Маргарита Южина - уДачный отпуск Страница 11

– А в-третьих… нет, это во-первых, – горько проговорила Аня. – Нельзя разводиться, потому что он еще дом недостроил да на тебя не переписал. Так же?

– Ну, – доверчиво мотнула головой Сонечка, но немедленно исправилась: – И о чем ты только думаешь, Мальцева? Опять меня во всех грехах подозреваешь? Ох и злыдня ты! Вот сидишь и мне завидуешь, наверное, да?! Сидишь и завидуешь. Что, типа, у меня и муж – Савушка, твой кавалер бывший, и Толик за мной ухлестывает, а ты из-за него тогда чуть не повесилась, а они все ко мне перекинулись, да?

– Дура ты, – спокойно смотрела на нее Аня. – Тебе Даньку спасать надо. А ты Савушка, Савушка. Чего ты его как хомячка какого-то называешь?

– А как? Нет, Нюська, знаешь, – немного пригорюнившись для порядку, честно призналась Сонечка, – а я вот так решила: пусть будет что будет. Чего против судьбы переть, правда же? Так что… вот… И не надо было орать как резаной: «Помогите!» – подумаешь, воспользовались твоим имуществом, ха! Ты ж сама сказала, что уедешь в деревню.

Аня тут же сделала себе «пометочку на полях» – завтра же сменить замки.

А Сонечка уже поднималась, стыдливо поправляла подол и смотрела на подругу робкими глазами:

– Аня, ну так ты запомни: Савушке ничего говорить нельзя, ты же не хочешь его убить, правда?

– Нет, конечно, ему и тебя хватит, – горько вздохнула Аня и проводила подругу.

После ее ухода она не могла найти себе места. Это почему? Такой молодой… Даньке же двадцать семь, как и ей… такой молодой и – все? А как же… как же его несмелые улыбки, тогда, в десятом классе? А английский язык, на который Аня записалась только из-за Даньки? Нет, ну не может человек вот так взять и… Что-то надо делать!

Аня подскочила к телефону и набрала номер телефона матери.

Зося Никодимовна отозвалась сразу.

– Нюсенька, дочка, что стряслось? – спросила она певучим голосом.

– Мам… вот скажи, мам, что делать, если человек… если у человека все очень плохо, а? – сумбурно бормотала Аня в трубку.

– Доченька, в этом страшном случае нужно непременно пройтись по магазинам, еще лучше, если с деньгами, и все моментально похорошеет. Кстати, можно купить только парочку лаков для ногтей и журнальчик, помогает изумительно!

– Мам! Да нет же, ты меня не поняла… нет, это я тебе все неправильно сказала. Что делать, если у человека плохо с сердцем? Очень плохо! Только не говори, что надо влюбиться, речь об очень серьезном заболевании!

– В таком случае надо позвонить мне, это без вариантов! – так же невозмутимо продолжала Зося Никодимовна. – И я даже расскажу почему. Дело в том, что у Василия Степановича… ну ты знаешь, это мой совершенно новый супруг. Так вот, его дочь – ведущий кардиолог. Заметь – не будущий, а ведущий! Поверь мне, детка, это огромная разница. И только я могу дать тебе ее телефон. Но… только если ты перезвонишь мне минутки через три. Мне надо выискать ее телефончик. Идет?

Еще бы не шло! Аня готова была ждать не три минутки, а сколько угодно.

Пока маменька выискивала телефончик, Аня набрала номер телефона Георгия.

Послышались длинные, точно резиновые, гудки: трубку никто не поднимал.

– Занят, наверное, – с легким сожалением объяснила себе Аня.

Сейчас особенно переживать было некогда – страшная весть про друга серьезно заблокировала все остальные эмоции.

– Нюсенька, – Зося Никодимовна перезвонила сама. – Записывай телефон…

Аня прилежно записала продиктованные цифры, а мать продолжала:

– Ее имя Ольга Васильевна, но ты можешь называть ее просто Ольгой, вы все же сестрички. Между прочим, Василий Степанович ей позвонил, она согласилась не только с тобой по телефону переговорить, но и встретиться. И я настаиваю! Если ты в таком возрасте уже выучила слово «сердце», значит, надо с Оленькой подружиться быстро и крепко. Сегодня же отправляйся к ней, я потом позвоню.

– Ма, уже поздно, а вот завтра я обязательно… Кстати, ты там особенно не волнуйся, с сердцем – это не у меня, это у… Сонечки, у нашей соседки.

– У Сонечки? – страшно удивилась маменька. – А у нее что, и сердце имеется? Странно, мне казалось, у нее только один орган, и ей нужен врач совсем другого направления.

– Мама!

– Ну ладно-ладно, я ж шучу, тебе оттуда, наверное, просто не видно. Ну как ты там?

Анечка подробно отчиталась, как она «там», и, услышав в трубке облегченный вздох, попрощалась.

Едва она положила трубку, как телефон зазвонил, будто только этого и дожидался.

– Аня… привет.

– Ой, Георгий! А я тебе только что звонила, ты чего трубку не брал?

– Н-не мог… заработался я, – говорил возлюбленный, едва шевеля языком. – Я работал… как конь, а телефон… он сдох.

– Георгий… Жорка, я так хочу тебя увидеть, если б ты только знал! – заскулила в трубку Аня.

– Я… я поннимаю, – согласился с ней Жорка. – Но… ни фига не выйдет, заяц. Я тут… у меня ж комнанди… командировка!

– Жорка! Да ты пьяный, что ли? – насторожилась Аня.

– Ну да! Ага! Вот сейчас все бросил и пьяный! – возмутился Георгий на другом конце провода. – Я тут р-работаю, работаю… я тут весь как выжатый лимон! Как… тертое яблоко! Яблочное пюре! Сок я тут морковный! А она там…

– Ладно, Жор, я потом перезвоню, – пообещала Аня и отключилась.

Надо срочно позвонить этой самой Ольге. Может, она что-нибудь прояснит. Эх, черт…

Ольга Васильевна оказалась уже проинформированной о том, что ей будет звонить Аня. Мало того, она даже была в курсе того, что у какой-то Сонечки с сердцем нечто непоправимое и что Аня сильно за нее переживает. Это было понятно – ей только что звонила Зося Никодимовна. Удивляло другое: как всего за три минутки маменька успела выдать столько информации?!

– …Скажите, а что говорят вашей Сонечке врачи? – серьезно интересовалась Ольга. – Только, если можно, точный диагноз?

– Ольга Васильевна… – начала было Аня, но в трубке ее прервали.

– Погоди-ка… – остановил ее чуть насмешливый голос. – Давай для удобства перейдем на «ты», и еще: зови меня Ольгой, мы же теперь вроде как родственницы. Итак, какой диагноз у твоей подруги?

– Понимаете… понимаешь, Оля… Это не у подруги, – запинаясь, начала Аня. – Я приехала, а мой сосед – бывший одноклассник, друг. Нет, он правда друг, не какой-то там возлюбленный или принц, а… ну товарищ. И вот его матери сообщили, что он… я не помню, как диагноз называется, потому что… потому что его мама держит все это в секрете, никому не говорит, а он сам не знает. Это только случайно… в общем, разговор матери с одним врачом подслушали, ну и он сказал, что Даньке жить-то всего месяца два, а он… Он уже два года тянет. А болезнь смертельная.

– А почему ему не предлагают операцию? Почему врачи бездействуют, если такой тяжелый диагноз? И как это он протянул целых два года, если со своим смертельным диагнозом умудрился не попасть ни к одному врачу? Тут что-то непонятное. Приводи его ко мне в кабинет, мы пройдем все анализы, сделаем…