Дарья Волкова - В золотых чертогах Валгаллы Страница 10

— Черт с ней, с этой романтикой! Я хочу тебя видеть.

Глеб не сразу обретает дар речи.

— Пойдем в комнату. Я тебе все покажу.

Нагло соврал. Ничего не показал. В кромешной темноте, хаотично, в спешке, то помогая, то мешая друг другу, раздеваются.

Глеб успевает сделать три вещи.

Первое. Дрожащими от возбуждения пальцами скользнуть между нежных шелковистых на ощупь бедер и проверить. Готова ли? О, да! Еще как! Она хочет его, его сладкая девочка!

Второе. Теми же дрожащими пальцами разорвать пакетик и с первой попытки надеть презерватив. А у него с этим вечно проблемы.

Третье. Навалившись на руки и упершись изнывающим от напряжения членом во влажные ждущие губки-лепестки, шепнуть: «Будет больно — скажи».

И все. Он двигает бедрами навстречу огромному как море наслаждению.

Юля не успевает ничего.

Не успевает сомкнуть бедра, и его пальцы оказываются там. Теперь Глеб знает, какая она уже мокрая. Ну и что!

Не успевает спросить. Почему ей должно быть больно. Не девочка давно уже. А потом…

Как больно! Потому что он, оказывается, везде такой огромный. А там… там — особенно! У Юли перехватывает дыхания от ощущения наполненности и растянутости. Он выбил из нее весь воздух, и она не может крикнуть, не может сказать, даже шепнуть не может. Как ей больно… А когда, наконец, дыхание возвращается к ней, то уже не больно. Приятно. Огромный, гладкий, горячий. Заполняет всю ее без остатка. Как это, оказывается, сладко. Юля чуть двигается, устаиваясь поудобнее.

— Тебе не больно? — сдавленный прерывистый выдох.

— Нет. А тебе?

— Пока нет. Но я схожу с ума.

И еще сильнее. Еще глубже. Хорошо. Хорошо. Ее пятки упираются ему в поясницу. Чтобы сильнее прижаться, раскрыться. Еще лучше. Она тоже сходит с ума.

— Юль, расскажи про него.

Ее всегда раньше после секса тянуло поговорить. Обязательно поблагодарить Вадима, рассказать, как ей было хорошо, и как он был хорош. Теперь даже смешно. Потому что глаза сами собой закрываются. И мир стремительно прощается с ней. Если бы не этот голос.

— Юль?

Да, голос. От него одного опять начинает сжиматься все внутри. Как будто отзвуки только что пережитого первого в жизни такого…

— Извини, я отъезжаю…

— Не время спать. Не все еще спокойно в мире. Как его звали?

Юля устраивается поудобнее.

— Ты про Вадима?

— Вадим, значит…

— Ревнуешь? — ох, вот этого не надо было говорить. Совершенно точно, не надо было. Но она такая размягченная, что потеряла бдительность и ляпнула. Явно лишнее.

— Честно?

— Конечно.

— Нет. Я точно знаю, что тебе со мной лучше.

Юля улыбается. Ты даже не представляешь, насколько ты прав. Но фиг я тебе это скажу.

— Просто я как представлю. Что было бы… Если бы я задержался в тот вечер у родителей. Или ночевать остался. А они уговаривали… Убил бы гада!

— Не надо. Он того не стоит. Нытик и слабак.

— И тем не менее, — губы Глеба касаются ее макушки. Он гладит Юлю по волосам. — Чуть тебя не угробил. Знаешь, — задумчиво добавляет он, — ты мне напоминаешь алмазную статуэтку. Из самого прочного на свете материала. Такая сильная. Твердая. Несгибаемая. И при этом такая тонкая и хрупкая. Что тебя можно сломать. Если знать, куда ударить. Я так рад, что тогда оказался рядом.

У Юли перехватывает дыхание. Глеб, такой прямолинейный, не стесняющийся в выражениях. Совсем не романтичный. С которым они знакомы-то всего пару месяцев. Но он ее так понял… Сказал ей такое… Более прекрасных слов она в жизни не слышала. На глаза наворачиваются слезы. Хорошо, что темно. И кстати…

— Ты мне обещал. Кое-что показать.

— Да?

— Точно!

— А давай не будем включать свет. Может, ты как-нибудь так… На ощупь…

На ощупь тоже хорошо. Но какой же он огромный! Едва умещается в ладони. Как же он поместится у нее во рту? От желания проверить сводит скулы и рот наполняется слюной. На смену ладони приходят ее губы. Глеб вздрагивает как от удара.

Едва удается. Уместить его. И язык мешает. Юле становится неловко. Черт, она в первый раз оказалась в такой ситуации. Когда он такой большой, что она просто не знает, как ЭТО сделать. Глеб издает низкий сдавленный стон. А потом… вдруг… как-то. Все получается само собой…

И язык уже не мешает. Наоборот. И Юля ловит себя на мысли. Что он создан для этого. Чтобы она ласкала его ртом. Так горячо. Так самозабвенно. Он становится… До этого был — твердый. Теперь — просто каменный. Пульсирующий. Под тонкой кожей вздуваются вены… У Юли внутри все сжимается от сладкого предвкушения. Давай, малыш, давай…

Вместо этого — боль. Резко дергает ее за волосы. Отталкивает от себя. Рычит: «Что ж ты делаешь!». Опрокидывает на спину. Боги сегодня благоволят к Глебу, и у него опять получается одеть резинку с первой попытки. Врезается в нее одним мощным движением. Повторяя: «Что ж ты делаешь!».

В глазах закипают слезы.

— Глеб, мне больно!

— Ох, прости! — делает попытку отстраниться.

— Волосы отпусти, больно.

— Прости, — еще раз повторяет он, низко наклоняясь, прямо в ушко. — Прости.

— Зачем ты меня остановил?

— Блин, Юлька! Я чуть не кончил! Ты, что, хочешь, чтобы я кончил прямо тебе в рот?!

— Да, — томно, на выдохе. Прямо ему в ухо: — Очень. Хочу.

От этих слов его скручивает так, что он успевает сделать лишь пару движений. И все.

Теперь отъезжает Глеб. Голова и тело абсолютно пустые и невесомые. Наисладчайшие воспоминания наползают в голову, словно туман, чтобы превратиться в сновидения…

— Глеб, почему ты… остановил меня?

С трудом открывает глаза. Юлин голос. Вспоминает ее последние слова перед его оргазмом. О, черт, это опять его заводит!

Притягивает Юльку поближе к себе, крепко обнимает.

— Юль, я, наверное, должен кое-что сказать тебе…

Ох, как ей не нравится этот серьезный и как будто бы виноватый голос.

— Да?

— Я женат… был.

Убила бы его за эту паузу между двумя последним словами! Не может удержаться от вопроса.

— А сейчас?

— Уже четыре года как в разводе.

Она не должна спрашивать, но не может молчать…

— У тебя есть дети?

— Нет. Ну, не считая Масяни…

Хочется глубоко и облегченно выдохнуть. Блин, Глеб, как ты меня напугал! Или это еще не все?

— Спасибо, что сказал. Но какая связь?

— Да так… — Глеб скупо усмехается. — Ты спросила… Супруга бывшая припомнилась. Я один раз имел… неосторожность. Не успел… Короче, кончил ей в рот. Такого потом наслушался. Она ж у меня тоже доктор. Как это негигиенично. И сколько я ей бактерий оставил. И что… В общем, я теперь очень аккуратный. И осторожный.