Алёна Лепская - Рок, туше́ и белая ворона. Страница 10

Открыв глаза резко кивнула и забрала таблетки не в силах говорить. По крайней мере цензурно. Что со мной происходит опять? Я не сорвусь на неё. Я же обещала себе. Я устала.

― Прости. Я опаздываю, выпью их позже. ― по тону я почувствовала, что закрылась. Мой голос ― лёд. Куда вот интересно я опаздываю? На седьмой круг ада видимо, в десятый ров не сворачивая, потому что я вру[15]. Я мысленно простонала от всего этого. Боги, я тону. Я не хочу их пить. Желание почувствовать своё дыхание без лекарственного тумана слишком велико.

Мне не нужен стоп.

Хм. День обещает быть не простым. Не представляю, что я собираюсь делать, но я подумаю от этом позже. Сейчас мне надо убраться отсюда. Сейчас!

Хлопнув за собой дверью, одела наушники и врубила на всю громкость Paradise Lost ― Hollywood Undead. Прикурила бы сигарету, да, за четыре месяца в больнице, как-то избавилась от этой привычки. Но это не впервые и обычно до первого бзика. Взобравшись на велик, я потащила весь этот сгусток накалённых больных нервов подальше от мира ― на утёс. У меня бывают и хорошие дни, просто этот не один из них.

Проехав почти полкилометра, свернула к просёлочной дороге, в лесополосу. Утро выдалось солнечное, влажное, ароматы осеннего леса веяли свежестью и ностальгией. По мере того, как я приближалась к утёсу, видела голубой кусочек неба в конце пути. Голубой просвет среди золотых крон. Желтеющий лес сомкнулся за моей спиной, открывая потрясающий вид. Я затормозила в метре от обрыва, поймав дозу адреналина. Оставив велосипед, я подошла на самый край. Пара камушков осыпалась вниз, туда где волны умиротворённо касались подножья утёса. Скользнув взглядом по воде, отражающей небо, увидела тот берег реки как на ладони. Вот он, Зареч, городок на той стороне реки. Смотря прямо перед собой, на побережье, я видела красивый дом из светло-песочного камня и стекла ― дом моего отца. Он самый красивый на побережье, мой отец всё-таки очень талантливый архитектор.

Я опустилась на жёсткую траву, коей покрыт каменистый утёс. Стянула сумку с плеча и достала журнал. Вместе с ним вытянулся и выпускной альбом с аттестатом. Я даже не видела его. Открыла аттестат, пробежалась по столбцу оценок, закрыла аттестат. То, как я вообще окончила школу, не иначе таинство. Открыла альбом и подумала о том, зачем Сола принесла его мне. Меня там нет, я не фотографировалась на выпускной альбом. Нашла взглядом Солу, улыбающуюся и сияющую. Рядом зацепила некоторых агрессоров. Что ж, ещё одна хорошая новость ― мне больше не нужно с ним сталкиваться. Ну надо же, если так и дальше пойдёт, эта жизнь мне нравится всё больше и больше. Невольно отмотала время назад, вспомнив один из обычных дней в школе. Бывали и такие, как этот, потому нет ничего удивительного в том, что эта авария случилась. Не она, случилось бы что-то ещё.

Даже сейчас, никому и в голову-то не придёт, что я собрала свои манатки, угнала машину своего отца, чтобы уехать на край света, и отпустила тормоз, в ночи междугородней трассы. Хотя бы потому что я, по законам здравого смысла, не умею водить и прав водительских не имею. Вот только, моя жизнь не подчиняется законам здравого смысла.

