Екатерина Маркова - Блудница Страница 11

После того вечера Мария словно сорвалась с цепи, пошла вразнос. Она всегда принимала своих гостей в маленьком загородном особнячке в подмосковном коттеджном поселке. Но если раньше не так уж и часто у крыльца ее дома можно было видеть роскошные лимузины, то теперь наведывающийся исподтишка ежевечерне Потапов заходился от отчаяния и боли, когда каждый раз его взгляд выхватывал из-за забора очередную машину с новым «гостем».

Особу, которая поставляла Марии клиентов, Потапов видел однажды на фуршете в гостинице «Савой», куда пришел по приглашению шведского посольства. К своему изумлению, он обнаружил среди приглашенных Марию в компании с полным лысоватым итальянцем и высокой яркоглазой блондинкой средних лет, которая была представлена ему как Лариса. Итальянец время от времени касался Марии пухлыми, поросшими волосами пальцами и похотливым взглядом просто раздевал ее, на что Мария отзывалась тихим хрипловатым смехом… Потапов все видел и напивался со скоростью летящего в ночи экспресса.

— Уверяю вас, эта цена не завышена. Мария — самая дорогая женщина… Это — жемчужина, жрица любви, — услышал Потапов слова Ларисы, которую отвел в сторону трескающийся от вожделения итальянец. — У меня стоит очередь на ночь, проведенную с ней. Думайте, мой дорогой. Только поскорей. Желающих много.

Тогда уже плохо соображающий Потапов с яростью схватил за шиворот бандершу, торгующую с жирным потным макаронником цену за его Марию, и точным сильным движением разорвал на спине ее вечернее платье до самого низа. Итальянец взревел от неожиданности и метнулся в сторону, а Потапов вытряхнул Ларису из платья, оставив визжащую сутенершу на виду у шокированного общества в одних колготках. Последнее, что запомнил скрученный охранниками Потапов, — смеющееся, полное детского восторга и азарта лицо Марии…

…Потапов задохнулся от нахлынувших воспоминаний, точно заново прожил тот скандальный вечер… Ему все сошло с рук. Опять же благодаря Марии. Она тут же сообщила в соответствующие органы, что знает Потапова давно и всегда поражалась его невероятному патриотизму, взращенному, видимо, еще в комсомоле до настоящей мании. Ему везде мерещатся враги России. Услышав обрывок разговора о деньгах, он, уже, конечно, прилично поддатый, решил, что ее приятельница продает итальянцу секретные данные. Таким, как он, цены нет, а то, что переборщил слегка, так это со всяким бывает…

И вот тогда, когда он с тревогой видел, как часто наведываются теперь к Марии «гости», он, смутно отдавая себе отчет в идиотизме своих действий, но почему-то все же прущий напролом, настоял на встрече со знаменитой «мамкой» самых шикарных московских путан, преодолевая ее нежелание и протест.

Лариса соизволила встретиться с ним в забегаловке на Маяковке, шумном суетном кафе «Делифранс». Пришла с охранником, которого пристроила за соседним столиком и, не снимая роскошной собольей шубы, полуприсела рядом с Потаповым. Враждебно глядя на него яркими наглыми глазами, она закурила и, отодвинув чашку кофе, заказанную Потаповым, спросила пронзительным, высоким, как у зарвавшейся в поисках верной ноты скрипки, голосом:

— Какого черта?

— Мария в очень плохом состоянии. Ты же близкий ей человек. Она больше года не занималась… этим. Она… сломается.

Лариса визгливо захохотала, запрокидывая голову с выпирающим острым кадыком на тонкой шее.

— От таких денег не ломаются… Ты знаешь, какие она бабки гребет? Не знаешь! И заткнись со своим вонючим гуманизмом. Хотел бы заменить собой всех ее кобелей? Кишка тонка! Ей сейчас деньги позарез — она дочку учиться за границу определила.

— Как? Ксюша уже студентка? Хотя да, ей ведь уже семнадцать… — И, с ненавистью глядя на Ларису, Потапов злобно прошипел: — Правильно, молодец Мария! Подальше девочку от таких… как ты.

Резким движением Лариса сбросила чашку кофе на светлый пиджак Потапова и, с удовлетворением наблюдая, как растекаются по ткани темные струйки, иронично усмехнулась:

— Какого хрена ты за ней таскаешься? Только на посмешище себя выставляешь! — И, встав из-за стола, положила перед Потаповым маленький календарик, состоящий из цветных открыток. — На ней свет клином не сошелся. Глянь вот на досуге, какие девочки продаются. С ума сдвинешься! Так что если надумаешь — звони. И радуйся, что я не обидчивая. Чао!

После ее ухода Потапов еще долго машинально листал календарик, где на каждые две недели месяца была выставлена голая девочка. На последней странице были напечатаны телефоны и факсы агентства, поставляющего «товар». Марии, конечно же, среди обнаженных красоток не было. Она была эксклюзив, гордость фирмы… Ее личным агентом была сама Лариса…

…В дверях вагона-бара появилась обольстительная мулатка. Она, против ожидания Потапова, не стала присаживаться за его столик, а заняла более выгодную позицию — села на высокий, крутящийся табурет у стойки, задрав до самых трусиков юбку, и начала медленно вращаться взад-вперед, потягивая через трубочку сок.

Потапов заказал еще порцию виски и сдвинул занавеску на окне. Подступающая темнота отозвалась в груди неясной тревогой. Вдруг остро захотелось оказаться защищенным толпой прохожих, огнями улиц, светом фонарей и проезжающих автомобилей. Тяжелые черные тучи медленно заволакивали темнеющее небо. Грозно насупившись, они ждали того мига, когда, соединившись с чернотой земли, равнодушно отнимут, как последнюю надежду, тонкую, пронзительную, точно острие бритвы, полоску светлого горизонта.

Официант, услужливо изогнувшись, поменял стаканы на столике Потапова и мгновенным, отлично замаскированным взглядом проверил степень опьянения на лице клиента.

Потапов зашторил окно и поежился. Этот надрывный закат опять напомнил ему день похорон Марии. На поминках он впервые познакомился с отцом Ксюши. Они курили на кухне, и Потапов жадно впитывал каждое слово, сказанное этим человеком о последних днях ее жизни. Время от времени дверь на кухню распахивалась и появлялась заплаканная Ксюша, а Потапов всякий раз вздрагивал — так невероятно она была похожа на Марию.

— Да, она поразительно похожа на мать, — точно расшифровал оторопевший взгляд Потапова Геннадий. — Так и кажется, что Мария воспроизвела на свет собственного близнеца. Ксюшенька, я принесу горячее, детка, иди к бабушке. И поспрашивай все-таки о фотографиях. Много людей незнакомых — вдруг каким-нибудь образом они вместе снимались.

И, нежно поцеловав дочь в висок, бережно выпроводил ее из кухни.

— У вас, кстати, не сохранилось ли какой-нибудь фотографии Марии? — спросил он у Потапова, одновременно вытаскивая из духовки запеченное мясо.