Паша Уральский - ЦРИ-3 Страница 11

Линза крестился и уверял, что вообще не смотрит и не планирует посещать телевизионный зал, и ему эта тарелка в принципе не нужна, и денег нет.

Я понимал, что это чумазое говно (а он смуглый, кстати, был) тупо пиздит, и его отказ привел к тому, что многие из первокурсников стали шептать за спиной:

– А че, можно было деньги не сдавать, что ли?

– А нахуя мы тогда сдали? Вон Линза не сдал, и ему ничего не сделали, надо тоже не сдавать, да и все.

Эти разговорчики мигом разлетелись по общежитию и мощно ударили по всей нашей операции. Мы заскочили на женский этаж собирать средства, и вот тут бабы повели себя хуже мужиков. Ну я давно говорил: бабы – это зло.

И если старшие курсы целиком и разом скинулись по деньгам, то наглые первокурсники женского пола мне заявляли: «Я телик ваще, нахуй, не смотрю, ебать». У меня перед глазами до сих пор этот наглый взгляд толстожопых жирух и толстух с первого курса. Эти мокрощелки наотрез отказывались сдавать средства: «Мы не смотрим телевизор, идите нахуй, и точка».

Время поджимало. Вечером приехал директор, он подошел и спросил:

– Деньги уже собраны?

Я достал пачку купюр и сказал:

– Почти все собрали, но еще должники есть!

Директор нахмурился:

– Это плохо, ребят. Я только что ездил в магазин этих тарелок, они в цене дорожают. Для нас отложили комплект по старой цене – семь тысяч рублей, и купить надо сегодня. Если не купим, то в понедельник будем покупать уже за десять тысяч, понимаешь?

У меня на висках вышибло пот, новость была хуевой. Это сегодня я понимаю, что директор мог вложить вообще свои деньги, или еще чего-нибудь, но этот бывший вояка просто проверял нас. Он поставил меня в нестандартную ситуацию, где я должен был проявить твердость характера и лидерские качества. В целом, он не прогадал. Я залетел к Игаре и объяснил ситуацию. Мои слова имели эффект искры на сухой порох.

Мы поймали Катю, и я внес, на мой взгляд, опасное, но гениальное предложение:

– Так, ребята, у нас не хватает две с половиной тысячи рублей. Основные должники – это бабы, поэтому я сейчас вкладываю свои деньги, и мы с директором едем покупать комплект спутникового телевидения. А ваша задача – сделать рейд по бабскому этажу. Вышибайте бабло, мотивируя тем, что комплект уже куплен в долг! Хочешь, не хочешь, а платить надо.

И вот тут, ребята, пригодилась природная наглость Катеньки! Ей впору было работать коллектором: уж чего-чего, а долги она вышибать умела. Пока я ездил с директором в магазин, эта колхозница такой шухер на этаже навела, такой шум, бля, что Игара там пяткой крестился от ужаса. Катя делала свое дело, как на женском этаже, так и на мужском. И если Игара не мог давить на девушек, то на парней он давил максимально жестко. Через пару часов они вышибли почти всю сумму.

А тем временем мы с директором зашли в магазин, нам выдали комплект, и я расплатился по чеку:

– Все-таки успели всю сумму собрать? – удивился директор.

– Успели, это ж мы! – с ухмылкой добавил я.

Мы обговорили сроки установки и настройки тарелки с продавцом, и меня привезли обратно в общежитие. Я поблагодарил директора за оказанную помощь в нашем мероприятии, и он тогда впервые крепко пожал мне руку. Для меня это было словно наградой – знак того, что оправдал его надежды.

В комнате меня ждали Игара и Катя. Они наперебой рассказывали, как мощно и задорно провели карательный рейд по тылам должников. Бабки почти все собраны, но теперь нас ненавидит половина общежития. Я пересчитал добытые деньги – не хватало пятьсот рублей.

– Ладно, выбьем остатки позже. Уже завтра тарелка будет транслировать хорошие фильмы, а на гнев жителей общаги – плевать, они еще спасибо скажут.

Я вышел в коридор, и ко мне подбежал какой-то парень. У него был очень добрый взгляд, и при этом он имел спортивное телосложение, его звали Андрей Валов. Он расплылся в улыбке и сказал:

– Ты, говорят, на тарелку деньги собираешь?

– Ага, есть такое, а что?

– Ну я, это, только приехал из дома, и хочу внести свою помощь в это дело! А еще я спортивные каналы жутко люблю, и затея у вас супер, поэтому вот тебе деньги!

Этот парень вызывал улыбку своей добротой, она была неподдельной, и вскоре Валов завоевал всеобщую симпатию. Он был правильным человеком и всегда сам приходил на помощь. В то время это было редкостью.

