Завтра подует завтрашний ветер - Ольга Яблочкина Страница 10

– Да, я… – подтвердила она, зайдя в лифт. – А ты что здесь делаешь?

– Да вот, принес кое-что. – Он неосознанно спрятал сумку за спину. Как только он увидел ее, на душе сделалось спокойнее, а сердце пропустило один удар, заиграв свою музыку. Он не мог терпеть, когда его сердце так коварно поступало с ним. Наверное, оно знало, что происходит с ним, больше, чем он сам.

Она недоверчиво посмотрела на Чонхо, ожидая пояснений. Лифт начал свое медленное движение вверх. Чонхо достал из-за спины сумку, протянул ей. Мидори, не поверив сначала, взглянула на нее, потом на парня и снова на сумку.

– Это ведь твое, да? – спросил он.

Она взяла сумку, чуть подрагивавшими руками, на всякий случай быстро проверила содержимое – все оказалось на месте. Ей вдруг захотелось танцевать от счастья, внезапно зашедшего в ее подъезд. Сумев сдержать порыв внезапной радости, она рассмеялась.

– Как? – только и смогла произнести она. Десятый этаж.

– Встретил твоего недавнего знакомого, я полагаю… – Он уставился на двери лифта, чтоб сердце не стучало так сильно. Одиннадцатый этаж.

– И отобрал? А откуда ты знал, что сумка моя? – Она прислонилась к дребезжащей стенке лифта. Двенадцатый…

– Там твоя карта студента и… вот, – вконец растерялся он, снова провел рукой по непослушным волосам.

– А… – вновь начала Мидори и остановилась.

– Что? – он невольно посмотрел на нее.

– Ничего… Я просто хотела сказать тебе спасибо, – она улыбнулась, чуть поклонившись. – Домо аригато*, Ю-кун.

Двери лифта открылись, а они еще стояли там, не торопясь выходить. Первая спохватилась Мидори, когда двери начали со скрипом закрываться. Пришлось снова их придерживать. Чонхо последовал за ней на площадку, хотя особой надобности в этом не было. Вновь повисло неловкое молчание. Где-то за непрочной металлической дверью играла громкая электронная музыка. Краешек луны заглянул в окно, поделившись с электрическим светом лампы своим серебром.

– Э… – решил возобновить разговор Чонхо, но тут же замолчал.

– Что? – подтолкнула она его к продолжению.

– Ничего… просто, знаешь, может, у вас там так принято, но я называю тебя по имени. Зови и ты меня так же, не по фамилии. – Он уставился на разбросанные на полу листочки с рекламой. Еще немного, и он готов был проклясть навязавшееся ему чувство, именуемое смущением. С чего бы это вдруг?

– Хорошо, Чон-кун, буду стараться. – Она улыбнулась вновь, склонив голову к плечу по привычке. Золотые сережки сверкнули холодным светом.

Она вдруг поняла, что он совсем не отрицает возможность общаться дальше. Главное – не привязываться, решила она, но это показалось уже довольно проблематичным.

– Я пойду, наверное, – вновь прервал он повисшее молчание, нажав кнопку вызова лифта. Уйти сейчас казалось лучшим избавлением от тяжелого стука в груди.

– Нет, нет, нет! – запротестовала она, ухватившись за его руку и тут же испуганно отпустив. – Ты меня выручал целых два раза, а я тебя так и не отблагодарила по-настоящему… – Она посмотрела на часы, обдумывая что-то.

Он терпеливо ждал, внимательно изучая свои кроссовки. На правом царапина появилась… Надо будет починить.

– Я буду корить себя до конца жизни, если не угощу тебя чашкой кофе, – наконец, выдала она, задорно взглянув на него.

Луна заинтересованно заглядывала в окно уже наполовину. Электронная музыка вдруг сменилась классическим произведением. Бетховен, кажется.

– Н-нет, – ответил он, так и не подняв головы. – Я не могу, мне надо… – Он задумался, вспоминая, а что ему, собственно, надо сделать в это время, но так и не нашел ничего необходимого.

– Я твой должник, – заявила она. – А долги я привыкла отдавать. И потом, я забыла сказать, что возражения не принимаются.

Он взглянул в ее глаза, вдруг осознав, как по-дурацки себя ведет. Она просила, несмотря на свои заявления о невозможности возражений. Как он мог отказывать? В своей скорлупе отчуждения он был практически недосягаем для остального мира. Теперь он оказался беззащитным, эта неуязвимая скорлупа была разбита вдребезги какой-то хрупкой девчонкой. Он подождал ее пять минут, пока она зашла домой, чтобы привести себя в порядок после тяжелого дня. Когда она вышла, его сердце вновь пропустило положенный удар. Всего лишь простое короткое бежевое платье с темно-зеленым шелковым платком, но выглядела она в нем восхитительно. Каштановые волосы придерживал ободок, и глаза ее сияли словно далекие звезды.

– Ты… красивая, – только и сказал он, поспешив отвернуться, чтобы снова вызвать лифт, и вдруг вспомнил ни с того ни с сего: – А где твои сережки?

Явно они были ей дороги, она всегда их носила. Чонхо ясно запомнил это искусное украшение. Она помолчала пару секунд, посмотрела в сторону, в окно, поправила платок.

– Они мне больше не нужны, – наконец, ответила она, улыбнувшись своей прежней улыбкой.

Странны были эти ее слова, да он и не хотел их понимать, а она не сочла нужным пояснить их смысл. Когда они вышли из подъезда, их окутала темнота теплой летней ночи, изредка рассеиваемая вечными стражами дороги – фонарями. Но, несмотря на это, было еще не так поздно, и в городе начиналась своя ночная жизнь, полная сверкающих разноцветных огней и электронной музыки. Большую часть дороги они молчали, да и дорога была не длинна, просто так казалось. Улица Касан-дон оказалась на удивление тихой. Только случайный прохожий мог здесь пройти.

Кафе «Халиско» было довольно уютным для здания таких размеров, не совсем маленькое и не совсем большое. Снаружи не было ничего примечательного, но зайдя внутрь, можно было почувствовать что-то особенное, теплое. Для субботнего вечера здесь было сравнительно мало посетителей.

Они сделали небольшой заказ, состоящий из двух чашек кофе и круассанов, французских, если верить названию в меню.

– Тут… приятно, – сказал Чонхо, уставившись в темное окно.

– Да, я тут часто бываю, – ответила Мидори.

И вновь настала тишина. Он говорил, будто вытаскивал из себя слова щипцами, чтобы хоть как-то поддержать разговор, а она просто не хотела откровенничать, что значило привязаться. Где-то справа прозвенел колокольчик – посетитель позвал официанта.

– А…

– Послушай…

На этот раз они начали говорить одновременно, сразу смолкнув, боясь перебить друг друга.

– Прости, – извинился он неизвестно за что.

– Говори, – подтолкнула она к разговору. – Что ты хотел сказать?

– Вот… Как получился твой проект?

Она сделала глоток кофе, улыбнулась, вспоминая что-то.

– Первое место не занял, но… похвалы получил, – ответила она.

Вдруг он заинтересовался,