Джулия Гарвуд - Провинциальная девчонка Страница 11

Повсюду цветы, прелестные весенние цветы в огромных мраморных вазах у степ и в других, поменьше, но уже хрустальных, на столах, покрытых белоснежными полотняными скатертями. В самом центре зала, под великолепной хрустальной люстрой, возвышались гигантские оранжерейные магнолии в полном цвету. Их божественный аромат разливался в воздухе.

Официанты плавно скользили сквозь толпу с серебряными подносами, заставленными высокими фужерами с шампанским. другие метались от стола к столу, зажигая длинные белые свечи-конусы.

Мэри Энн Уинтерс, давняя подружка детских лет, стояла рядом с Мишель, жадно впитывая все детали чудесного зрелища.

– Я здесь не на месте, – прошептала Мишель. – И кажусь себе неуклюжим подростком.

– А по виду не скажешь, – протянула Мэри Энн. – Я с таким же успехом могла быть невидимкой: клянусь, все мужчины только и пялятся что на тебя.

– Нет, на мое непристойно облегающее платье. Как может вещь выглядеть так просто и невыразительно на вешалке и так…

– Невероятно сексуально на тебе? Липнет к телу во всех нужных местах. Смирись наконец с тем, что у тебя ослепительная фигура.

– Мне не стоило тратить такие деньги на платье.

– Ради всего святого, Мишель, это Армани и, должна заметить, досталось тебе за бесценок.

Мишель смущенно провела ладонью по мягкой ткани, помнила, сколько денег отдала за платье, и решила, что придется надеть его не менее двадцати раз, чтобы оно окупилось. Интересно, поступают ли так остальные женщины? Оправдывают ненужные расходы, чтобы успокоить расходившуюся совесть? Да, есть немало куда более важных вещей, на которые она могла бы потратить деньги, и когда, во имя Господа Бога, она получит еще одну возможность снова надеть вечернее платье? Только не в Боуэне. Никогда в жизни.

– О чем я думала? Зачем позволила тебе втянуть меня в эту авантюру с платьем?

Мэри Энн нетерпеливо откинула с плеча прядь почти белых волос.

– Только попробуй снова начать жаловаться! Вспомни, ты хоть раз потратилась на себя? Готова побиться об заклад, это твое первое действительно роскошное платье! Ты сегодня неотразима. Обещай, что перестанешь волноваться и начнешь веселиться!

– Ты права, – кивнула Мишель. – Прекращаю волноваться. – Вот и прекрасно. А теперь давай спустимся, пообщаемся с гостями. Во дворе накрыт стол, и нам просто необходимо съесть не менее чем на сто долларов закусок. По крайней мере, я слышала, что именно такова стоимость билета. Встретимся там.

Едва подруга пошла вниз, как доктор Купер заметил Мишель и поманил к себе. Он был главой хирургического отделения в «Бретен хоспитал», где она подрабатывала последний месяц.

Купер в обиходе слыл человеком сдержанным, но шампанское, по-видимому, избавило его от комплексов, и сейчас он был на редкость дружелюбен. И искрился весельем. Не переставал твердить, как он счастлив, что она воспользовалась подаренными им билетами, и какой миленькой она кажется в этом шикарном платье. Мишель всерьез опасалась, что, если радость доктора Купера перельется через край, он попросту уснет, утопив голову в тарелке с супом.

Пока доктор Купер расписывал достоинства крабов, каждый раз брызгая слюной на слове «краб», Мишель осторожно отодвигалась в сторону, чтобы уйти с линии обстрела. Несколько минут спустя, когда жена Купера подвела к ним еще одну пожилую супружескую пару, Мишель воспользовалась шансом улизнуть. Ей вовсе не хотелось оказаться рядом с Куперами во время ужина.

Хуже веселого пьяницы может быть только игривый, а доктор Купер явно настроился пофлиртовать с молоденькой докторшей. Поскольку он и жена стояли у выхода во двор и наверняка увидели бы ее, вздумай она пройти мимо, Мишель направилась в параллельный коридор, где находились лифты, в надежде, что как-нибудь найдет способ выбраться во двор с противоположной стороны.

И тут заметила его. Он привалился к колонне и, сгорбившись, держался за правый бок. Странно. Такой высокий, широкоплечий мужчина спортивного сложения и едва на ногах держится. Но, подойдя ближе, она увидела зеленовато-серое, покрытое потом лицо, искаженное гримасой боли. Тихо простонав, он снова схватился за живот.

Поняв, что дело неладно, она коснулась его руки как раз в тот момент, когда двери лифта открылись. Мужчина, пошатнувшись, выпрямился и уставился на нее. Серые глаза заволокла страдальческая дымка.

– Вам нужна помощь?

Ответом послужила струя рвоты, окатившая ее с головы до пят. Она не могла отойти, потому что он cxватил ее за руку. И тут его колени подогнулись, и Мишель поняла, что он сейчас рухнет на пол. Она быстро обняла его за талию и попыталась уложить, но как раз в эту минуту он подался вперед, увлекая ее за собой.

Голова Тео шла кругом. Он помнил только, что приземлился прямо на женщину, услышал ее стон и отчаянно попытался найти силы, чтобы подняться. Кажется, он умирает, и это совсем не так уж плохо при условии, что смерть прогонит боль, ставшую невыносимой. Желудок снова перевернулся, и очередная волна нестерпимой муки скрутила его. Наверное, так чувствует себя человек, которого снова и снова бьют ножом.

На этом он отключился, а когда снова открыл глаза, оказалось, что лежит на спине, а она склонилась над ним.

Тео старался сфокусировать взгляд на ее лице. Красивые синие глаза, скорее фиолетового оттенка, и веснушки на переносице.

Но тут в боку вновь зажегся огонь так же внезапно, как прекратился раньше, но на этот раз куда с большей силой.

Живот скрутила судорога, и Тео дернулся.

– Сукин сын!..

Женщина что-то говорила, по он не понимал ни единого слова. И какого черта она с ним делает? Грабит? Ее руки метались повсюду: тянули за смокинг, галстук, рубашку. Она зачем-то пыталась выпрямить его ноги и, дьявол бы ее побрал, делала больно, но едва он пробовал оттолкнуть ее, вновь принималась за свое: тыкала, щупала, нажимала.

Тео то терял сознание, то вновь приходил в себя. Потом началась качка, а у самой головы ревела сирена. Синеглазка тоже была рядом, продолжая изводить его. И снова задавала вопросы. Что-то насчет аллергии. Хочет, чтобы он оказался аллергиком или еще что?

– Угу, конечно…

Он почувствовал, как она расстегивает смокинг. Значит, увидит прикрепленную к бедру кобуру. Тео окончательно обезумел от боли и, похоже, не мог мыслить связно. Знал только, что не может позволить ей забрать оружие.

Откуда только взялась такая чертовски болтливая грабительница? Ничего не скажешь, нужно отдать ей должное, выглядит совсем как одна из моделей Джея Кру. Миленькая. Да черт.. не миленькая, если так зверски расправилась с ним.

– Слушайте, леди, берите мой бумажник, но руки прочь от пистолета, ясно? – промямлил он, едва выдавливая слова сквозь стиснутые зубы.