Ирис Белый - Измена или как выбраться из замкнутого круга Страница 10

Чертыхнувшись, я посмотрела на куклу, лежащую на земле, и взяв в руки осмотрев ее. Дефект действительно был, но такой незаметный, что ее спокойно можно было продать. Солгал или действительно забраковал?

Отбросив эти мысли, я вернулась за дочерью в киоск и пошла домой. Дома приготовив ужин и накормив ребенка, включила ей мультики, а сама занялась уборкой. Как бы я не устала, но наведение порядка никто не отменял.

Когда я как раз домывала полы, благо темнеет в это время года в десятом часу вечера, зазвонил телефон.

— Милая моя, ты что творишь? Умудрилась с Шестаковым поругаться! Ты хоть о дочери подумала? Как кормить будешь?

Семенов Аркадий пожалел провинциалку с младенцем и взял к себе на работу. Он относился ко мне как отец, и даже мог помочь при просьбе и необходимости. Вот и сейчас в голосе звучала отцовская тревога.

— Сообщили уже? — устало спрашиваю я. — И что, меня увольняют?

— Нет пока. Но Шестаков попросил твое дело на стол и сегодня.

— Что меня ждет?

— Пока молчит и об увольнении не говорит, а на мою попытку заступиться посмотрел как-то странно и сказал, что я свободен.

— У него действительно есть власть в городе? — мне страшно подумать, куда я влипла из-за своей несдержанности.

— Есть? Инна, девочка, она огромна. Если он захочет он тебя в порошок сотрет и не заметит. А ты спрашиваешь, есть ли! — в голосе явно разочарование и тревога.

— Ну что ж, везучая я.

— Да нет, просто нрав у тебя сложный. Ладно, пора мне. Ты это извинись перед ним при возможности и глядишь пронесет.

— Хорошо. Спасибо за совет.

Положив трубку я вошла в нашу с дочкой спальню и по совместительству гостиную и увидела как она укладывает свою новую куколку спать.

— Спи. Папа придет поздно, и ты его не застанешь, но помни, он тебя очень любит. — говорила моя малышка, укрывая куклу, а потом на цыпочках, как это всегда делаю я, отошла от кроватки.

И вдруг она повернулась ко мне, и наши взгляды встретились. Ее грустный и серьезный взгляд ударил меня прямо в сердце. Ничего не говоря, моя малышка выключила телевизор и пошла на кухню. Я за ней, сама не зная чего от нее ждать.

— Ты на меня очень сердишься? — спросила меня дочь.

Прислушавшись к себе, я поняла, что нет. Я настолько рада, что она цела, что просто не могу на нее сердиться.

— Нет, солнце. Но если ты еще раз так поступишь, я тебя выпорю!

Она только кивнула, серьезно глядя на меня, а потом подбежала и прижалась ко мне. Подхватив ее на руки, я села в кресло и, усадив дочь к себе на колени, стала укачивать, как делала всегда, когда ей грустно или она болеет.

— Мам, а тебе очень не нравится Егор? — спросила она зевая.

Я удивленно посмотрела на нее.

— А почему ты спрашиваешь?

— Просто ты на него сегодня кричала, а он мне так нравится. Я бы хотела такого папу.

Как ответить ребенку, что не все люди хорошие. И что сказать, когда сама не можешь понять кто перед тобой.

— Знаешь, он мне нравится, но я пока не готова начинать что-то новое. — наконец сказала я, надеясь, что не сильно растрою ее.

Она кивнула и снова зевнула.

— А кто это тут зевает, не побывав в ванной! А ну-ка быстро мыться! — прочирикала я.

И поднявшись, я понесла ребенка в ванную. А через двадцать минут, уже лежа в постели, моя засыпающая дочка произнесла.

— А ты ему очень нравишься! Как жаль, что ты пока не готова. Он бы был хорошим папой и мужем.

Спросить почему она так решила я не успела. Ребенок уже спал сном младенца. Я же еще очень долго мучилась бессонницей из-за мыслей о Егоре и том, что меня ждет завтра.

6

Прошел месяц. Весь этот месяц я была на взводе и ходила сама не своя. Дочери доставалось по мелочам, и при этом она продолжала проситься к Егору, что злило еще сильнее. На работе вздрагивала от каждого шороха, ожидая появление Семена и сообщение о том, что меня увольняют. И все это время, как бы сама не скрывала от себя, мне снова хотелось увидеть Шестакова и сказать «прости», но постепенно страх начал отпускать и я даже расслабилась.

Вот и в этот день я как всегда заканчивая смену и ждала ревизора за деньгами и отчетом. Дочка играла на коробке со своей новой и теперь уже неизменной куклой, я же проверяла свои записи.

— Инна, твоя очередь! — улыбнулся мне Аркадий. Обычно он проверял один, но сегодня рядом с ним был еще человек, которого я не знала, но мне уже было все равно кто он. Я устала и просто хотела домой, поэтому стала отчитываться. А уже через пятнадцать минут я в шоке уставилась на них.

— Я не беру продукты с киоска, да еще и в таких количествах. — воскликнула я, когда до меня окончательно дошел смысл происходящего — А даже если что-то и беру то сразу плачу! Это какая-то ошибка.

— Берете, не берете, но факт остается фактом — не хватает продукции на тридцать тысяч рублей!…

Как я могла не заметить, что пропадают продукты. Это все он — Егор! Отвлек все мое внимание на себя и вот результат!

— Да и в любом случае я должен доложить, Егору Игоревичу. — закончил свою речь мужчина и ушел, а я так и осталась стоять, глядя в никуда и понимая, что не смогу оплатить неустойку.

— И что теперь? Я правда не брала продукты! Я не смогу заплатить, что мне делать? — я в ужасе взглянула на Семенова, а потом в голову пришла страшная мысль — Мне нельзя в тюрьму, у меня ребенок! На кого я ее оставлю! Мама далеко и ее просто в детдом отдадут.

— Успокойся. Все будет нормально. Я договорюсь, просто отработаешь эти деньги и все.

— А жить я на что буду? Мне за квартиру платить! — я уже почти рыдала от ужаса и понимания своей беспомощности в этой ситуации.

— Прости, детка, но иначе никак. Возьми себя в руки и иди домой, на тебя дочь смотрит. Иди домой. Завтра все решится.

Посмотрела на малышку и поняла, что Аркадий прав, надо взять себя в руки хотя бы ради Изы.

— Ты прав, пойду домой. Иза, собирайся.

По пути домой мы зашли в кафе, и я купила малышке пирожное, понимая, что еще не скоро смогу ее побаловать, а потом смотрела, как она смакует каждый кусочек лакомства. А дома меня ждала новая проблема.

— Инга, но ведь я итак тебе достаточно много плачу! За однокомнатную квартиру на окраине это большие деньги! — воскликнула я, услышав сообщение своей хозяйки квартиры по телефону. — Я не осилю большую плату!

— Ин, прости, но мне очень нужны деньги, поэтому я не могу иначе. Или ты начинаешь платить больше или освобождай квартиру.

Она положила трубку, а у меня подкосились ноги. Я просто не знала, что мне делать. У меня нет лишних трех тысяч, и я не могу себе позволить столько платить, а дочка уже привыкла к этой квартире. Она только успокоилась и перестала спрашивать, когда мы снова переедем.