Любовь как вредное пристрастие (СИ) - "Awelina" Страница 10

Впился взглядом в профиль девушки, скрытый полумраком: маленький прямой носик, небольшой лоб, улыбающиеся чувственные губы, темные волосы скручены и уложены на затылке. И только тогда понял, почему сам не свой с того момента, как увидел ее картину, ее саму (пусть мельком). Это судьба. Она — моя судьба. Роковое притяжение, результат которого или ад, или рай. Отныне мы с ней две навечно связанные вещи, как, например, «Титаник» и айсберг, Помпеи и Везувий, башни-близнецы в Нью-Йорке и врезающийся в них самолет. Событие, после которого прежней жизни не будет.

От адреналина и возбуждения, забурливших в крови, меня начало потряхивать. Можно ли влюбиться в девушку, которую и не видел толком, не говорил ни разу? Признать ее единственной, навсегда отказавшись от представлений, что вторая половинка есть у таблетки, мозга и задницы, а человек рождается целым?

Только что понял: можно.

На сцене разворачивалось балетное непонятное действие, блестели костюмы, танцоры летали и подпрыгивали, в зале царствовала строгая и волшебная музыка, а я смотрел на Нелли и ждал чертового антракта. Пришел сюда за эстетическим наслаждением, необычными эмоциями? Ну их сполна получал, еще лет цать можно забивать на посещение театра.

Однако все вновь пошло не по плану. Элеонора что-то шепнула Алевтине, неожиданно поднялась с места и, скользнув в проход в противоположной от меня стороне, отправилась на выход.

И куда она? Снова ЧП в квартире? Интервью с журналистами? Или побег с этого праздника танца под предлогом посещения дамской комнаты?

Не на шутку встревожившись, что снова упущу ее, я через минуту вышел следом, подпер стену рядом с дверями в ложу. Минуты ожидания растянулись в вечность, теребил пуговицу на пиджаке, невидящим взглядом уставился в пол и старался обуздать все усиливавшееся волнение.

Что я ей скажу, когда встретимся? Что именно мать рассказывала обо мне, что вообще члены моей семьи ей обо мне сообщили? Как много компромата и пикантностей из моего прошлого Нелли известно? Как она посмотрит на меня? Возможно, в ее глазах моя репутация подорвана навечно… Как тогда начать разговор? Стоит ли его начинать? Может, проще сбежать, покаяться и принять все меры к тому, чтобы стать святым и достойным общения с ней?

Эти и другие вопросы одолевали, инфицируя паникой даже самую циничную и стойкую часть сознания. Усилием воли отмахнулся от них, истерически хохотнул. Боже, до чего я дошел? Кто бы мог еще недели две назад подумать, что Егор Доронин, секс-идол для многих своих подружек, альфа-самец, по мнению приятелей, будет напуган перспективой знакомства с обычной девушкой.

Черт. Не обычной, а единственной на свете. И не совсем девушкой, а будущей … женой?..

Полностью объять мозгом этот вывод и оценить масштаб катастрофы не успел — послышался стук каблучков, звонким эхом раздававшийся в пустом коридоре.

Это Нелли? Или нет?

Сглотнув, облизав губы, я достал из кармана мобильный. Сделаю вид, что вышел ради срочного звонка, не хочется ведь, чтобы в первый же день знакомства она приняла меня за одержимого сталкера.

Тук-тук-тук, тук-тук-тук. Она все ближе, а мне все страшнее. Наконец, женская фигура показалась из-за угла, секунда мне понадобилась, чтобы вобрать взглядом скромное черное вечернее платье, волнующе облегающее бедра, талию, длинные ножки, обутые в серебристо-серые лодочки на шпильке, грудь, скрытую палантином с узором в тон туфлям, и лицо, отрешенное, задумчивое, очень красивое. Потом я быстро отвернулся, встав напротив дверей, перекрывая проход, поднес к уху телефон и «заговорил» по нему:

— Нет, завтра никак. У меня все время расписано. Давай так определимся: созвонимся завтра в четыре и договоримся, когда и что. Идет?

Покивал в ответ на «реплику от собеседника», чувствуя спиной, что Нелли остановилась рядом, ожидая, когда можно будет пройти.

— Хорошо, конечно. Все, бывай. Мне пора. — Я «отключился», повернулся к девушке.

Наши взгляды встретились, и буквально рухнул в глубину зеленых завораживающих глаз напротив. Пропадая навечно в них, в ней.

Полностью оглушен. Стою, как дурак, не способен и слова вымолвить.

