Екатерина Риз - Квартирный вопрос. Серия «Город». Книга 1 Страница 11

– Ладно, тогда я сам. – Открыл холодильник и присвистнул. – Я смотрю, ты хорошая хозяйка. Для кого стараешься? Муж есть?

Он загремел кастрюлями, я же нервно притопывала ногой, не справляясь с нервным напряжением, но не желала оборачиваться и видеть, как незнакомый мужик хозяйничает на моей кухне. То есть, на его кухне, но это было очень – очень-очень! – несправедливо.

– Да ладно, что ты так переживаешь, – заговорил он, аккуратно обходя меня, стараясь не задеть локтём. – Попытаемся найти Галку, я ей быстренько шею сверну, деньги вернём, всё это дело утрясём с квартирой, и разойдёмся, как в море корабли.

– Как утрясём? – заинтересовалась я.

– Я же сказал, деньги вернём. Если она их не истратила, конечно. Хотя, спустить такую сумму за такой короткий срок, даже Галке, думаю, не под силу.

– Мне не нужны деньги.

– Да? – удивился он. – Так это здорово. Деньги можешь отдать мне, раз ты такая богатая.

– Я не богатая! – от злости я даже ногой топнула. – И деньги мне не нужны, мне квартира нужна!

Он развернулся, упёрся рукой в холодильник и широко ухмыльнулся.

– Хочешь, чтобы я пустил тебя пожить? – Окинул меня довольным взглядом, улыбнулся по-особенному, отчего на его щеках появились очаровательные ямочки, а я по-дурацки покраснела, и от этого ещё больше разозлилась.

– Я хочу получить свою квартиру, – чеканя каждое слово, проговорила я. – Потому что это моя квартира, я здесь живу. А вы можете разбираться со своей женой, как хотите! Сворачивать ей шею или любить до гроба, мне всё равно!

Он помолчал. Глаза стали серьёзными, призадумался о чём-то.

– Сколько стоила квартира?

Я назвала сумму. На его лице ни один мускул не дрогнул, хотя сумма была внушительная. Я, помнится, ахнула, когда в договоре купли-продажи её увидела. Но зато, не смотря на внешнюю невозмутимость, я услышала то, что хотела.

– Согласен. Ищем Галку, я забираю деньги, а тебе остаётся квартира.

– И я могу вам верить? – засомневалась я.

– А у тебя есть выбор?

Он был прав, выбора не было.

На плите зафыркал чайник, я оттеснила гостя от плиты и занялась завтраком.

– Садитесь за стол, вы мне мешаете.

Он спорить не стал, сел и объявил:

– Меня зовут Глеб. Мартынов. И можно на «ты».

– Не могу сказать, что рада знакомству!

Глеб рассмеялся.

– Что ты злая такая?

– А чему мне радоваться? – Я грохнула на стол тарелку. – Я просыпаюсь, а перед моей кроватью стоит какой-то страшный мужик и говорит, что моя квартира совсем не моя!

Он нахмурился.

– Почему это я страшный? – Взял начищенный заварочный чайник из нержавеющей стали, и стал вглядываться в своё чуть искажённое отражение.

Я отвечать не стала, отвернулась к плите. Что он в чайнике увидел, мне неизвестно, но потёр подбородок рукой, поставил чайник на место и снова полез ко мне с вопросами.

– А проявить ответную вежливость?

– Какую?

– Как тебя зовут?

Я помедлила, потом всё же ответила:

– Женя.

– А вот мне очень приятно! Всегда приятно знакомиться с красивой девушкой. Особенно, когда обнаруживаешь её в своей постели.

Он довольно рассмеялся, а я оглянулась на него через плечо и настороженно посмотрела. Глеб тут же скис.

– Ну что ты? У нас ведь теперь общее дело.

– Я о нём ещё подумаю. Не уверена, что тебе стоит доверять.

– Почему? Я очень честный человек, тебе это любой скажет.

– Настолько честный, что собираешься обобрать бедную женщину.

– Кого ты имеешь в виду?

– Жену твою бывшую.

– Вот это ты зря. Галку, после того, как она такое дело провернула, бедной совсем не назовёшь. Миллионерша всё-таки.

– Гнусность какая. – Я всё-таки покачала головой. – Это до чего же нужно довести бедную женщину, чтобы она на такое решилась?

– Она решилась на это, потому что мозгов у неё, как не было, так и нет. По всей видимости.

– Что ж вы женились на женщине без мозгов? – попробовала я поддеть его.

– А мозги в женщине – это не главное. Ты не знала? – Он уставился на меня и мне тут же жарко стало. Его пристальные взгляды начинали беспокоить. Я гордо отвернулась.

На еду Глеб накинулся с такой жадностью, словно до этого не он подъел половину морковного пирога, который, казалось, только его и ждал. Себе же я налила кофе и сделала маленький бутерброд с икрой, решив на этом остановиться. Сидела на высоком табурете и гадала, за что же мне всегда такое счастье выпадает. Только уверишься, что у тебя всё тихо-спокойно и в порядке, как сразу же приключается какая-то пакость.

