Белинда Джонс - Летим в Лас-Вегас! Страница 10

– Эх, сменять бы ее вон на ту официанточку!

Нет-нет, говорю я себе. Не надо. Две истерики за один вечер – это уже слишком.

Может, мне украсить себе бицепс модной символической татушкой, из тех, что означают «честность», «дружба» и тому подобное? Только моя будет означать «уродливая подруга».

Мы приехали в Лас-Вегас, чтобы выйти замуж, но, честно признаться, в роли невесты я себя не представляю. Большую часть жизни судьба готовила меня к амплуа старой девы. В школе я воплощала собой архитип «прыщавой уродины», что караулит на углу, пока ее подружка обжимается с парнем с подворотне. Это меня подсылали к первому красавчику в классе, чтобы я выяснила, нравится ли ему моя соседка по парте, и, если нравится, договорилась о свидании. Это я впивалась ногтями в ладони, когда подруга рассказывала, что мальчик, который снился мне целый год, вчера пригласил ее в кино. По иронии судьбы, поссорившись с моей подружкой, красавчик шел за утешением ко мне. «Ты отличный товарищ, – так он начинал, – с тобой всегда можно поговорить». А завершал тем, что я гораздо симпатичнее Иззи, или Лайзы, или Джастины, или кого-нибудь там еще. И он жалеет, что встречался с ней, а не со мной. Такое бы признание – да на полгодика раньше…

Меня вновь охватывает жалость к себе и горечь одиночества. Не говоря уж о досаде оттого, что этим чувствам, похоже, суждено сопровождать меня во всех злачных местах Лас-Вегаса.

– Что с тобой? – интересуется Иззи, на миг отвлекаясь от Митчелла.

– С ног валюсь, – вяло улыбаюсь я.

– Куда-куда ты хочешь завалиться? – навостряет уши Усатый.

– На пол! – рявкаю я. – Устала, понимаешь?

М-да, истинная леди… Языковой барьер между Англией и Америкой, оказывается, выше, чем я думала.

В зале гаснет свет.

– Леди и джентльмены! – хрипит голос из динамика. – Встречайте наших сегодняшних гостей! На сцене – Малыш Креол и «Кокосы»!

– Боже мой! Иззи, ты слышишь? – восклицаю я в восторге. – Мы же их видели на Бристольском ипподроме! – ахает Иззи.

– Да, давным-давно! Помнишь: «Энни, я тебе не отец? Обожаю!

На Носатого наши вопли не производят впечатления, пока на сцене не появляются сами «Кокосы» в разноцветных рубахах и атласных штанах в обтяжку. Малыш – в миру Август Дарнелл – выходит вперед: на нем бананово-желтый пиджак, черная рубашка, из кармашка торчит черный носовой платок Улучив момент, Иззи громко восхищается его буйной шевелюрой: по моему же скромному мнению, волосы Креола не идут ни в какое сравнение с мохнатой шерстью, что выглядывает у Митчелла из-за воротника.

Ударник у «Кокосов» вроде бы новый – классный парень! Так колотит по своим цимбалам, что кажется, будто они грохочут сами по себе. Черт возьми, а может, жизнь – не такая уж дрянная штука? Со сцены нас должно быть видно: что, если удастся перехватить его взгляд?

В этот момент Носач жестом собственника закидывает руку на спинку моего стула. Этого еще не хватало! Я отодвигаюсь. Теперь загораются глаза у Усача: он придвигается ближе и прижимается ко мне бедром. Не знаю уж, сколько он выпил, но я явно начала ему нравиться.

Не успевает Малыш и до половины допеть свою знаменитую «Джина, Джина, он просто лыжный инструктор», как я понимаю, что больше не высижу. По горло сыта этой компанией! Я объявляю, что хочу сходить в туалет.

При слове «туалет» Три Потребителя сперва непонимающе пялят глаза а затем разражаются непотребным хохотом.

– А как это называется на американском языке? Нужник? – рычу я, поднимаясь на ноги.

Остановив проходящую мимо официантку, спрашиваю, где у них тут дамская комната.

– Какая-какая комната? – удивляется она.

– Э-а… видите ли, я ищу туалет… то есть уборную…

– А, комната отдыха. Прямо по коридору и налево.

– Спасибо!

– О, не за что! – и она расплывается в широкой, белозубой, удивительно американской улыбке.

Повернув налево, вижу перед собой знак «Выход». А в «Цирке» такая роскошная мягкая кровать… Но уйти нельзя. А может, можно? Хотя бы выйти на минутку, подышать свежим воздухом…

Я выхожу на улицу: теплый бриз ласкает мне лицо, призывно шелестят пальмовые листья. Мимо проходит элегантная пожилая пара: она просматривает брошюрку, он мурлычет себе под нос популярную мелодию. На той стороне улицы пьяный героически цепляется за фонарный столб, но в конце концов совершает танцевальное па, которое сделало бы честь Джину Келли, и опускается на асфальт. Приближается гул голосов – кажется, говорят по-немецки; проходит мимо колоритная свадьба. У обоих новобрачных серьги в ушах, в носу, на губах, на бровях и бог знает где еще. Даже мать невесты – и та вся в татуировках. Что делаю здесь я, мисс Английская Скромница?

Помню, как ехидно усмехнулась Надин, когда мы с Иззи объявили, что летим в Лас-Вегас. Для женщины, с восемнадцати лет выписывающей журнал «Свадьба», Вегас – синоним преисподней: она не сомневается, что все невесты здесь идут под венец с букетами искусственных цветов, а женихи дают клятвы верности в малиновых смокингах.

Что ж, почему бы и нет? Каждому свое. Белоснежные лилии я оставлю Надин; а сама, когда настанет (настанет ли?) мой черед, гордо приколю к груди букет пластмассовых гладиолусов и скажу: «Боже, благослови Лас-Вегас!»

ГЛАВА 6

Никогда не забуду день, когда я впервые увидела «нареченных» вместе.

Надин прибыла несколькими днями раньше своего суженого, чтобы натаскать маму с папой и прошерстить домашнюю обстановку на предмет стилевых оплошностей. Приехав накануне празднества, я обнаружила, что мамины бронзовые кони ускакали со своих мест по сторонам камина: конюшней для них сделался шкаф под лестницей. Там же скрылась детская фотография Надин – с жидкими кудельками и широкой улыбкой, открывающей скобки на зубах. Из кухни исчез табурет со следами кошачьих когтей, из прихожей – акварельный закат цвета «пожар в тропиках». Снобистские замашки Надин мне претят, однако насчет акварели я с ней от души согласилась.

В восемь вечера папа, мама, Надин и я – вместе целая семья сидели в столовой за жарким. (Только я, одинокая вегетарианка, склонилась над тарелкой салата. Надин до сих пор уверена, что я не ем мяса исключительно с целью привлечь к себе внимание.) Семейный ужин напоминал заседание военного совета.

– Я просмотрела гардероб и отобрала то, что вы наденете, – так начала брифинг Надин.

– Тебе не кажется, что костюм для отца – это немного слишком? – забеспокоилась мама. – Я хочу сказать, мы ведь собираемся жарить шашлык.

– Зато в светло-сером пиджаке папа такой представительный! – проворковала Надин, взяв отца за руку. – И потом, костюм ведь летний! Ты согласен, правда, папуля?