Роберта Лэтоу - Обними меня Страница 10

– Похоже, алиби он себе обеспечивал. Продемонстрировал нам, что ночью ходил на охоту кроликов стрелять. А эти тушки – материальное, так сказать, тому подтверждение, – произнес Эдвард, приподнимая за ногу одного из убитых зверьков.

Джетро по крайней мере не соврал в одном. В тот вечер «Фокс» действительно был забит до отказа. Говорили о брошенной на дороге машине, о полицейских, которые приехали прочесывать лес, ну и, конечно, о леди Оливии. Большинство присутствующих пришли к выводу, что Оливию обвинили в убийстве ошибочно. Не такая это женщина, чтобы людей убивать.

Старший следователь Хэрри Грейвс-Джонс сидел у себя за столом в Новом Скотленд-Ярде и размышлял над делом, которое ему только что поручили. С одной стороны, льстило, что расследование убийства доверили именно ему, с другой – он не сомневался, что расследование привлечет повышенное внимание общественности. Да и как могло быть иначе, если речь шла об убийстве иностранного принца и о красавице аристократке, бесследно исчезнувшей с места преступления? Кроме того, дело косвенно затрагивало интересы представителей высшего общества, в нем смешались большие деньги, секс и политика. Хэрри не сомневался, средства массовой информации станут пристально следить за ходом расследования и смаковать каждую его деталь, а стало быть, не спустят глаз и с него, Хэрри.

– Это дело – настоящий лакомый кусочек для всех ублюдков с Флит-стрит! – громогласно заявил он.

Комиссар, который сидел на вертящемся стуле и смотрел в окно, после этого заявления вздрогнул, крутанулся и вопросительно посмотрел на старшего следователя.

– Извините, сэр. Так сказать, мысли вслух. Подумал вдруг, что все эти газетенки… «желтая пресса»… парни с Флит-стрит… попытаются выдоить из этого дела все, что только возможно, – сказал Хэрри.

В ответ комиссар разразился небольшой, но прочувствованной речью о том, что ждет от группы Грейвс-Джонса безупречного проведения следствия и задержания преступницы. Комиссар отметил, что дело осложняется тем, что касается особы наследного принца одной из арабских стран. Это означало, что в ход расследования постоянно будет вмешиваться правительство иностранного государства, которое, чтобы ускорить следствие, начнет давить на министерство иностранных дел, а министерство, в свою очередь, станет нажимать на него, комиссара.

Поскольку в словах начальника не содержалось ничего нового, Хэрри слушал его рассуждения вполуха. Тот между тем приступил к заключительной части своего выступления и выразил уверенность в скорейшем завершении расследования. По мнению комиссара, это был вопрос дней, в крайнем случае недель.

Комиссар зашел в кабинет Хэрри после инструктажа, который счел нужным провести для сотрудников старшего следователя. Их было ровным счетом тридцать семь, и от них требовалось заглянуть чуть ли не в каждый дом в районе Мейфер и опросить жителей. Комиссар надеялся получить важные для следствия улики в течение ближайших нескольких часов.

– В этом деле, Хэрри, фактор времени является решающим. Надеюсь, вы уже разослали ориентировки на леди по вокзалам и аэропортам?

– До сих пор никто ее не видел. Она как сквозь землю провалилась. Но у женщин, подобных леди Оливии, обычно множество друзей. Вполне вероятно, что она все еще в Лондоне и отсиживается у кого-нибудь из своих приятелей или подруг. Существует также возможность, что друзья успели вывезти ее за пределы страны. К примеру, на яхте или на частном самолете.

Пока они разговаривали, Хэрри не отводил глаз от портрета леди Оливии, стоявшего у него на столе. Она была чудо как хороша. Сквозь холодную, классическую красоту английской аристократки проглядывали свойственные натуре этой женщины пылкость и страстность. Лед и пламя – именно так! Хэрри взял эту фотографию с крышки рояля в апартаментах Оливии в Олбани, что на Пиккадилли. Олбани был одним из самых престижных и дорогих жилых комплексов в самом центре Лондона.

– В данном случае, сэр, мы имеем дело с необычной преступницей, – заметил Хэрри. – Она из высшего общества, а его представители чужаков в свой круг не допускают, при малейшей попытке властей сунуть нос в их дела эти люди тесно смыкают свои ряды. Друзья леди Оливии, ее воздыхатели и англофилы-арабы, с которыми она общалась, вряд ли окажут нам помощь в расследовании. Скорее, они станут всячески ему препятствовать. Нам придется действовать как в вакууме и полагаться исключительно на свои силы.

– Потому-то я и поручил расследование этого дела вам, Грейвс-Джонс. Вы знаете, как общаться с такого рода публикой. Ваши методы, возможно, отличаются от общепринятых, но результатов вы неизменно добиваетесь высоких. Ведите следствие по этому делу, как сочтете нужным. Главное – арестуйте преступницу. Я же со своей стороны буду оказывать вам всемерное содействие и постараюсь оградить вас от преследований журналистов.

С этими словами комиссар поднялся с места. То же самое сделал Хэрри. Мужчины пожали друг другу руки, после чего комиссар вышел из комнаты. Хэрри снова опустился в кресло, взял в руки фотографию в серебряной рамке и некоторое время пристально разглядывал снимок. Он хотел, чтобы образ этой женщины, ее черты засели у него в подсознании. Детектив надеялся, что ему удастся проникнуться чувствами Оливии, научиться мыслить, как она, смотреть на мир ее глазами. Это помогло бы ему просчитать ее действия в связи с обстоятельствами побега и предугадать ее дальнейшие поступки. Хэрри полагал, что если в своем воображении он влезет в кожу преступницы, то поймать ее не составит труда.

Детектив знал, что в течение самого ближайшего времени на него обрушится лавина телефонных звонков. Будут звонить разные психи, а также добровольные помощники полиции. «Добрые самаритяне», как называл их Хэрри. Все они станут утверждать, что видели леди Оливию, или предлагать свои версии происшедшего. И все эти сведения ему, Хэрри, придется проверять. Даже если ничтожно малая часть этой информации окажется достоверной, это будет большой удачей для следствия.

Хэрри снял трубку, позвонил в зал, где сидели оперативники, и вызвал к себе двух молодых детективов – Джо Сиксмита и Дженни Салливан.

В кабинет начальника они вошли вместе. Хэрри уже приходилось иметь дело с этими молодыми людьми, и они втроем неплохо сработались. Сиксмит и Салливан тоже успели оценить своего шефа, который считался одним из лучших детективов Нового Скотленд-Ярда. Он обладал острым умом, отличался нестандартным подходом к делу и хорошо знал английское высшее общество, куда и сам был вхож. Между собой молодые детективы называли его Джентльмен, или Джент, поскольку Хэрри происходил из хорошей семьи, окончил Кембридж и носил элегантные костюмы и крохотную белую орхидею в петлице. Сиксмит и Салливан, которые не сталкивались прежде с такими оригинальными людьми, как старший следователь, смотрели на него снизу вверх и старательно копировали его манеру ведения дел, не без основания полагая, что это поможет им лучше справляться со своей работой. Короче говоря, они любили Хэрри за его человеческие качества и уважали как непревзойденного детектива.