Лия Флеминг - Девушка с «Края Света» Страница 11

В камине были углубления, где в былые времена сушили всякую всячину, держали соль. Была там и духовка для выпечки хлеба. Миррен стала с большой опаской шарить в них; она боялась, что оттуда выскочит крыса, как это случилось недавно в курятнике, – противный грызун напугал ее до смерти. Нащупав что-то твердое, она сначала испуганно отдернула руку, но потом вытащила жестяную коробку, в каких обычно хранят табак. На ней была изображена старая королева.

Хоть бы там внутри были спички, взмолилась Миррен. Коробка поржавела и не открывалась, а пальцы онемели от холода и плохо слушались. От злости и разочарования она стукнула ею о край камина, и крышка открылась.

У папы тоже стояла на окне такая коробка, старая, солдатская. Когда-то, в его фронтовые годы, она, по его словам, была набита шоколадом и сигаретами. А вот в этой коробке лежала всякая всячина – кусочек лоскута, пара мелков, мятная пастилка. И две спички – два шанса разжечь огонь: услышана еще одна ее молитва.

Как там говорилось в книжке? Нужно найти сухую тряпочку. Вся ее одежда была влажная – даже панталоны – но на ней были еще толстая жилетка и лифчик, хотя их нельзя разрезать. Потом в кармашке панталон она нашла смятый носовой платок, в соплях, но достаточно сухой.

Нужно было сложить маленькую пирамидку из соломы и щепок и поджечь их. Но потом нужно что-то подкладывать в огонь. Папа говорил ей, что бедняки часто жгут сухие коровьи лепешки. Она тогда наморщила нос, но он сказал, что сухой навоз не пахнет. Если поискать, то возле стен, пожалуй, можно найти и старый навоз.

Миррен сложила кучкой все, что нашла, и чиркнула спичкой, но она вспыхнула и погасла раньше, чем успела загореться растопка, и девочка отшвырнула ее от огорчения и злости.

Она снова поправила пирамидку и наклонилась над ней, зажигая последнюю спичку. Та вспыхнула и подожгла растопку. Вспомнив, что делать дальше, она осторожно подула на пирамидку и стала дрожащими пальцами подкладывать маленькие щепочки, как это делала бабушка Симмс, когда огонь не разгорался.

Сначала горели несколько веточек, но вскоре запылало жаркое пламя, надо было только поддерживать его. Миррен согрелась уже от одного его вида. Вот бы еще отыскать где-нибудь свечу. Она снова стала шарить в нишах камина – и нащупала то, что искала. Пускай маленький огарок, но все-таки свечка.

Она снова отправилась на поиски всего, что можно бросить в огонь.

– Спасибо тебе, дом, – шептала она стенам. – Спасибо за кров и огонь, но мне нужно больше дров. Где же мне их найти?

Потом случилась странная вещь. Ей показалось, что она услышала голос отца – впервые после его смерти.

– Миррен Гилкрист, детка, используй свою смекалку. У тебя все есть.

С огарком в руке она осторожно вскарабкалась по лестнице и обнаружила возле стен обломки деревянных реек, превосходное топливо. Оставалось только сбросить их вниз. Работа была пыльная, но она отвлекала Миррен от рева снежной бури и дыры в крыше, под которой выросли целые пирамиды снега.

Внизу было тепло, там были пуховая перина и мятная пастилка. Воду она нагреет над огнем в латунной коробке и положит туда для вкуса мятную пастилку. Вот что значит смекалка. Еще надо поддерживать огонь в очаге, любой ценой. В такую бурю ее никто не станет искать, но вот завтра…

Проснувшись на рассвете, дрожа от холода, Миррен увидела, что огонь почти погас, но угли были еще горячие. Заготовленные планки почти закончились, но ничего, наверху их было достаточно. Надо растопить новую порцию снега. Сквозь дыру на крыше сияло голубое небо. Она открыла ставни и увидела загадочную картину – ни скал, ни амбаров, ни каменных стенок, лишь сказочно белое пространство, огромные снежные волны с острыми гребнями, похожими на взбитые сливки. Бешеный ветер взбивал из снега все новые фигуры. В животе у Миррен было пусто, желудок урчал от голода, ноги подкашивались, но есть ей было нечего.

Теплее всего было сидеть под аркой возле огня. Нагрев почерневшую от копоти жестяную коробку, она заворачивала ее в мешок и грела ноги, словно бутылочкой с горячей водой. Камни теперь тоже были горячие; прижимаясь к ним, она оттаивала. Впрочем, огонь в очаге можно было накормить, а сама она ослабела от голода.

Что творилось в Крэгсайде? Они уже обнаружили, что она прогуливала школу? Вообще-то она даже была рада, что это выяснилось. Ей не нравилось прогуливать школу, и она понимала, что ничего хорошего ей это не сулит.

– Дочка, что бы ни было в твоей жизни, получи образование, – как-то раз сказал ей отец, когда был трезвый. – Не надо брать пример с меня. Даже девочкам нужно учиться в школе.

В Скарпертоне у нее не было никаких проблем, но в этой школе ее ничему не учили, а учителю было на нее наплевать. От него постоянно пахло виски. Как она ненавидела этот запах!

Здесь, в этом доме с мощными стенами, она испытывала покой и безопасность. Прежде в этом доме кто-то жил, но кто? Вот если бы она могла тут жить с мамой и папой! Они держали бы стадо, делали масло и сыр, а она показала бы папе все, чему научилась у деда.

Может, мама играла тут в детстве? Может, сейчас ее душа глядит на нее? Миррен надеялась, что это так.

Как трудно быть сироткой, которая помнит свою маму лишь по фотографии, где она в ситцевом платье. В ее представлении мама была высокая и красивая, с золотистыми волосами, с умными сверкающими глазами. Но никто в Крэгсайде не хотел говорить с ней о маме, когда она спрашивала. Они замыкались и отводили глаза, если она приставала с расспросами.

Чей это дом? Ее родных или того дядьки из Лондона, который приезжал на съемки в Бентон-холл? Почему этот дом стоит заброшенный, нелюбимый?

Миррен подошла к двери, надеясь, что как-нибудь найдет дорогу домой. Вся ее решимость улетучилась, когда она, распахнув дверь, увидела перед собой снежную стену. Она попала в ловушку – и крепко попала. Так что ей ничего не оставалось, как поддерживать огонь в очаге и молиться. Маленькой девочке не справиться с ветром дьявольской силы и гигантской величины сугробами.

Она пила горячую воду, представляя себе, что это какао, сдобренное густыми и вкусными сливками. Маме с папой понравился бы этот дом, но сейчас их здесь нет. Они ушли, и она снова осталась одна. Если ее не спасут, она умрет с голоду. Как быстро улетучились ночные ужасы при свете солнца. Но сейчас она сидела у очага, будто Золушка, и у нее не было сил двигаться.

Когда же за ней придут?

Глава 4

Ади взглянула на небо и поняла, что школьные занятия закончатся сегодня раньше обычного. Нужно послать повозку за девочкой. Деревенские дети умеют вести себя в непогоду, но ведь Миррен не такая, как они, и может сделать что-нибудь не так. Пускай Джо съездит за ней. На всякий случай.