Диана Машкова - Женщина из прошлого Страница 11

Учился на «Боинг-737» Антонов в Америке. Иностранцы, которых на учебу присылали авиакомпании со всего мира, сидели на тренажерах год. Особенно чудили китайцы, засылаемые огромными группами. У них была своя, неофициальная, система мотивации: не сдал, например, китайский курсант аэродинамику, друзья-товарищи в наказание кушать ему не дают. И будущий летчик, вместо того чтобы набираться знаний и навыков, от истощения теряет сознание на тренажерах.

Андрею ерундой заниматься некогда было, да и жизнь в Америке – удовольствие не из дешевых. Он прошел программу, сдал все экзамены за три месяца и вернулся домой. В авиакомпанию его теперь уже приняли.

Стажер, второй пилот, командир. Он не шагал, а взлетал вверх по служебной лестнице и наконец-то, впервые за долгие годы, был счастлив. А потом на его голову свалился тот самый литерный рейс.

Областные шишки собирались на саммит в Иркутске, ожидался визит президента. Самолет с администрацией края доверили пилотировать лучшему летчику местной авиакомпании Андрею Антонову. Только вот под конец полета вышла гнусная ситуация. Над Иркутском сгущался туман, видимость приближалась к минимальной. Зная особенности взлетно-посадочной полосы аэропорта, которая была, мягко говоря, недостаточно длинной и не оставляла возможностей для маневра, Антонов принял решение идти на запасной. Как только он сделал объявление по салону, в кабину прорвался помощник главы края.

– Немедленно, – верещал он, тряся напомаженными волосами, – меняйте решение! Сам требует посадку в Иркутске!

Антонов повернулся к помощнику и окинул его презрительным взглядом.

– «Сам» пусть в своей администрации распоряжается, – жестко осадил он, – а здесь я командир.

– Как… вы… смеете? – внезапно позеленевший помощник задыхался от злости: первый раз в жизни имя его шефа не произвело магического действия.

– Покиньте кабину, – миролюбиво предложил Антонов, – посторонним здесь находиться запрещено.

– Что?!

– Прошу занять свое место в пассажирском салоне, – уже жестче произнес он.

– Вы… – глаза напомаженного вылезли из орбит, – вы пожалеете! Считайте себя уволенным! Шеф так не оставит!

– Я понял, – отрезал Антонов, – выйдите вон!

Помощник с видом оскорбленной невинности вылетел за дверь. Второй пилот, перепуганный отказом Антонова главе края, сидел в правом кресле бледный, как простыня.

– Работаем подход, – бросил ему Андрей спокойно и, улыбнувшись, добавил: – Ничего, Степка, прорвемся.

Степку действительно не тронули – Антонов настоял на том, что решение не подчиниться приказу главы принимал он один. А вот Андрея от полетов отстранили. До тех пор, пока этот самый глава не попался на махинациях с бюджетными деньгами и не сел в тюрьму. Как знать, если бы он в тот день свиделся с президентом, может, и сложилась бы его судьба иначе. Но до интересов главы Андрею не было никакого дела: он отвечал за жизни людей…

– Привет!

Николаев, погрузившись в чтение, не заметил, как к нему подошла Даша.

– Привет, – моментально вскочил он, от волнения роняя листы, – что-то случилось?

– Нет, – Дарья улыбнулась смущенно, – до начала регистрации пятнадцать свободных минут. Я не мешаю?

– Конечно, нет!

Он и сам все утро думал о том, чтобы подойти к ней, но потом благоразумно решил – не стоит рисковать и раздувать огонь, который и без того нелегко потушить. Странная эта Даша. Когда он заигрывал с ней и давал понять, что она ему нравится, убегала, а теперь вот сама пришла.

– Что ты читаешь? – спросила она.

– Записки Антонова. – Кирилл бережно собрал разбросанные листы и спрятал их в папку.

– Интересно?

– Очень! – кивнул он. – Главный герой нового сценария оживает перед глазами.

– Уже скоро, – Даша печально вздохнула, – сегодня вечером, будешь в Москве. Начнешь писать.

– Да… – Он глупо обрадовался тому, что Даша расстроена его отъездом. – А ты здесь надолго?

– Не знаю, – еще больше погрустнела она, – пока аэропорт в Бангкоке не откроют.

– Вы молодцы, – Кирилл ободряюще улыбнулся, – не бросаете пассажиров.

Даша робко улыбнулась в ответ.

Не в состоянии дольше сдерживать желание прикоснуться к ней, Кирилл взял девушку за руку. Она не вырывалась. Медленно, опасаясь ее спугнуть, он поднес руку к губам и поцеловал прохладную, чуть влажную ладонь. Как тогда, в Москве. Дарья вздрогнула.

– Не надо. – Она осторожно высвободила руку, которую он все еще держал у своих губ. Повисла долгая пауза.

– Дашенька, – Кирилл наконец заговорил, – поверь мне, я очень упорный. Если что-то вбил себе в голову…

Они помолчали.

– Что же ты вбил?

– Не что, а кого, – он решился, – тебя…

– Почему? – Даша отвела взгляд.

– Потому, – Николаев подыскивал ответ, – потому что хочу быть с тобой.

– Кирилл, – растерянно прошептала она, – а как же твой принцип «жизнь – короткая штука, и на искусство, и на любовь ее не хватит»?

– Не знаю, – голос его прозвучал глухо.

– Так не получится.

Она замолчала. Стояла перед ним беззащитная, теребя тонкими пальцами край своей юбки. И что он в ней такого нашел?!

Николаева изматывала ее близость. Ему нужно было одно – сжать ее в объятиях, сделать своей. Что будет дальше, он понятия не имел, даже не пытался об этом думать.

– Почему? – дрожащим голосом спросил он.

– Господи боже мой, – Даша рассердилась, он это видел, – потому что я не терплю лицедеев!!!

Кирилл ничего не ответил. Что это с ней? Почему она его так? Какое мерзкое слово – «лицедей». А ведь он больше пятнадцати лет в профессии, сниматься начал еще во время учебы в ГИТИСе и на собственной шкуре убедился в том, что это самое «лицедейство» – тяжелый труд. Конечно, у творческих людей бывают сложные характеры, они часто вспыльчивы, непостоянны…

Только сейчас, совершенно внезапно, Кирилл начал догадываться о том, почему Даша его обидела: уж он-то знал, что такое ненависть – родом из детства! Любая девушка на ее месте была бы счастлива получить в любовники известного актера. Любая – да. Но не дочь знаменитой актрисы Анны Морозовой!

Он вспомнил, как недавно читал интервью с ней в каком-то журнале. Судя по рассказам примы столичного театра, характер у нее был не просто сложный. Ужасный. И она, что хуже всего, гордилась своей деспотичностью и склонностью к капризам. Видимо, считала эти качества внешними признаками таланта.

Был еще тот факт, что Анна рано развелась с первым мужем, отцом Даши. Остается только догадываться, что пришлось пережить ребенку. Отец – драматург – бросил их и забыл, мать скорее всего полностью переключилась на карьеру и новые романы. У чересчур темпераментных и страстных женщин – этой своей особенности старшая Морозова от прессы и не скрывала – любовь к мужчине редко преобразуется в любовь к детям. Если он прав, можно себе представить, каково было маленькой девочке в такой творческой семье! Возненавидишь тут «лицедеев» до конца своих дней. А он просто попал в общий список.