Лучший подарок (ЛП) - Бартон Джеси Страница 10

— У того окна ты ставишь ёлку?

Броуди проследил за её взглядом.

— Что?

— На Рождество. У тебя такие высокие потолки, и свободное пространство у этого окна прекрасно подходит для живой ели.

— О. Нет, я не наряжаю ёлку.

Она нахмурилась.

— Почему нет?

— Кто будет на неё смотреть, Тори? Здесь только я.

— И что?

— А ты ставишь ёлку в своей квартире?

— Да. Высотой всего лишь в фут, потому что у меня нет места, но конечно ставлю. Это же Рождество. У тебя должна быть ёлка.

— Нет, не должна.

— Скрудж3, — обозвала его Тори, на что он рассмеялся. — Серьёзно, Броуди, тебе нужна ель. Это место так и просится под неё и будет выглядеть очень красиво.

— Опять же, никто не увидит.

В её голове начала появляться идея.

— У тебя огромный дом. Мы устроим тут рождественскую вечеринку компании.

Броуди озадаченно посмотрел на девушку и покачал головой:

— Нет.

— Почему нет? Здесь полно места. И я ещё не бронировала помещение для праздника. Как раз хотела приступить к этому на следующей неделе, — она обернулась, разглядывая комнату. — Кухня огромная, у тебя есть даже игровая комната с бильярдом и компьютерными играми в гараже. Всем понравится. Я часто думала, что нам стоит проводить вечеринки менее официально и более весело.

— Не самая хорошая идея. Во всех смыслах. Я не хочу видеть здесь всех этих людей.

— Почему нет?

— Потому что…

Тори ждала его аргументов, но их не последовало.

— Видишь? Это замечательная возможность для тебя и твоих братьев начать приглашать клиентов домой, что сделает ваши отношения с ними более личными. И у Уайетта идеальный дом, там тоже много места. А когда Итан с Райли достроят свой новый дом, тоже смогут поучаствовать, хотя я думаю, ты и Уайетт должны быть первыми, поскольку они будут заняты малышом в ближайшие пару лет.

— Просто планируешь наши жизни, да? — спросил Броуди, откинувшись на спинку дивана.

— Нет, — Тори с вызовом подняла подбородок. — Я планирую рождественский корпоратив. Окончательное решение в этом за тобой и твоими братьями. Если ты категорически против этой идеи, просто откажись.

— Я не сказал, что против. Мне нужно подумать. Мы обсудим это на совещании в понедельник. И я не хочу говорить о работе, — он провёл костяшками пальцев по её щеке. — Хочу обсудить тот «олимпийский забег», что ты устроила в баре.

Тори опустила взгляд, разглядывая свои джинсы. Она надеялась, что они не затронут эту тему, ну почему Броуди не мог промолчать?

— Да, насчёт этого… Извини.

— Всё в порядке. Я выбрал неподходящее место. Это была моя ошибка.

Тори взглянула на него. Было мило с его стороны взять вину на себя, когда она знала, что это была именно её оплошность.

— Нет. Это не так. Ты пытался понять, что, чёрт возьми, со мной не так. То была моя вина. Поверь мне, я знаю это.

Броуди издал тихий смешок. Его прикосновение было нежным, когда он заправил выбившуюся прядь ей за ухо.

— Тори, в этом нет ничего страшного.

Если бы он только знал. Хотя, возможно, лучше бы ему не быть в курсе. Ей нравилось всё таким, как было, но сейчас, сидя здесь, она поняла — так или иначе, с сегодняшнего вечера всё изменится. Но в какую сторону? Тори могла рассказать ему всё или выбрать другой путь. Она могла прекратить сопротивляться тому, чего на самом деле хотела.

Тори придвинулась, прильнула к Броуди и положила руку на его невероятно крепкое бедро. На долю секунды на лице парня отразилось удивление, но затем он притянул её ближе, обхватив за шею.

— Ты уверена?

— Да. Я устала бороться с этим.

Подушечкой большого пальца он провёл по её нижней губе, заставив тело вздрогнуть, а чувства оживать от потребности в нём.

— Ты и не должна была, Тори.

Она сделала глубокий вдох:

— Просто заткнись и поцелуй меня.

