До конечной - Елена Николаева Страница 10

— Как это не справился с управлением? Он профессионал, мать вашу! — Герман продолжает допрос по телефону.

Встаю с кресла и на ватных ногах выхожу из кабинета к нему, прислушиваясь к каждому его слову.

— В какую больницу их увезли? — ощутив моё присутствие, вскидывает на меня осторожный взгляд. — Сейчас буду. Выясни причину аварии. Срочно! Жду звонка.

— Женя? Что с ним? Герман, не молчите, ради Бога, он жив? — колени подкашиваются из-за того, что под ногами рушится пол.

— Яна! — ловит меня за миг до падения. — Крепитесь, к сожалению, новости для вас неутешительные.

В бездне темно и холодно. Я пытаюсь нащупать хоть какую-то стену, чтобы на неё опереться и продолжить искать выход наощупь, но даже земли под ногами не чувствую. Беспомощно барахтаюсь в воздухе, словно угодившее в паутину насекомое. При этом силы иссякают. Сердце не слышу. Его вырвали из груди и оставили в ней дыру, пульсирующую опустошенными артериями.

Что со мной? Где я? Где Женя?

— Лекс, тащи нашатырь! Живо! — врезается в ухо взрывной волной. Оглушающий, повисший гул в голове не проходит. Сдавливает виски.

— Где я? — пытаюсь докричаться сквозь толщу воды, но с губ слетает едва уловимый шёпот. — Вытащите меня отсюда, вытащите наружу, пожалуйста… Кто-нибудь… Помогите…

— Яна, очнитесь, всё хорошо. Яна!

Спиной ощущаю что-то мягкое, хватаюсь пальцами за первый попавшийся предмет. Сжимаю его изо всех сил, чтобы не потерять. Мне нужно за что-то держаться. Не хочу больше падать в пропасть. Там до жути страшно и одиноко.

Оплеухи кажутся слишком хлёсткими и болезненными. Я морщусь. Не могу вынырнуть на поверхность, чтобы весь этот ужас прекратился.

— Яна, откройте глаза. Слышите? Очнитесь, Яна!

В нос ударяет слишком резкий и неприятный запах. Веки широко распахиваются, словно от удара электрошокером. Я делаю резкий вдох, и первое, что замечаю над собой — очертания взволнованного лица начальника охраны.

— Герман… Пет… рович… — дезориентированная, сглатываю застрявший в горле комок. Оглядываюсь вокруг, возвращая себе способность определять местонахождение. — Женя? Что с ним? — пытаюсь резко встать, но сильная мужская рука тут же пресекает мой порыв, прижимая обратно к дивану.

— Лежите. Сейчас не стоит делать резких движений. Как вы себя чувствуете?

— Прекратите меня жалеть! — моё тело начинает сопротивляться давлению. — Ответьте мне на мои вопросы! Где Евгений?! Что с ним?! — выкрикиваю, захлёбываясь паникой.

Дышу так скоро и рвано, что в горле начинает саднить, пальцы инстинктивно вцепляются за широкие запястья Терентьева, царапают их ногтями, пытаясь избавить меня от его рук.

— Увезли в реанимацию. Он и его супруга находятся в тяжёлом состоянии. Больше ничего не знаю. Но скоро выясню. Прекратите, Яна! — рыкает на меня, затем отдаёт приказ охраннику:

— Алекс, вызови скорую для Яны и проследи, чтобы всё было в лучшем виде. Мне нужно ехать в больницу.

— Я с вами! — спешу поставить его в известность.

— Исключено! В вашем положении, Яна Александровна, вам нужен покой и доза успокоительного. И желательно не одна.

— Мне нужно его увидеть, — голос сипнет, начинает дрожать. Слёзы не заставляют себя ждать, скатываются по лицу ручьями. — Пожалуйста, я должна быть рядом с ним. Возьмите меня с собой. Умоляю вас, Герман Петрович, родной… Я здесь умру в неведении. Мне нужно к нему...

Теряю счёт времени.

Не знаю, как долго мы едем в больницу.

Сначала направляемся в одну, затем резко меняем курс, потому что его с женой перенаправляют в другую.

— Какого черта?! — кричит Герман. — Это медучреждение намного дальше от места аварии! Что за…

Стараюсь отключаться от вибраций его гнева, погружаюсь в себя, чтобы мысленно находиться рядом с любимым и молить Бога лишь об одном — только бы не дал ему умереть. Ещё одну потерю моё сердце не выдержит.

Менее, чем три месяца назад, я попрощалась с Викой. Сестра умерла у меня на глазах. Если бы не Женя, я бы до сих пор приходила в себя. Сегодня Высшие Силы сыграли с нами очередную злую шутку.

«Почему он?» — прикусываю до крови губу и, забившись калачиком в угол, реву молча, наваливаясь плечом на дверь. Теряю веру. В душе сквозит невыносимая пустота. Подавлять отчаянные крики, оказывается, сложнее, чем кричать во всё горло от горя.

Господи, за что ты его так ненавидишь? За что наказываешь? Сколько нужно ещё крови, чтобы ты ею насытился? Почему к счастью нужно идти через боль? Ты же не видишь границ, посылая на наши плечи все эти гребаные испытания! Что нам ещё нужно пережить, чтобы ты, наконец, оставил нас в покое?

Глаза не высыхают от слез. Всхлипываю, раз за разом кусая сжатый до онемения кулак. Время от времени  в зеркале заднего вида ловлю обеспокоенный взгляд Терентьева. Герман всё время говорит по телефону, то злится, то задаёт кучу вопросов, внимательно выслушивая ответы, тут же раздаёт команды. Телефон плавится в его руке, в то время, как мой упорно молчит.

* * *

Я всё время жду его звонка. Понимаю, что сейчас не время, но хочется верить в чудо. В то, что он очнётся и обязательно меня наберёт. Заверит, что с ним всё в порядке, что он у меня крепкий мужчина, и вместе мы горы свернём, выдержим любые испытания.

Дрожащими пальцами поглаживаю чёрный экран мобильного. Он внезапно загорается из-за входящего смс.

«Руслан»

Мою грудь сотрясает рваный вдох. Поддержка охраны ничто в сравнении с тем, когда чувствуешь рядом твёрдое плечо близких людей. Руслана я отношу к их числу, не смотря на то, что они с Евгением соперники. Бывшие. Хотя, для меня Женя всегда был единственным мужчиной, кому я отдала не только сердце, но и душу…

Рус: «Привет, Лисичка. Как у вас с Тимохой дела? Буду на днях в Москве. Хочу увидеться с племянником».

Я: «Женя в реанимации после ДТП…»

Отправленное мною сообщение получает статус «просмотренного». Руслан что-то долго набирает в ответ, но спустя какое-то время, не дописав смс, решает перезвонить.

Вздрагиваю от раздавшегося рингтона и на автомате принимаю вызов, едва удерживая телефон рядом с ухом.

— Лис?! Ты как? — доносится взволнованно.

— Хреново… — всё,