Этим же вечером молодежь тайно провела совещание, и они выслали ко мне парламентера. Это был мой земляк-рэппер по прозвищу Гребень.

– Слушай, чувак, тут братва волнуется. Среди студентов есть люди, которые хуй сложили на вашу затею, и они не собираются отдавать деньги, понимаешь? И они сейчас смеются над нами, и нам как бы обидно: почему кто-то должен сдавать бабло, а кому-то это сходит с рук? Вы же обещали, что каждый будет складываться, так? А если вы слово не держите, то, выходит, вы конкретно не правы, и к вам возникает куча вопросов.

Я молча с каменным лицом выслушал Гребня и спросил:

– И какие у твоей братвы ко мне вопросы?

Гребень немного замялся, но вымолвил:

– Какие последствия будут для тех, кто вас нахуй послал?

Вопрос был с ядерным подтекстом: молодняк конкретно хотел знать и видеть механизм наказания непокорных элементов, и если с нашей стороны не будут предприняты действия, то мы автоматически лишимся уважения.

Лишиться уважения в глазах молодых – это страшное дело. Когда тебя уважают, это хорошо, когда тебя боятся и люто ненавидят – это тоже хорошо. И в том, и в другом случае ты имеешь рычаги воздействия на толпу, но если ты опустишься в их глазах – тебе просто пиздец.

Я знал, что за любое сказанное мною слово мне придется отвечать в любую секунду. Но даже при таком раскладе я помнил, кто стоит за моей спиной, и спокойно ответил:

– Передай парням, что должников мы не забудем и побеседуем индивидуально с каждым.

У Гребня округлились глаза – это была не слабая заявочка. Он откланялся и ушел прочь.

Рядом сидел Игара, и мы оба молчали около минуты. Затем он наконец спросил:

– Ты готов идти до конца?

Я без раздумий ответил:

– Конечно, готов, у меня выбора нет. Потому что, если мы сейчас хоть где-то обосремся, нам всем придется туго до конца года. Молодняк надо держать за глотку, и, если потребуется, я лично буду решать проблему с непокорными. На худой конец у нас есть цепной пес Джерри.

Но помощь наркомана-психопата Джерри не потребовалась. На следующий вечер приехал директор вместе с установщиком:

– Итак, парни, сейчас прикрутим тарелку к стене. И надо, чтобы кто-то сползал на чердак и протянул кабель через крышу в телевизионный зал.

Задача была по сути простая, но даже тут не нашлось добровольцев. Я молча схватил ключи и побежал вскрывать вход на крышу. Кстати, я не пожалел, что взялся за эту работенку. На чердаке я нашел много интересных вещей и прочее, а также за моими действиями неусыпно наблюдал весь состав первого курса. Именно в эти моменты делается авторитет: ты берешь все в свои руки и делаешь задачу до конца, молча и хладнокровно. Удивительно, но проявление такой хозяйственности вызывает восхищение у девушек и уважение среди парней.

Через тридцать минут я стоял возле телевизора и листал десятки каналов. Настройщик подключил нас к сибирскому времени, и мы могли перед отбоем смотреть фильмы, которые транслировали глубокой ночью. В общем, все, как надо, и все довольны.

В течение всего вечера студенты не скрывали своего удивления:

– Вы что, так быстро все организовали? Мы думали, это развод на деньги, а оказывается, вот оно как! Ай, молодцы!

Я вышел с директором на улицу, мы перекинулись с ним парой фраз, и он сказал:

– Хорошая работа, вы все здорово постарались, я доволен вами, ребят.

Эти слова были, наверное, лучшей наградой. Директор за все года моего пребывания никогда никого не хвалил, и тут свершилось чудо.

Кстати, с того дня Игара, Катя и я пользовались особым уважением в глазах директора. В чем это выражалось, я расскажу позже.

А пока я вернулся в телевизионный зал, и – о, my fucking God! Кого же я вижу – на диване прямо перед телевизором развалился, как царь и бог, господин Линза! Я даже дар речи потерял и не знал, что ему вообще сказать. И тут в зал влетает Игара и охуевает от такой наглости. Еще секунда, и мы оба взрываемся:

– Ты слышь, чумазый! Ниче не перепутал тут?

Линза отлично прикидывался шлангом и отвечал:

– А в чем, собственно, дело?

Я кипел, как чайник, а Игара уже зубами скрипел:

– Ты че, сука, дурачка из себя строишь! Ты же пиздел, что никогда не смотришь телевизор, уверял и клялся, что близко к залу не подойдешь! А сейчас еще часа не прошло, ты уже, сука, развалился тут! Да ты охуел, Линза! Ебать, ты пиздобол, ты же пиздобол, вот согласись, что ты чмо и пиздобол! Зажал вшивую сотку, наебал людей аж на целых сто рублей! А теперь, педрила, сидишь тут и делаешь вид, что все хорошо?