Глеб посматривал на меня исподлобья, потом усмехнулся.

– Вкусно.

– Это вместо «спасибо»?

– Ну, это само собой. Я умею быть благодарным.

– Я заметила.

– А ты мне так и не ответила.

Я непонимающе посмотрела.

– Муж-то есть?

– А это имеет какое-то значение? – Я взглянула на него сурово.

Глеб дёрнул плечом, даже не стараясь спрятать ухмылку.

– Да так, интересуюсь просто… Вдруг заявится и всё дело нам испортит?

– Не испортит. Лучше бы ты о деле и думал, а не о всяких глупостях.

– Так я и думаю. Кофе у нас ещё есть?

Чужой наглости можно было поражаться, но так как Мартынов с места не двигался и только смотрел на меня, пришлось самой встать и налить ему кофе. Еле удержалась, чтобы кофейником его не огреть. Даже удивительно, никогда раньше не испытывала такой злости по отношению к практически незнакомому человеку. А вот этот просто выводил из себя одним своим видом.

– Значит, мужа нет.

– Что ты пристал?!

– Ну, как… – Он расхохотался. – Как говорится, вы привлекательны, я чертовски привлекателен…

– Это кто тебе сказал? Бывшая жена, у которой мозгов нет?

Смех затих, но улыбаться Глеб не перестал и лишь посетовал:

– Вот ведь язва.

Я вернулась к столу и стукнула по столу чашкой.

– В общем, так, если ты ко мне начнёшь приставать…

– То что?

– То я позвоню в милицию. Тебя сдам, как сексуального маньяка, а заодно расскажу обо всей этой истории.

– И потеряешь квартиру.

– Зато от тебя избавлюсь! – Больше не взглянув на него, я направилась в спальню, только пробормотала себе под нос, но так чтобы Глеб непременно услышал: – Навязался на мою голову, мачо провинциальный!

Он рассмеялся, а я хлопнула дверью.

4

Спустя час я из спальни выскочила, ликуя и размахивая нужной бумажкой.

– Вот!

Глеб, который как раз с интересом разглядывал мои картины, выстроенные рядком возле стены, оглянулся через плечо.

– Что?

– Генеральная доверенность, которую ты оставил своей жене на продажу квартиры! – Я снова бумажкой помахала и посмотрела на Мартынова с торжеством. Мол, игра окончена, дальше водить меня за нос у тебя не получится! Но он совершенно не впечатлился, вместо того, чтобы заволноваться и начать просить у меня прощения за дурацкий розыгрыш, кивнул на картины.

– Ты рисуешь?

– Рисуют дети в детском саду. Я пишу.

– Художница, что ли?

– Да. Глеб, ты слышишь меня? Я доверенность нашла!

– Поздравляю тебя. И что там написано?

– Ты издеваешься?

– Даже не думал. Вот эта мне нравится. Это с нашей крыши?

– Не с нашей, а с моей, – тут же поправила я его. – Ты обещал.

– Да помню.

Доверенность его нисколько не заинтересовала. Я из-за этого расстроилась, присела за стол и ещё разок пробежалась глазами по тексту. По мне, так всё выглядит официально и вполне законно. Даже печать стоит в углу. А Глебу всё равно. Я побарабанила пальцами по столу, разглядывая полоску кожи, появившуюся на мужской спине между задравшейся футболкой и поясом джинсов.

– Глеб!

– Ну что?

– Это генеральная доверенность. Это документ.

Он выпрямился и обернулся.

– И что?

– Я тебя сейчас стукну, честное слово.

– Какая же ты настырная женщина, Евгения, – посетовал он. Присел за мой рабочий стол и открыл папку с эскизами. Подобная бесцеремонность и неуёмное любопытство, меня жутко раздражало, но я крепилась, потому что у меня было дело поважнее. – Ну что там может быть написано?

– Всё по делу, – заверила я его, дрожащим от негодования голосом. – Ты разрешил ей продать квартиру, официально.

– Ничего я не разрешал.

– Но тут подпись твоя стоит!

– Я ничего не разрешал и ничего не подписывал.

– Как же так?

Он устало посмотрел.

– Когда доверенность составлена?

Я сунулась в бумагу.

– 28 мая.

– Этого года?

Я кивнула.

– Замечательно, – отозвался Мартынов. – Особенно радует то, что меня в городе не было больше года.

Последняя надежда умерла. Я облокотилась на стол и пустым взглядом упёрлась в эту филькину грамоту. Глеб тем временем с большим интересом проглядывал мои наброски, даже лицом посерьёзнел, и выглядел немного уморительно. Можно подумать, что хоть немного разбирается в том, что видит. Но вдруг его лицо разгладилось, и Глеб разулыбался.