Мачеха мечты (СИ) - Елена Валерьевна Соловьева Страница 10

– Почему нет? – удивилась Дарья.

Вера доверчиво склонилась к уху няни и, понизив голос до шепота, поведала:

– Да потому, что Виктор попросту не знает о том, что няни вообще существуют. Он наивно полагает, будто Геля сама ухаживает за дочерью. Сам он, к сожалению, слишком часто бывает в командировках: положение обязывает.

Дарья вспомнила предупреждение Ангелины Ивановны и теперь поняла его причину. Ну и хитрюга ее новая хозяйка!

– Следуй за мной. – Голос Веры вырвал Дарью из размышлений. – Переоденешься, согреешься, после я покажу тебе дом. Поверь, новичкам здесь легко заблудиться.

Вера проводила няню на цокольный этаж, где находились комнаты прислуги. Здесь интерьер был скромным, и Дарья облегченно выдохнула. В помещении, больше напоминавшем больничный блок, она чувствовала себя куда как уместней.

Открыв дверку гигантского шкафа, располагавшегося в коридоре, экономка извлекла форму горничной и белоснежные домашние тапочки.

– Надеюсь, тебе это будет по размеру.

Дарья приняла униформу и заозиралась в поисках места, где можно переодеться. Вера поспешила ей на выручку:

– Я покажу твою комнату.

Экономка прошла по извилистому коридору, открыла одну из многочисленных дверей.

– Эта спаленка хоть и находится далеко от лестницы для прислуги, имеет массу преимуществ. Во-первых, она просторная, и вам с Машенькой не будет тесно, а во-вторых, ее окна выходят в сад.

Уютное помещение было обставлено по-спартански: односпальная кровать, небольшая софа в углу, стол с двумя табуретками и платяной шкаф.

– Понимаю, не слишком удобное жилье для матери и ребенка, но лучшего предложить я не в силах, – огорчилась Вера.

– Что Вы, меня все устраивает, – утешила ее Дарья. – О лучшем я и мечтать не смела.

Дарья не солгала: выделенная им с Машенькой комната была даже больше, чем их родная однушка.

– Одевайся поскорее, простынешь, – напомнила Вера.

Дарья молча кивнула, соглашаясь, и принялась скидывать с себя промокшие вещи.

Пока няня раздевалась, Вера наблюдала за ней. Дарья была похожа на неограненный алмаз: под ветхой одеждой скрывалась первоклассная фигурка, само воплощение женственности. Осиная талия, округлые бедра, – настоящие песочные часы. Когда же Дарья обернулась, то экономка сделала еще одно открытие: грудь няни была пышной и высокой, как у Моники Беллуччи.

– Ох, деточка, берегись Гели, – предупредила Вера. – Этой плоскогрудой дылде далеко до твоего совершенства. А зависть Губановой безгранична и жестока.

Дарья распустила пучок, и ее длинные волнистые локоны золотым водопадом упали ей на плечи. Округлое личико с пухлыми щечками казалось по-детски наивным и трогательным. Зеленые глаза смотрели на экономку с сомнением.

– Ангелина Ивановна такая утонченная, аристократичная, – подметила Дарья. – С чего бы ей завидовать мне, толстой коротышке?

– Ты себя недооцениваешь, – возразила Вера. – А насчет Гели и вовсе ошибаешься: ее красота поддельная, как и все остальное в ней. Ни манер, ни душевной теплоты, ни порядочности. Сплошная фальшь...

– Почему Вы так не любите ее? – поинтересовалась Дарья.

– Не за что мне любить Гелю, – неодобрительно покачала головой экономка. – Уважение, и то сошло на нет, когда я увидела, как она относится к Вареньке. Жаль, что племянник не замечает, какую змею он пригрел на своей груди.

– А кто ваш племянник?

Вера добродушно улыбнулась и, уперев руки в бока, с гордостью заявила:

– Виктор Губанов! Он – сын двоюродной сестры. Если бы дела обстояли иначе, Геля непременно уволила б меня. Еще в день их с Виктором свадьбы. Я в этом доме единственный человек, до кого не могут дотянуться беспощадные лапы Гели. Она ненавидит меня и боится одновременно.

– А Виктор, он любит Ангелину Ивановну? – неожиданно для себя самой спросила Дарья.

– Когда-то он сходил по ней с ума, – разоткровенничалась Вера. – Геля была его одноклассницей, самой красивой и популярной девочкой в школе. А Виктор слыл книжным червем и тайно вздыхал вслед этой пустышке. Племянник повзрослел, сколотил состояние, но Гелю не забыл, к моему великому прискорбию.

Застегивая пуговки коричневой униформы, Дарья мечтательно закатила глаза.

– Какая дивная история: преданность первой любви Виктора поразила меня прямо в сердце. Ужасно романтично!

– Да, но только продолжение больше напоминает фарс, – предупредила Вера. – Геля и раньше была недалекой вертихвосткой, а свалившееся богатство сделало ее еще и чванливой, лишенной чувства такта по отношению к другим. Весь мир должен крутиться вокруг нее, и любое отступление от этого правила рождает в душе этой мегеры желание поквитаться. И методы Геля выбирает абсолютно бесчестные и жестокие.

Пламенная речь экономки заставила Дарью внутренне содрогнуться. Как удержаться на новом месте при такой работодательнице?

– А как Виктор относится к Вареньке?

– О, дочку он обожает. Любовь отца вдвойне возмещает Вареньке отсутствие привязанности матери. Вот только Виктор редко бывает дома: сама понимаешь – держать на плаву гигантскую корпорацию не так просто.

Закончив с переодеванием, Дарья наклонилась, чтобы переобуться. Таких крохотных ступней Вера никогда еще не видела у взрослых женщин.

– Боюсь, деточка, подходящей пары обуви нет в моих закромах, – задумчиво произнесла экономка.

– Не страшно, – откликнулась Дарья. – Раньше я покупала обувь в отделе для юных модниц, а теперь делаю вот так... – Она вынула из своих туфель утрамбованные долгой ноской кусочки ваты и переложила их в новые тапочки. – Теперь я готова идти к девочкам.

Экономка одобрительно улыбнулась, но посоветовала:

– Собери волосы обратно в узел – не стоит дразнить плюющего ядом дракона. Не давай Геле лишний повод возненавидеть тебя.

Вера провела няню к лестнице, которой пользовалась прислуга. Здесь царила суета: горочные и уборщицы сновали взад-вперед, на ходу спрашивая у экономки о новых указаниях. Вера знала каждого служащего в лицо, обращалась ко всем по имени. Как успела заметить Дарья, эта дама пользовалась огромным авторитетом у обслуги. И ее распоряжения выполнялись незамедлительно.

Пока они поднимались на второй этаж, Дарья успела встретить как минимум пятнадцать слуг, занимающихся обыденными делами. И если при взгляде на парадную лестницу ей подумалось, будто