Выбирай - Алекс Коваль Страница 10

подруги, и сердце от радости за нее заходится. Голубые глаза сияют от счастья, и девушка, в прямом смысле, расцветает от любви. А ведь у них с Артемом все тоже было непросто. Тоже любовь, которую Лия пронесла с самой школы. Правда в их случае все осложнялось большой разницей в возрасте с мужем и… тем, что нынешний муж был другом ее упрямого отца. Отец, кстати, в свое время немало нервов ребятам попортил. Стельмах через все испытания прошел ради любви: и огонь, и воду, и медные трубы, а Рома даже не мог элементарно не заглядываться на каждую мимо проходящую юбку. Значит, это не любовь вовсе? Ну, с его стороны так точно нет.

Положа руку на сердце, я осознаю, что из моего окружения больше всего на Стельмаха похож только Гай. И по возрасту, и по статусу, как ни крути, каким бы бабником он ни был – мужчина с большой буквы. Почему мы любим не тех, кого удобно, а тех, кто становится нашей главной болью?

– Максик уже начинает забавно балякать и агукать. И, больше чем уверена, его первое слово тоже станет «папа».

Да-да, чета Стельмахов назвала младшего сыночка в честь Гаевского.

– Ты накручиваешь.

– Да нет, он как Стельмаха видит, это все! Глаза горят, и прям из комбеза выпрыгнуть готов. Я, значит, с этой бандой целыми днями дома, уси-пуси, а они мне вот такое выдают! – нарочито ворчит подруга, но недолго, потому что в кадре появляется тот самый “папа” – ее муж и притягивает к себе так нежно и мило, что глаза начинает щипать от подступающих слез. И это зависть, белая – белая. Благодаря им хочется верить: не все хорошее умерло в этом мире, пока есть вот такие пары, как Лия и Артем.

– У сына точно будет первое слово мама. Обещаю, – смеется Стельмах, целуя жену в висок, – привет, Кати.

– Привет, Артем. Как там ваш футбольный клуб, еще не появилось желание его продать?

Ох, это наша точка преткновения. Мы могли спорить часами по поводу того, что круче: футбол или хоккей, а Алия смотреть на нас и тихонько посмеиваться. Я, как с детства влюбленная в хоккеиста дурочка, упорно отстаивала свою точку зрения, ратуя за лед. А Стельмах в том году купил футбольный клуб, и тут – хочешь, не хочешь – теперь любить футбол обязан.

– Какой там, мне тут уже дали установку нарожать целую команду, – вздыхает Лия, – он уже три года мне слова про генофонд припоминает.

– Ну, он отличный же, – смеется мужчина, – что, как там наш Гаевский, давно видела его?

– Надеюсь, ты поглядываешь за нашим балагуром-затейником? – смеется Алия, а у меня при упоминании общего знакомого, с которым мы не так давно виделись, получается заминочка.

Повисшая пауза сопровождается округлившимися от удивления голубыми глазами Алии, и хитрая подруга уже расплывается в широченной улыбке. Я прямо чувствую, как у блондиночки на языке крутится колкое замечаньице, но ее перебивает звонок моего мобильного. Приходится отговориться какой-то ерундой, слишком быстро и подозрительно дерганно сбрасывая вызов под тихие смешки друзей.

Но лучше бы этого не делала. Когда вижу имя звонящего, внутри разрастается дыра размером с Вселенную.

– Да? – голос просел и дрожит. Вдыхаю полной грудью и прикрываю рот ладошкой, чтобы не зарыдать. Выгляжу сейчас жалко даже в своих глазах.

– Катюш, привет, – елейным голосом, так, как умеет только Роман. Провинившийся котенок, нагадивший мимо лотка. Противно, но боль обиды не отпускает, зажимая в тиски.

– Привет, Ром, – родное имя из собственных уст отзывается режущей болью в груди. Нюня ты, Кати. Пора бы включить гордость и отпустить. Парню вон меньше недели понадобилось, чтобы другую “невесту” найти, а ты до сих пор сопли пускаешь и воешь на луну.

– Мы можем поговорить?

– О чем ты хочешь поговорить, родной? Не о том ли, что женишься?

Сидеть на месте терпения нет, поэтому вскакиваю и меряю шагами не такую уж и большую гостиную.

– Но согласись, Кать, у нас была не жизнь и не отношения.

– Да? Может, потому что ты не хотел, чтобы это были нормальные отношения? Я делала все ради тебя, Ром. Ты прекрасно знал о моих чувствах, о том, как мне хреново… да я в лепешку была готова расшибиться, а ты снова вот так…

– Мы попробовали, у нас не получилось. Даже не вижу, что мы вообще можем еще здесь обсуждать, – нервно шипит парень в трубку, словно это я ему позвонила, а не он мне.

– Не знаю, Ром, не знаю. Это ты мне позвонил. Зачем?

– В общем, малыш, тут такое дело…

– Перестань меня называть «малыш», – рычу сквозь зубы, сжимая челюсти, которые от натуги уже сводит. – Не малыш, ясно? – С грохотом приземляю кружку с остывшим чаем в раковину. Его чертову кружку с символикой любимой команды. Кружку, которую я теперь из рук не выпускаю, как дань счастливому прошлому. Наивная – наивная дура Катерина.

– Зачем ты так? Я же не виноват, что у меня нет к тебе чувств?

– Поэтому ты закатил мне тот скандал на дне рождении друга, да? Это был удобный повод расстаться?

А в ответ тишина, и только недовольное сопение на другом конце провода.

– Ты ведь, гад такой, прекрасно знаешь, как я тебя люблю! Даже смотреть ни на кого не могу, и все равно выдумал мнимую ревность, только чтобы выставить меня виноватой? Да, Ром, скажи, я права?

– Нет, не права. Я видел, как тот мажор клеился к тебе в клубе.

– Тогда ты видел, как я отшивала его, и все равно не заступился за меня. А знаешь почему, Рома? Да потому, что ты трус и мямля, Савельев. – Внутри все бурлит и кипит от злости. На себя, на него и на ситуацию в целом. Угораздил же черт влюбиться в эти ямочки на щеках и черные глаза. – И как бы я тебя ни любила, я переступлю через себя, снова. Переболею и перестрадаю, а ты так и будешь искать легкие пути.

– А ты так и будешь чахнуть одна из-за своих запросов и дурацкого характера! – выкрикивают мне в трубку с остервенением, – кому ты нужна, а? Да ни один нормальный мужик не посмотрит на тебя, сказать, почему? Потому что твои требования к мужику выше всяких стандартов. Да, я не идеальный, но ты же запилила меня, пока мы жили вместе. Это тебе не то. Другое тебе не так! Да я даже домой возвращаться с выездов не хотел, потому что начиналась все одно и то же по