Дело в том, что я приехала к отцу на лето, а он ещё за неделю до моего приезда запился в доску. Не могу же я пытаться отобрать алкоголь, лишить и оградить от него, далеко не бедного мужика в кризисе среднего возврата? Таким образом выдернуть Смолова из затяжной депрессии ― нереально. Проверено уже и не раз. Тогда я стала тупо брать с него пример и повторила для него на бис, всё то дерьмо, которое я проворачивала, перед тем, как он по совету сраных психологов, отдал меня маман. А может я просто разозлилась и решила его добить, или расстроилась. Клянусь, не знаю. Должна же я была достучаться до него, не так ли? И для него не могло быть секретом с чего ради я шарахаюсь по ночам, а днём дрыхну до обеда. Ругались, разбирались, мирились, но в итоге, всё возвращались на круги своя. Дошло до того, что когда меня приняли менты, (я всё-таки была несовершеннолетней) отец даже не удосужился меня забрать. Слава Богам, я не конченная отшельница и знакомые имеются. Одна из таких знакомых меня и выручила. У нее… родственник в общем ― оперуполномоченный.

Но разве это реально, достучаться до моего отца?

Раньше думала, что ― да.

Теперь знаю, что ― нет.

Когда я зашла домой фазер мой, был настолько мертвецки пьян, что тупо меня не узнал. Я даже ругаться не стала, забрала свои вещи и взяв его машину, уехала. Как всегда, сбежала от боли, чтобы навсегда скрыться за поворотом. Но в считанных метрах от крутого поворота трассы, боль и страдания меня догнали. И вот ведь в чём дилемма: я не могу понять, сама я позволила горю догнать и поглотить меня или это было кратковременным помутнением сознания в состоянии аффекта? Я помню, как вжала в пол педаль, ложа стрелку спидометра. Я помню, как отпустила педаль тормоза, руль, и глаза закрыла темнота… я слышала тяжёлый скрежет, как издалека, звон битого стекла, чувствовала боль, словно меня облили бензином и подожгли.

Перестала бороться, вожделея освобождения из клетки мира? Я могла бы в это поверить, но ясно помню, что я не собиралась возвращаться сюда, не собиралась умирать, и я не дурачилась, я хотела уехать. В смысле, реально взять и начать всё заново, где-нибудь подальше от этого бедлама.

Вообще, тема отца очень плохо мне даётся. Если с маман ясно всё, я просто ненавижу её, то с отцом всё гораздо сложнее. Я не знаю, что чувствую к этому человеку. Жалость, злость, отвращение, любовь, ненависть, не знаю. Я не знаю! Да он и сам не знает. Мы так чертовски запутались в струнах своих душ, что уже и не разберёшь кто прав из нас, а кто виноват.

Я закатала рукав футболки, до локтя. Татуировка. Добро пожаловать на маскарад. Она живёт на моей коже с прошлой осени. Волнообразный нотный стан из пяти линий. Фрагмент «Welcome To The Masquerade», группы Thousand Foot Krutch. Проигрыш. Хм. Проигрыш. Звучит как злая ирония. Жестокая игра слов… Отец был в шоке. Хотя, в некотором смысле, его даже порадовало, что я это сделала. Почему? Я закатала второй рукав. После нового года, я начала вторую тату. Всё у того же Артёма. Я давно хотела, эта идея давно меня мучает, мне кажется, я порой даже могу слышать эту мелодию, но откуда она… я клянусь, не знаю, я не помню. Я вообще много чего не помню или не знаю, откуда знаю. В моей голове всякий хлам. Она незаконченная, но это фазы луны. От затмения до полнолуния. От сгиба локтя до запястья, частично затушёванная россыпь из тринадцати лун, на нотном стане. Взгляд оторвался от затушёванного чёрного диска полнолуния вверху и скользнул на запястье, в пустую окружность. Затмение ― фаза моей луны. Вообще-то, всё это гораздо сложнее. Это целый ворох всего в одном. Хэнви ― фамилия моей бабушки, это означат ― луна. Я родилась в час полуночи. Мои глаза неумолимо рисуют затмение. Я живу, клянусь, между полнолунием и затмением. Моя жизнь долбанная луна! Да, я и сама словно с луны свалилась.