Стефка Модар - Одинокая Страница 10

Тыча себя в грудь:

– А я вот она, сижу на стульчике… – язвительно, – что такая незаметная стала? – стуча перебором пальцев по столу.

Заводясь:

– Не здрасте, не до свидания, не простите, не извините… – переходя на крик, – хамы!..

Лев Арнольдович поспешил подогреть кофе в микроволновке, вынимая чашки, обжигаясь, прошипел:

– Куда ещё горячее… – тоже заводясь, – вечно тебе всё не так…

Ольга, с отвращением глядя на мужа, прошипела:

– Тоже мне папаша!.. – хмыкая с издёвкой, – не знает, где его чадо гуляет…

Накручивая себя, взрываясь как мыльный пузырь:

– Может, уже убили или выкрали?

Нервно жестикулируя перед носом:

– Иностранец как-никак!.. – взбешённо, – что тогда своей Каринке скажешь, а? – соизмеряя взглядом, констатируя:

– Одни проблемы от вас мужиков… – встав подавлено, пошла к двери.

Больше не сказав не слова, она вышла.

Лев Арнольдович был накручен до такой степени, что с губ невольно сорвалось:

– Уже всех достала… – ставя чашку с кофе на стол, бросая вдогонку:

– Не женщина, а «министр»… – хмыкая, – без портфеля.

Взъерошивая рукой волосы, искоса поглядывая на дверь, пробубнил:

– Рожала бы сама!.. – выкрикивая ей вслед:

– Тебе же ведь не нужны дети… – более чем громко, – а вот мне мой сын нужен!.. – переходя на фальцет, – он у меня пока один!..

В дверях появлялся Алекс. Отец опешил, так как не слышал, как тот вернулся.

Сын, подойдя к столу, тяжело вздохнув, сказал:

– Пап, меня Оксана пригласила в парк. Можно? – восторженно:

– У вас так красиво вечером. Вечерний Киев прекрасен! – смущённо глядя на отца, понуро, – я же не видел…

Отец, недовольно посмотрев на сына, спросил:

– Как с Институтом, поступил?

Алекс кивнул, пытаясь улыбнуться, поспешил уговорить отца:

– Пожалуйста, я ненадолго!..

Лев Арнольдович, пошарив по карманам, достал деньги, суетливо кладя сыну в руку:

– На-ка, возьми!.. Как-никак идёшь с девушкой…

Алекс смущённо произнёс:

– Пап, ты у меня самый-самый лучший! – выбегая с сияющим лицом.

Лев Арнольдович поспешил за ним.

Отец со стороны наблюдал за сыном, проводя параллель, как он похож на него в молодости. Невольно поймав себя на этом, ему стало грустно, сознавая, как быстро летит время.

Алекс, посмотрев на себя в зеркало, остался собой доволен, слегка встряхнув пальцами, сникшие пряди волос, поспешил выйти, на ходу бросив:

– Па!.. Ложитесь спать, я на всякий случай взял ключ.

Отец вслед поспешил сказать:

– Там осторожней! И недолго.

Алекс, кивнув, поспешил заверить:

– Все будет окей! Дзенькую бардзо… – поспешно выскользнув в дверь.

Лев Арнольдович закрыв дверь, с тяжестью на душе подумал, как хорошо быть молодым.

Как будто из ниоткуда перед ним выросла Ольга.

Зло, сверкая глазами, не дав опомниться, та тут же спросила в лоб:

– Что уже пляшешь под его «дуду»?! – поедая взглядом, с сарказмом, цедя сквозь зубы, – и куда это его понесло на ночь глядя?

Тот молча пошёл в комнату.

Ольга, делая шаг к входной двери, резко открыв, во всеуслышание выкрикнула:

– В моем доме двери закрываются на ночь в 11 часов… – продолжая горланить, – так что «Малыш», будь вовремя…

С сарказмом:

– Не у мамки в Польше…

Закрепляя свою шумную речь неподдельной желчью:

– Холера ясна!..

Было слышно, как внизу захлопнулась подъездная дверь.

Ольга, резко закрыв дверь, озлобленно сквозь зубы процедила, но уже в адрес мужа:

– Не пожалел бы, демократ! – направляясь в спальню.

Лев Арнольдович, стоя в дверях, что-то прокрутив в голове, развернувшись, поспешил назад в коридор.

Там переобувшись, направился к выходу, в дверях пробурчал:

– Как же ты меня достала!.. – раздражённо, – режьте надвое!..

Строя рожицы, кривляясь, вышел, с грохотом захлопывая за собой входную дверь…

Глава 4. Знакомство с Киевом

…Алекс и Оксана, гуляя по вечернему Киеву, невольно отметили, что иллюминация его шарм. Та вычурно подчёркивала достопримечательности в их немой многоликости.

Казалось, что немые свидетели прошлого и настоящего разговаривали с ними, делясь историей города. И они в нем находили отголоски ушедших предков, что творили, созидали, укрепляли дух славян. Ведь когда-то, каждый, кто въезжал в Киевскую Русь, восхищался, возгласом восторга: «О! Країна! У! Краина!»

Во всем чувствовалась гармония, чистота помысел, по-настоящему мощный дух свободы, братства, единения. Когда-то Киевская Русь впечатляла многим, а главное тем, что народ чтил свои корни, семейственность, каждый знал родословную до седьмого колена. Наверное, это то, что объединяло славян…

…И, кажется, что это как никогда теперь понимал и Алекс, и Оксана.

Та поспешила сказать, как в детстве ей говорили, что давным-давно с Урала в эти места мигрировали, русы, угорцы (венгры) дошедшие до «Венгрии», их гнал вождь гуннов Аттила (Атилла) – завоеватель, впоследствии ставший германским королём.

Он сумел объединить разрозненные племена от Рейна до северного Причерноморья.

Больше чем за полтора тысячелетия, произошло смешение рас, крови, но дух был непоколебим – дать лучшее своему народу, что шёл из века в век в будущее, храня, память о корнях, сохраняя истоки языка.

Те первопроходцы, ступившие на эти земли и осевшие на них, делали этот мир по-настоящему сказочным. Именно таким, каким они его видели в своих мечтах – хорошей страной. Это было на устах «Jo, Krajina».

И это закреплялось в сознании и памяти, как самое сокровенное и святое, чтобы Мега – мечта как обязательное передавалась потомкам из уст в уста, чтобы те могли продолжить созидать то, о чем мечтали предки.

Каждый старался сделать страну красивее могущественнее, гарантом – мира и добра. Чтобы объединить народы возникла письменность, позволяющая объединить тех, кто имел начальный корень родства. Кто их видел, говорил: «О, РОС!.. У, РУС!».

Немудрено, что славяне понимали друг друга. Пласт культур сложился из многовековых наследий и традиций русичей (росов-русов) с берегов реки Рось, всех славян, германцев, угорцев; изначально те были воинами, при их появлении говорили: «У, ГОРЦЫ!.. (ещё раньше) У, ГРЫ!».

Но, тем не менее, все жили, прославляя в веках эти земли, и это происходило не одно тысячелетие. Жители этих земель были близки по духу, каждая народность почитала вышивку, как кодовые знаки своего рода, именно по ним знали корень, начало – начал…