Джоанна Нельсон - Звезды в твоих глазах Страница 10

На следующее утро Ральф снова пришел и принес пачку бумаг, необходимых для учета. Это был довольно примитивный повод увидеться, ведь бумаги ей всегда приносила Фернанда Пилар, но Ли даже не задумалась об этом. Она потеряла всякую осторожность и просто упивалась тем, что видит Ральфа.

Отдав Ли бумаги, он завел разговор «ни о чем», который вдруг превратился в красочный рассказ о годах его учебы. Ли слушала с восторгом, позабыв обо всем. В эти два дня он стала стремительно утрачивать связь — с действительностью, погружаясь в пьянящее чувство влюбленности, просто наслаждаясь присутствием Ральфа. Она и не заметила, как за разговором он осторожно, но настойчиво выуживал у нее сведения о ее семье и жизни.

— Тебе ведь было очень тяжело, когда твои родители погибли?

— Да… Но я так плохо помню то время, мне было всего семь, а Сэму пятнадцать. Я почти не помню маминого лица. Смотрю на фотографию, а в голове никаких воспоминаний. Ваш отец, сеньор Гарсиа, тогда все взял на себя. Иначе мы бы просто не выжили. — Ли грустно улыбнулась. — Вы же помните, что я всегда была в вашем доме. Наверное, это было необычно, но мне тогда все казалось в порядке вещей. Иногда я думала, что было бы, если бы дед не захотел оставить Англию и отправиться на поиски лучшей доли. Я даже как-то высказала это бабушке, но она только улыбнулась и сказала, что Уильям не был бы собой, если бы в нем не горел этот пожирающий авантюрный дух. Именно за это она его и любила… Мой отец был копией деда и не испытал ни грана дискомфорта, забрав жену и маленьких детей и отправляясь «в никуда». Они с дедом свято верили, что обретут свой «рай».

— А в Англии твой дед был?..

— Фермером. Но Англия для него казалась слишком предсказуемой и цивилизованной, там не было «размаха». Поэтому он продал землю своему младшему сыну, мое, му дяде Джону, за чисто номинальную цену. Потому что в случае оформления дарственной пришлось бы заплатить огромные налоги. Денег едва хватило на то, чтобы переехать и обустроиться, но папа и дедушка не унывали. Они были здоровыми мужчинами, полными сил и энергии, а руки у них были поистине золотыми. Они взяли в аренду часть земли у сеньора Гарсиа и стали строить свой «рай». У них это здорово получалось… Счастливая жизнь закончилась в тот момент, когда наша семья получила приглашение на свадьбу. Женился младший сын дедушки Джон. Мы с Сэмом как раз заболели гриппом, и нас оставили дома с бабушкой. Самолет, на котором летели мои родители и дед, попал в грозовой фронт и разбился. Почти у берега…

— Вам повезло.

— Но ведь могло так статься, что по какой-то причине, из-за меня, например, мы могли задержаться хотя бы на день, и тогда все остались бы живы… — тихо сказала Ли.

— Глупо думать о том, что «было бы». И потом, каждому человеку предначертана своя судьба.

— Я знаю, — согласилась Ли, — но иногда эти мысли продолжают мучить нас и тогда, когда мы вовсе этого не хотим… Мы остались втроем.

— Именно тогда ты решила, что безопасность и надежность — это приоритеты твоей жизни?

Ли кивнула.

— Когда мы остались одни, то стали буквально неразлучны. Сэм и бабушка — единственные родные люди, которые у меня остались. Сэм учился так хорошо, что ему дали государственную стипендию для обучения в колледже, и он смог Осуществить свою мечту — стать археологом. Я тоже выучилась…

Во время самых грустных минут ее рассказа Ральф сочувственно сжимал руку Ли, но потом, выразив свои чувства, не спешил отпустить ее ладонь. Ей было и сладко, и тревожно, и внизу живота все сжималось и трепетало.

Вечером Ральф проводил Ли до машины и помог сесть. Всю дорогу до дома она мечтательно улыбалась, вспоминая его прощальный взгляд.

Но утром следующего дня ее настроение несколько омрачил разговор с Фернандой Пилар, которая дожидалась Ли в ее кабинете. Обнаружив, что дверь отперта, Ли похолодела, подумав, что вчера по рассеянности забыла ее запереть. Войдя, она обнаружила в кабинете Фернанду Пилар.

— Уф, вы меня напугали, я и забыла про вто— рой ключ. Что-то случилось?

— Мне нужно поговорить с тобой, Ли, присядь. Такое вступление насторожило Ли, но она

послушно села на стул.

— Я заметила, как много времени вы стали проводить с молодым сеньором… — Фернанда Пилар резким жестом пресекла попытку Ли возразить. — Выслушай меня, девочка моя. Ральф красив, богат и умен. Видит Бог, я люблю сеньора, он рос на моих глазах, но мужчины… У них одно на уме, и ты должна быть очень осторожна. Они умело кружат головы, а нам, женщинам, приходится жестоко расплачиваться за придуманные фантазии. У мужчин в голове всего две извилины, и обе работают в одном направлении. Удовольствие для них — главное. Мы легко верим в то, что предполагаем, но они устроены совсем иначе…

— Спасибо вам за заботу и предупреждение, буду осторожна, — пообещала Ли.

— Вот и славно. — Фернанда Пилар вздохнула и слабо улыбнулась. — Ты ведь не обиделась на меня?

— Конечно нет.

Как только Фернанда Пилар ушла, Ли почувствовала смятение. Неужели ее чувства так очевидны? Со свойственным ей трезвомыслием Ли признала, что влюблена и скоро просто воспарит в розовом тумане. Решив больше не поддаваться обаянию Ральфа, она уселась за счета.

Но стоило ей лишь увидеть улыбающегося Ральфа, как вся ее решимость полетела в тартарары. Он опять провожал ее вечером. Он подошел так близко, что Ли слышала его дыхание. Холодок пробежал по ее позвоночнику, а волосы на затылке чуть не зашевелились от охватившего ее напряжения. Его пальцы легко тронули выбившийся из прически завиток и словно ненароком коснулись шеи, потом щеки, и это легкое движение воспламенило ее так, что Ли едва не вскрикнула. Она обернулась и увидела красиво очерченные губы Ральфа, изогнутые в легкой полуулыбке, и заворожено уставилась на них.

В стремительно сгущающихся сумерках пронзительный взгляд Ральфа обрел неимоверную притягательную загадочность, и Ли настолько утратила контроль и самообладание, что едва не приникла к Ральфу, когда он осторожно коснулся горячими сухими губами ее губ.

— Ты такая красивая… — отстранившись, тихо прошептал он.

Ли невольно качнулась к нему, словно притягиваемая невидимым, но мощным магнитом. Ее губы приоткрылись, а дыхание стало коротким и частым.

— Ли, мы не можем… здесь…

Эти слова заставили ее опомниться. Она густо покраснела, смущенная тем, что именно Ральф остановил ее, а не голос ее собственного рассудка.

— Завтра мы не увидимся, — тем временем продолжил Ральф, — ведь ты уезжаешь с бабушкой в клинику. А послезавтра уезжаю я: у меня деловая поездка.