгляд, спросила:

— И чем же таким я могла увлечься, а? Ты на что намекаешь, Лу?

— Ни на что! Просто я подумала, что ты могла… ошибиться.

Тут она повернула голову. Я должна была почувствовать, что не стоит продолжать, но…

— Ошибиться? Ты о чем?

— Об этом мужчине. О мистере Харви.

— Его зовут Кейр. Так что ты хотела сказать?

— Мм… трудно ориентироваться в этом мире, полагаясь только на звуки. Каждый из нас может ослышаться.

— То есть ты считаешь, что я его придумала?

— Нет, ну что ты!

— Тогда о чем ты?

— О том, что все это довольно странно. Не пришел. Даже не позвонил.