Мери Каммингс - Кольцо Страница 10

Он щелкнул тумблером калитки и понесся к двери, по­думав, что надо бы поставить над калиткой камеру — это удобнее, чем смотреть в окно. Успел вовремя — дверь эф­фектно распахнулась именно в тот момент, когда цоканье каблучков замерло у входа. И первой мыслью было: «Что-то случилось!»

Нэнси с улыбкой шагнула внутрь, наклонилась и по­целовала его в щеку... точнее, чуть выше, около глаза — и даже не сразу отодвинулась, задержавшись еще на какую-то долю секунды. От нее пахло морозом и свежестью, на воротнике пальто сверкали капельки от растаявших сне­жинок, и она по-прежнему улыбалась, а в голове у Ника набатом снова и снова звучало: «Что-то случилось!..»

— Вот... это тебе... с праздником... — достала она из-за спины сверток.

Ник раскрыл — и растерянно замер, потом медленно вытащил подарок. Это была игрушечная собака...

Большая, пушистая, черно-белая, с глупой улыбающей­ся добродушной мордой, болтающимися ушами, высуну­тым языком и биркой на ошейнике: «Меня зовут Роки»...

— Помнишь, мы с тобой говорили про собаку, и вот... — попыталась объяснить Нэнси. — Я подумала... Глупо, да? — И неловко улыбнулась.

Он молча замотал головой. Слов не было... точнее, были, но Ник никогда не сказал бы их вслух. Ему давно никто не дарил подарков... Ему давно никто не дарил та­ких ненужных, непрактичных, неподходящих, нелепых, милых, добрых и смешных подарков, которые были бы куплены от души... и именно ему.

На миг уткнулся носом в собаку... подумал, что выгля­дит по-дурацки, и тут же — что уже забыл, как пахнут новые игрушки. Нашел руку Нэнси и прижался лицом к ней... а на самом деле хотелось обнять и прижать ее к себе всю... просто прижать — живую и теплую... Но рука была холод­ной.

«Что-то случилось!..»

Он легонько поцеловал запястье и отпустил. Сказал:

— Спасибо... Это не глупо. Пойдем в гостиную греть­ся, — и первый направился туда, пытаясь на ходу понять, почему снова и снова в голове возникает эта мысль.

Собаку Ник посадил на диване, перед елкой — вышло даже забавно. Поправил завернувшееся ухо, потрепал по голове.

— Вот так... Домашние собаки, насколько я знаю, все­гда сидят на диванах. — Улыбнулся, надеясь, что Нэнси поддержит шутку и странное чувство тревоги растает само собой.

— А у тебя собака была? — спросила она. — У мамы была астма... аллергия на животных, на шерсть. А у тебя?

— Нет. То есть была... очень недолго...

И в этот миг Ник понял, что не давало ему покоя.

Исчезло то ощущение радости жизни, которое всегда казалось ему неотъемлемой частью Нэнси...

Словно от нее осталась только пустая оболочка, кукла, похожая внешне — но лишенная того, что было ее сутью. И улыбка другая — вымученная, как бы сквозь слезы... и голос — вроде нормальный, но чуть быстрее и выше обыч­ного.

Что-то случилось — теперь это стало так ясно, слов­но было написано у нее на лбу. «Нэнси, что с тобой?!» — едва не сорвалось у него с ходу. Но тут же Ник понял, что она наверняка сочтет подобный вопрос бестактным и все равно не ответит, и, смешавшись, предложил ей выпить.

Нэнси согласилась, словно только этого и ждала. Сде­лала пару глотков «Манхэттена» и улыбнулась — почти ве­село и непринужденно. Именно «почти».

— Может... может, пойдем в мастерскую? Там... ночник, я хочу показать, как получилось... — неуверенно предло­жил Ник, не зная, что еще сказать.

— Пойдем... — И все та же «почти» улыбка...

Он никогда не делал женских украшений — а тут сде­лал. Небольшую подвеску — кристалл аметиста в тонень­кой, затейливо сплетенной серебряной сетке с вырисо­вывающейся, если приглядеться, буквой «Н».

О том, что Нэнси может прийти на Рождество, Ник тогда даже не думал, но теперь получилось кстати.

— Вот... это тебе... с праздником... — повторил он ее слова, протягивая подвеску. — Это кусочек от той самой жеоды.

В улыбке Нэнси вдруг появилось что-то щемяще-беззащитное, но живое, настоящее. Она дотронулась... взя­ла... посмотрела на свет.

— Если хочешь, можешь надеть. Вот, есть цепочка.

Ник обрадовался, что догадался еще с утра заказать эту самую цепочку и настоять, чтобы привезли сегодня же — и вдруг загадал: если она сейчас наденет украшение, то все будет хорошо. Не задумался, что будет хорошо, просто — будет хорошо — и все...

Нэнси аккуратно продела цепочку в ушко подвески, поднесла к шее, закинув руки назад. Сегодня на ней был бледно-голубой пушистый свитер — должно подойти...

Внезапно он опомнился — а что, собственно, может быть хорошо? Увидел, что она так и не надела цепочку, а снова поднесла к глазам, разглядывая застежку, и ска­зал:

— Тут замок немного сложный. Давай покажу... Вот — тут нажать надо...

Нэнси присела на корточки, совсем близко, внима­тельно глядя, как он открывает и закрывает крохотный замочек.

— Давай я тебе сам застегну... для первого раза.

Ни слова не говоря, она повернулась, наклонив голо­ву и одной рукой отводя с шеи волосы.

На шее, чуть справа, у нее оказалась небольшая родин­ка и волосы росли вниз мыском, завиваясь пушистыми прядками. Ник не торопясь застегнул цепочку — и все-таки не удержался, погладил ее по шее кончиками пальцев.

— Вот так.

Нэнси, все еще сидя на корточках, подняла голову и встретилась с ним глазами. И он не выдержал:

— Нэнси, что с тобой случилось?

Она резко замотала головой, одним движением вы­прямилась и оказалась в двух шагах от него. Но не стала удивляться вопросу или говорить «Все в порядке».

Взглянула вниз, на висящий на груди кулон.

— Красиво получилось... Спасибо.

Ник кивнул, продолжая в упор глядеть на нее. Медленно, словно через силу, она сказала:

— Наверное, это была не лучшая идея — напрашивать­ся сегодня к тебе в гости. Только настроение под празд­ник порчу.

Значит, он не ошибся...

— Ты не напрашивалась... Я очень хотел, чтобы ты при­шла.

Если бы он мог сейчас подойти... обнять ее, прижать к себе — а не смотреть снизу вверх, не в силах вырваться из этого кресла!

— Что случилось? Может, я могу чем-то тебе помочь?

Нэнси зажмурилась и почти судорожно затрясла головой.

— Нет, нет... Давай лучше праздновать... и поговорим о чем-нибудь хорошем... и... не надо. У тебя всегда так хо­рошо... тепло и празднично — а теперь вот...

— Давай пойдем в гостиную...

Черт возьми, в этой мастерской ей даже сесть некуда! Глупо как!

В гостиной оказалось не лучше. Модное кожаное крес­ло с высокой спинкой и широкими загибающимися под­локотниками отгородило от него Нэнси так же надежно, как если бы она сидела в клетке. Если бы не эти подлокот­ники, можно было бы обнять ее за плечи.