Бог Ярости - Рина Кент Страница 10

Использовать его против брата, если получится.

А заодно разрушить его фантазии о том, что он натурал. Я никогда не играл с натуралами, но сейчас это слишком заманчиво, чтобы упустить такой шанс.

Кровь прилила к моему паху, и я пробормотал:

— Пошел ты, ебаный урод. Тебе нужна помощь.

— Тебе нужна помощь, Нико, — мой кузен Киллиан проходит мимо меня по пути внутрь в сопровождении своего брата Гарета и моего лучшего друга Джереми.

У них, должно быть, закончились занятия, и они вернулись вместе, что, наверное, следовало бы сделать и мне.

Но ладно, я забыл.

Джереми останавливается в нескольких сантиметрах от меня. Он на дюйм ниже и определенно самый мускулистый после меня. И на несколько лет старше, но он был моим лучшим другом столько, сколько я себя помню. Хотя, возможно, я и донимал его за это.

Он откидывает свои темные волосы с лица и сужает глаза.

— Нико, пожалуйста, скажи мне, что ты только что не разговаривал с призраками.

— Конечно, нет. У меня был очень неприятный разговор с моим членом.

— Это еще хуже, — Гарет толкает меня в плечо и хихикает.

Мой старший кузен, которому двадцать один год, — принц среди нашей маленькой группы хаоса. Короткие светлые волосы, острая челюсть, зеленые глаза, как у эльфа, и чертовы ямочки. Его проблема в том, что он мудрее, чем можно было бы допустить. Это делает его немного скучным.

Он сильно отличается от своего младшего брата, Килла, моего ровесника, у которого темные волосы, пронзительные голубые глаза и характер серийного убийцы. Мой любимый тип личности. Чем безумнее, тем лучше.

Он придурок, но, по крайней мере, он придурок, который не пытается помешать мне устраивать хаос, а при определенных обстоятельствах одобряет и поощряет это.

— Зачем тебе вообще разговаривать со своим членом? — спрашивает Джереми, выглядя наполовину любопытным, наполовину ошеломленным. Это практически стандартные эмоции, когда дело касается меня.

— Мы немного расходимся во мнениях. Но рано или поздно мы все равно придем к согласию.

— Или ты можешь разобраться со своей импотенцией, о которой мы говорили ранее. Я могу познакомиить тебя с одним из моих профессоров в местной больнице, — размышляет Килл, проходя мимо меня и садясь на диван, ухмыляясь, как ублюдок, которому сломают эту улыбку из рекламы Colgate, когда я выбью его гребаные зубы.

— Если хочешь снова увидеть мой член, просто скажи об этом, — я хватаюсь за пояс штанов, серьезно намереваясь снять их.

Гарет хлопает своей рукой по моей, и на его лице появляется испуганное выражение.

— Не показывай нам свой член, Нико. Серьезно, почему ты чувствуешь необходимость раздеваться всякий раз, когда кто-то упоминает о твоем члене? Мы же двоюродные братья, черт возьми.

— Ну, твой брат постоянно твердит про импотенцию, и я хочу доказать, что у меня ее нет.

— Мы тебе верим, — ворчит Джереми с явным неудовольствием. — Держи эту штуку в штанах. Никто в этой комнате не хочет ее видеть.

— Я тебе не верю, — Килл пожимает плечами, играя с пультом.

— Килл! — рычит Гарет. — Прекрати поощрять его безумие, иначе он будет ходить голым несколько дней подряд.

— Хорошая идея, — я щелкаю на него пальцами. — Ты такой умный, Гарет.

Его лицо вытягивается.

— Пожалуйста, не надо.

Киллиан откидывает голову назад и смеется, а Джереми вздыхает в тысячный раз с тех пор, как оказался здесь, и садится рядом с ним. Его состояние кипящего недовольства может быть связано со мной, но я, черт возьми, не знаю, что я сделал или делаю не так.

— О, точно! — я снова щелкаю пальцами и сажусь напротив Килла и Джера.

Гарет исчезает на заднем плане, и я мельком вижу, как он поднимается по лестнице, вероятно, чтобы избежать моего предстоящего эксгибиционизма.

Но это мысль на другой день.

— Что на этот раз? — спрашивает Килл с видимым весельем. — Ты собираешься рассказать нам сказку о своем члене?

— Заманчиво, но придется повременить с этим. Я тут подумал…

— А ты реально умеешь? Может, нам еще и твою голову стоит проверить, когда ты будешь лечиться от импотенции?

— Ха-ха. Очень смешно, — проворчал я. — А теперь заткнись нахрен. Я хочу задать очень важный вопрос. Тебя когда-нибудь привлекал парень?

Килл скрещивает ноги в лодыжках.

— Ты же знаешь, что я могу переспать с кем угодно, верно? Пол не имеет значения, лишь бы у них была дырка, которую я могу использовать.

Верно. Он действительно развлекался способами, похожими на мои, но это другое. Не думаю, что его искренне привлекают люди в какой-либо форме или виде. Он просто любит власть.

И я тоже, причем настолько, что тот факт, что я уже давно не получал свою порцию — а это тридцать шесть часов, — ставит друзей Коли в печально известную ситуацию с синими шарами.

Килл бесполезен. Тогда двигаемся дальше.

— А ты, Джер?

— Я не нахожу мужчин привлекательными, — он хмурится. — К чему это вообще?

— Да, Нико. Только не говори мне, что у тебя сексуальный кризис после того, как ты был бисексуалом более четырех лет?

Я игнорирую Килла, потому что он слишком извращенный, чтобы предложить мне нужный угол зрения, и сажусь на журнальный столик, наклоняясь к Джереми.

— Почему тебя никогда не привлекали мужчины?

— Потому что я предпочитаю женщин. Что это еще за вопрос?

Мое лицо так близко к его, что любой другой испугался бы и отпрянул назад, но Джереми даже не дышит иначе и не пытается пошевелиться. Он настолько уверен в своей сексуальной ориентации, что его не пугает мое внешне странное поведение.

— У тебя стояк на Джереми? — Килл спрашивает, как ведьма, которую сожгут в аду, пока Сатана будет маниакально смеяться.

— Нет, — отвечаю я. — Он более натурален, чем любой другой натурал.

— Спасибо? — пробормотал Джер.

— Это был не комплимент.

Он снова испускает побежденный вздох.

— Что происходит, Нико?

— Найди мне кого-нибудь для боя. Вот что происходит, — я вскакиваю, взбегаю по лестнице по три ступеньки за раз, несусь по коридору, затем распахиваю дверь в комнату Гарета и впечатываю ее в стену.

Он поднимает глаза от своего стола, отрываясь от выполнения домашнего задания, как занудный ботаник. Господи. Если бы он время от времени не проявлял жестокость, я бы уже от него отрекся.

Ни один мой кузен не становится скучным так, чтобы это сошло ему с рук.

— Боже, спасибо, что до смерти напугал меня. Только не говори мне, что ты начнешь раздеваться…?

Я подхожу к нему, прищурив глаза.

— Не смей, Нико, или, клянусь, я расскажу тете Рай о твоих раздражающих привычках…

— Тебя