Как брат - Наталья Семенова Страница 10

Выдёргиваю сумку и направляюсь к аудитории, где пройдёт последняя пара.

– Теперь ты нравишься мне ещё больше! – весело летит в мою спину. – И я не привык сдаваться быстро.

На губы против воли лезет улыбка. Нравлюсь ещё больше…

Да блин! Что со мной не так? Когда я начала кайфовать оттого, что меня хотят? Когда стала обращать на это внимание? Откуда вообще во мне взялось это дурацкое тщеславие?!

Я волнуюсь, когда открываю дверь в квартиру и захожу, шурша пакетом: по дороге заглянула в кафе фаст-фуда и набрала еды, которую любит Денис.

Собственно, это не первая наша с Дэном ссора и, наверняка, не последняя, но от чего-то сегодня особенно боязно. Утром у него были такие глазищи – б-р-р.

Оставляю пакет на кухне и прохожу в зал. По идее, он в это время обычно на тренировке, но может, сегодня, как и в институт, решил не идти?

Осматриваюсь и по грабовой тишине в квартире понимаю, что всё же пошёл. Похоже, злится он не прекратил, раз даже не позвонил мне, чтобы наехать за мою вчерашнюю пакость. Я же отомстила ему за телефон, ещё до того, как случилось то, о чём стыдно вспоминать. А если всё-таки воспоминаешь, то грудь обдаёт жар, а затем и ледяной холод. Странные ощущения, но забавные. Противоречивые. Словно я целовалась и с Дэном и не с Дэном одновременно.

Возвращаюсь на кухню и начинаю разбирать пакет, попутно включив чайник. Ну и за всем этим шумом не слышу, как открывалась входная дверь, потому и вздрагиваю, услышав рядом голос Дениса:

– Смотрю, не мне одному пришла идея мириться едой.

Диня криво улыбается, демонстрируя пакет с парой пластиковых контейнеров, завёрнутых в фольгу. По взгляду понимаю, что он тоже переживал, но теперь рад, что я не держу на него зла. И это, действительно, так, но вот нервничать я стала почему-то ещё больше.

– Объявляем день вредной еды, – выдаю я смешок.

– И кинематографа. М-м? Посмотрим какой-нибудь фильм? – тоже начинает он заниматься своим пакетом.

– Можно, – дергаю вверх плечами и, отворачиваюсь к навесному шкафу, чтобы достать кружки для чая. – Как себя чувствуешь?

– Хорошо, как ни странно.

– Отлично, – тянусь за коробкой с чаем и вынимаю из неё пару ароматных пакетиков.

– Рин, – неожиданно раздаётся над головой, а на мои плечи ложатся тёплые ладони, а следом макушку опаляют губы. – Прости меня, ладно? Вёл себя, как бешенный бык.

– Это был Вова Заречнев. Помнишь такого? – выдаю я, сама себя удивляя. И пошевелиться боюсь. И пальцы друга сжимаются чуть сильней на моих плечах. – Один раз. На выпускном. Я была так пьяна и от счастья, что школа кончилась, и от шампанского… Ну и тут он. Как-то всё закрутилось, завертелось, и вот мы уже у торца школы в густых кустах. Я плохо помню, как это было… Мне стыдно за себя, Динь. До сих пор.

Денис ничего не говорит, просто разворачивает меня к себе и крепко обнимает. Жмусь к нему, чувствуя, как в груди разливается тепло. Похоже, мне было важно рассказать ему об этом, потому что однозначно стало легче. Ведь я всегда делила с ним свои горести и радости. И он всегда меня понимал, по крайней мере, старался.

Мы ещё долго стоим обнявшись. Так долго, что становиться как-то жарко. Сонная артерия на шее Дэна, к которой я прижимаюсь лбом пульсирует с чрезвычайной скоростью, рождая странную мысль: вонзиться в неё, как тот вампир зубами. Дальнейшее меня саму приводит в недоумение, потому что я тянусь к вене и касаюсь её губами…

Дэн резко втягивает в себя воздух, а меня обдаёт горячим холодом. Такое вообще возможно?

Быстро отстраняюсь, чтобы извиниться, но не успеваю. Сильные руки подхватывают меня за бёдра и усаживают на столешницу тумбы. Слышится звон опрокинутых кружек. Но где-то далеко. Не в этой реальности. В этой – пальцы Дениса, скользнув под футболку со спины, сжимаются на моей коже, а его горячие губы прижимаются к моей шее.

Господи, что с нами творится и почему это так классно?..

Зарываюсь пальцами в волосы на его затылке и тяну за пряди, чтобы найти его губы своим. Чтобы впиться в них поцелуем, словно они способны спасти меня от жажды, которая возникла так неожиданно и так остро.

Тело прошибает разряд тока, когда я ныряю в его рот языком и касаюсь им его языка. Всё ощущается таким безумным. Ненастоящим. И самым реальным из того, что вообще может быть.

Дэн легко перехватывает инициативу и уже целует меня сам. Жадно. Ненасытно. Словно дорвался до того, чего так долго желал. Я прогибаюсь в пояснице, чуть приподнимаюсь, упираясь локтями в его плечи, чтобы он мог стискивать своими твёрдыми пальцами мою задницу, прижимая моё тело к своему. И я чувствую. Чувствую его возбуждение у себя между ног. Там, где и у меня самой всё накаляется, тенет сладкой болью и изнывает.

Сумасшествие.

Самое настоящее.

Я хочу его. Хочу так сильно, что это ужасно пугает. Хочу даже сильнее, чем вчера.

Но когда его пальцы находят пуговку моих джинсов, когда они тянут собачку молнии вниз, когда скользят по страшно чувствительной коже под резинку белья, я дергаюсь прочь. Разрываю поцелуй и обхватываю ладонью его кисть, останавливая. Сильно жмурюсь, боясь открыть глаза и, тяжело дыша, выдыхаю:

– М-мы не можем… Это… Это неправильно…

Меня буквально топит стыд. Что, впрочем, не уменьшает степень возбуждения. Словно тело живёт отдельно от рассудка.

– Ошибаешься, – шепчет Денис у моих губ, другой рукой обхватив мой затылок. Видимо, для надёжности. – Я хочу тебя. Ты меня. Так что пошло всё к чёрту.

Пошло всё к чёрту?

Я не двигаюсь, словно меня всерьёз парализовало.

Пошло всё к чёрту…

Ладонь вздрагивает, чуть ослабляя хватку на его руке, и его пальцы тут же касаются самого чувствительного места, заставляя меня задохнуться от охвативших тело чувств.

Нетерпеливый стон я выдыхаю уже в его рот…