Она очаровательно покраснела, слегка наклонила голову, пряча лицо, разрывая зрительный контакт, отпуская меня.

— Привет, — голос стал сиплым, я прокашлялся.

Так, первое слово произнесено, дальше должно быть легче. Не сдаемся, мобилизуемся. Если хочу ее получить (а я хочу неудержимо), надо взять себя в руки.

— Привет. — Какой чудесный голос… Она, заметно взволнованная, поправила палантин, не решаясь взглянуть на меня. — Кажется…

Перебил ее, выпалив:

— Мы знакомы. Заочно. Я Егор Доронин.

Трижды проклятый этикет и странные моральные нормы, наработанные цивилизацией! Насколько было бы проще не разговаривать, не строить что-то из себя, не создавать дымовую завесу очевидным желаниям и вещам, а просто закинуть ее себе на плечо и утащить в логово, чтобы сразу обозначить: теперь мы вместе, дорогая, строим дом, семью и целиком отдаемся инстинкту размножения.

Элеонора робко улыбнулась, осмелившись вновь встретиться со мной взглядом.

— Я знаю. Ваши фото есть дома и в кабинете Евгении Александровны.

Я нервно почесал затылок, похолодел.

— Наверное, мама много обо мне рассказывала… — предположил неуверенно, голос дрогнул от страха.

Она покачала головой.

— Нет, почти ничего. Сказала лишь, что, если представится случай, я сама составлю свое мнение.

Спасибо, господи! Я твой должник.

Почувствовав твердую почву под ногами, задавил волнение и начал набрасывать план осады и последующей атаки. Первое — приглашу ее на ужин (хотелось бы сразу на свидание, но придется подождать, Нелли действительно неискушенная, напор ее отпугнет). Второе — позову в кино (или прогуляться где-нибудь в живописных местах, она художница, оценит). Третье — как бы случайно встречу с работы (вообще начну регулярно встречать). Четвертое — приглашу на свидание, заявив, что без ума от нее. К концу недели мы должны стать парой, иначе за себя не отвечаю.

— Нелли… — Я проглотил фразу «Давай скорее уйдем отсюда, и ты начнешь составлять обо мне только положительное мнение», — как тебе «Щелкунчик»?..

Остолоп! Мне двенадцать лет, чтобы так банально делать первый шаг?

— О, — она замялась, переступила с ноги на ногу. — Красиво. Я впервые смотрю балет. Чувствую, что это слишком для меня. Много эмоций, много образов. Просто перегрузка… А вам как?

— Не надо на «вы», — скривился я. — От этого коробит. Все-таки мы почти родственники…

Родственники? Что я несу?

— Простите. Ой, прости! Привычка, — она еще больше разволновалась.

Приблизилась, собираясь зайти в ложу. Я вдохнул легкий прохладный аромат ее духов, снова пропал в невероятной глубине зеленых глаз, перевел взгляд на зовущие губы, тронутые обычным блеском.

Прекрасна и естественна, практически никакого макияжа. Она удивительная, моя девушка-мечта…

— Давай вернемся, — тихо проговорила, не отрывая взгляда от моего лица. — Наверное, Евгения Александровна уже потеряла нас.

Автоматически кивнул, едва ее слыша. Вздрогнул, когда скрипнула открывающаяся дверь, гул музыки из зала усилился.

Вернемся? То есть не уйдем прочь, не останемся наедине? А как же приглашение на ужин?

Рука дернулась, желая ухватить Элеонору за локоть, не дать ей уйти, но момент был упущен. Девушка нырнула в тьму ложи, я, проклиная свою тупость и медлительность, последовал за ней.

Едва досидел до антракта, а потом — до конца представления. Нелли явно сторонилась меня, общалась мало или через посредников, мать и сестру (надо отдать им должное: они поняли, в чем дело, и принялись активно знакомить нас), отводила взгляд и не стремилась раскрыться.

Мой план рухнул.

Не беда! За ночь создал другой. Паника и растерянность ушли, их сменила четкая директива: я добьюсь этой девушки, сверну горы, осушу моря, но добьюсь. Она будет моей.

Я максимально увеличил количество наших встреч: ездил к матери на работу, заказал индивидуальную экскурсию по галерее (экскурсоводом, разумеется, выступила Элеонора), напрашивался на обед в кафе с Евгенией Александровной и ее протеже, подвозил девушку до дома. И первые плоды появились. Нелли стала меньше чураться меня, больше говорить, раскрываться. Она начала привыкать к моему обществу и даже несколько раз осмелилась добродушно подтрунивать, смеялась над моими шутками.