К счастью, Броуди оказался человеком действия — сразу поцеловал её, и всё внутри моментально стало горячим… и влажным. Это было так же, как на рождественской вечеринке в прошлом году и в её квартире той ночью. Клетки мозга стали плавиться, она потеряла всякое чувство времени и места, и сосредоточилась только на том, как его губы властвовали над её губами, как его язык кружил вокруг её языка. Он обнял девушку и притянул к себе на колени, и она испытала шок, ощутив все эти твёрдые мышцы под ней.

Когда Броуди провёл рукой по её рёбрам, сердце Тори запнулось, а потом отчаянно заколотилось. Он приостановился, несомненно, ожидая, что она оттолкнёт его и бросится к выходу. Но вместо этого девушка обхватила его ладонь и положила на свою грудь. Кент прильнул к ней и стал дразнить чувствительный сосок лёгкими касаниями большого пальца, заставляя твердеть и покалывать, посылая обещания того, что она могла бы получить, если бы сдалась.

Но Тори сдалась в ту же минуту, как вошла в его дом. У неё больше не было сил бороться с тем, чего она желала столько лет.

С низким рычанием Броуди притянул её ближе, прижимая к своей груди, углубляя поцелуй. Он был всем, чего она хотела, но запрещала себе иметь, и сегодня ей было уже всё равно.

Когда Броуди быстрым движением развернул и подмял её под себя, накрыв своим большим телом, Тори обвила его бёдра ногами, испытывая острое желание быть к нему ещё ближе. Он покачивался на ней, а ей хотелось кричать. Это ощущалось так хорошо, и Тори отчаянно требовалось освобождение. Она так долго отказывала себе, глупо и безрассудно надеясь, что если не давать себе желаемого, то ничего не изменилось бы.

Но мир изменился. Тори сама становилась другой, и завтра её жизнь перевернётся с ног на голову, но она не собиралась переживать об этом сейчас, потому что сосредоточилась на единственно важном сегодня — на Броуди.

Он приподнялся, давая ей возможность, наконец-то, оказаться достаточно близко, чтобы полюбоваться им, прикоснуться к нему всеми способами, которых девушка лишала себя так долго. Она положила руки на его бёдра, провела ими по внутренней стороне, покусывая губу, пока не наткнулась на очень внушительную эрекцию.

Тори встретилась с его взглядом, и Броуди одарил её одной из своих знаменитых ухмылок, потом положил свои руки по обе стороны от головы девушки и наклонился, даря медленный поцелуй, от которого чувства взбунтовались. Он приподнял рубашку девушки, большие тёплые ладони заскользили по её животу вверх.

— Слишком много одежды, — недовольно сказал Броуди, снимая её рубашку через голову.

По какой-то нелепой причине Тори покраснела, вероятно, потому что лишь немногим парням позволила увидеть себя обнажённой. Она была чертовски разборчива в том, с кем спать, и, конечно, нельзя не учитывать дурацкую безответную любовь к Броуди на протяжении стольких лет.

Хотела бы она, чтобы он увидел её голой? Да, Тори часто представляла себе этот момент. Девушка знала, что у неё было сексуальное тело. Занимаясь спортом, она могла позволить себе есть всё, что захочется. Тори была хорошо сложена и гордилась своей фигурой. Очевидно, Броуди понравилось то, что он увидел, потому что его глаза потемнели, и он провёл большим пальцем по контуру её груди, погружая кончики пальцев в чашечку лифчика. Ей вдруг стало трудно дышать — его прикосновения вызвали бурю ощущений в нервных окончаниях.

— Господи, ты прекрасна, Тори.

Броуди наклонился, целуя её груди, и Тори испугалась, что её сердце вот-вот взорвётся. Она тяжело дышала и понимала, что он слышит, но ничего не могла сделать, чтобы остановить головокружительные ощущения от прикосновения его губ к её груди.

Кент опустился рядом с ней, и девушка обрадовалась этому огромному дивану, потому что Броуди был крупным парнем. Она услышала, как его ботинки упали на пол — должно быть, он снял их — сбросила свои туфли, и внезапно их ноги переплелись, что заставило её улыбнуться, поскольку было в этом что-то одновременно игривое и очень интимное.

Казалось, Броуди не торопился перейти к самому интересному, что удивило её. Он лениво рисовал кончиками пальцев круги на её груди, заигрывая с ней. На нём по-прежнему была вся одежда, на Тори — лифчик и джинсы. Почему-то она ожидала, что это будет как взрыв: одежда разлетится повсюду, они вдвоём упадут на постель и быстро перепихнутся. Но они продолжали лежать на диване бок о бок, пока он медленно ласкал её грудь.