Элизабет Гилберт - Крепкие мужчины Страница 11

Пастор Вишнелл вспомнил о том, каким ловким и умелым рыбаком был мистер Поммерой, как он любил лодки и детей. Пастор Вишнелл высказал сожаление о том, что такая судьба постигла славного моряка, и посоветовал собравшимся у могилы соседям и близким покойного смириться с Божьим промыслом.

Слез было немного. Плакал Вебстер Поммерой, плакала Рут Томас, а миссис Поммерой то и дело прикладывала к краешкам глаз платочек. Вот и все. Островитяне держались молчаливо и почтительно, но судя по их лицам, слишком близко к сердцу никто эту беду не принял. Жены и матери переступали с ноги на ногу, рассматривая могилу, рассматривая миссис Поммерой и Тоби Вишнелла и, наконец, собственных мужей и сыновей. Да, это трагедия, наверняка думала каждая из них. Потерять мужа и отца – это тяжело. Это больно. Это несправедливо. Однако помимо этих сострадательных мыслей у каждой женщины почти наверняка была еще одна: «Это же не мой муж и не мой сын». Самым сильным чувством было чувство облегчения. В конце концов, сколько человек могло утонуть за год? Это случалось так редко. Чтобы за год утонули двое с одного острова – почти невероятно. Некоторые суеверно полагали, что утопленник Поммерой как бы уберег всех остальных рыбаков от такой участи. «Нашим мужьям пока бояться нечего» – так думали островитянки. «И никого из сыновей мы в этом году не потеряем».

Пастор Тоби Вишнелл предложил собравшимся вспомнить, что сам Христос был рыбаком и что сам Христос обещал встретить мистера Поммероя в раю вместе с трубящим ангельским воинством. Он просил, чтобы собравшиеся, являющие собой господню общину, не отказывали в духовном просвещении и помощи семерым юным сыновьям мистера Поммероя. Утрата земного отца горька, напомнил пастор Вишнелл присутствующим, поэтому так важно, чтобы мальчики не утратили связь с Отцом Небесным. Их души вверены попечению общины, и утрату мальчиками веры Господь непременно припишет небрежению оной общины, за что и накажет ее соответственно. Пастор Вишнелл просил собравшихся воспринять свидетельство святого Матфея, как предупреждение. Он прочел из Библии: «Кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его во глубине морской».[4]

Море было видно прямо за спиной пастора Вишнелла, гавань острова Форт-Найлз. Гладь воды поблескивала в лучах сурового послеполуденного солнца. На якоре посреди приземистых омаровых лодок стоял миссионерский корабль «Новая надежда» – чистенький, сияющий, такой изящный и длинный в сравнении с лодками. Рут Томас все это было видно очень хорошо с того места, где она стояла – на склоне холма, рядом с могилой мистера Поммероя. Не считая Сенатора Саймона Адамса, на похороны пришли все жители острова. Все были здесь, рядом с Рут, все до единого. Но на пристани стоял высокий незнакомый светловолосый мальчик, ростом выше любого из мальчишек Поммероев, даже издалека Рут смогла это понять. У него были большая голова, по форме немного похожая на ведерко с краской, и длинные толстые руки. Мальчик стоял совершенно неподвижно, повернувшись к острову спиной, и смотрел на море.

Он так заинтересовал Рут Томас, что она даже перестала плакать. Все время, пока тянулась панихида, она смотрела на мальчика: он ни разу не пошевелился, смотрел на море, вытянув руки по швам. Только после окончания похорон, когда пастор Вишнелл пошел к пристани, светловолосый мальчик наконец сдвинулся с места. Не сказав ни слова, он спустился с причала по лесенке в шлюпку, взял весла и отвез пастора Вишнелла к «Новой надежде». Рут наблюдала за этим с большим интересом.

Но все это произошло после похорон. Между тем чин погребения шел своим чередом. Настал момент, когда мистера Поммероя, лежавшего в длинном еловом гробу, опустили в землю. Мужчины бросали на гроб комья глины, женщины бросали цветы. Вебстер Поммерой все это время топтался на месте, казалось, что он вот-вот сорвется и убежит. Миссис Поммерой перестала сдерживаться и очень красиво расплакалась. Рут Томас с некоторым возмущением смотрела на то, как хоронят утонувшего мужа женщины, которого она любила больше всех на свете.

Рут думала: «Господи! Ну почему он не умел плавать? Почему не выплыл?».

Вечером Сенатор Саймон Адамс принес сыновьям миссис Поммерой книгу в брезентовом чехле. Миссис Поммерой готовила ужин для мальчиков. Она все еще была в черном траурном платье, сшитом из слишком плотной ткани, не по сезону. Она сидела и чистила морковь со своего огорода. Сенатор принес ей маленькую бутылочку рома. Она сказала, что вряд ли выпьет, но все же поблагодарила его.

– Вот не думал, что вы откажетесь выпить рома, – сказал Сенатор Саймон Адамс.

– Мне совсем расхотелось выпивать, Сенатор. Больше ни разу не увидите, как я пью. Совсем не весело стало выпивать.

– А раньше было весело? – спросил Сенатор. – Когда-то так было?

– Ах… – вздохнула миссис Поммерой и печально улыбнулась. – Что это в мешочке?

– Подарок для ваших мальчиков.

– Поужинаете с нами?

– Поужинаю. Большое вам спасибо.

– Рути! – сказала миссис Поммерой. – Принеси Сенатору стакан для рома.

Но юная Рут Томас стакан уже принесла, принесла и кусочек льда. Сенатор Саймон погладил Рут по головке большой мягкой рукой.

– Закрой глаза, Рути, – сказал он ей. – У меня для тебя есть подарочек.

Рут послушно зажмурилась, как делала всегда с тех пор, когда была еще совсем малышкой, и Сенатор поцеловал ее в лоб. Громко чмокнул. Такой у него всегда был подарочек. Рут открыла глаза и улыбнулась ему. Он ее очень любил.

А потом Сенатор свел вместе кончики указательных пальцев:

– Ладно, Рути. Разрежь селедку.

Рути изобразила пальцами правой руки «ножницы» и просунула их между пальцами Сенатора.

– Получи щекотку! – воскликнул Сенатор и шутя ткнул Рут в бок.

Для этой игры она уже была взрослая, но Сенатору игра нравилась. Он долго смеялся, а Рут снисходительно улыбалась. Иногда они играли в «разрежь селедку» по четыре раза в день.

Рут Томас осталась у Поммероев на ужин, хотя это был день похорон. Рут почти всегда ела с ними. Ей здесь больше нравилось есть, чем дома. Отец Рут был не большой мастак готовить горячие блюда. Он был человек аккуратный и добрый, но в домашнем хозяйстве мало что понимал. Он был не против холодных сэндвичей на обед. Еще он был не против того, чтобы чинить оборванный подол платьев Рут с помощью степлера. Словом, вот так он вел хозяйство с тех пор, как мать Рут не вернулась домой. Рядом с ним никто бы не умер от голода, не замерз до смерти, не вышел бы без свитера в холодную погоду, но дом Стэна был не слишком уютный. Поэтому большую часть времени Рут проводила у Поммероев, где всегда было теплее и проще. В тот вечер миссис Поммерой и Стэна Томаса тоже позвала на ужин, но он остался дома, думая так: негоже, чтобы мужчину угощала ужином женщина, горюющая по только что погребенному мужу.