Сандра Браун - Секрет обаяния Страница 11

Она нашла, что его глаза слишком неотразимы, чтобы смотреть в них, поэтому перевела взгляд на третью пуговицу его рубашки, но немедленно увлеклась клином волос на груди выше застежки.

— Мне не следовало вмешиваться.

— Я чертовски доволен, что вы вмешались. Понимаете, это еще одна вещь, которую я воспринимаю чрезмерно чувствительно. Долгие месяцы после смерти Элли меня преследовали репортеры с требованиями о «комментариях», едва я высовывал нос из двери. Вскоре я начал впадать в бешенство всякий раз, когда кто-то просто узнавал меня в публичном месте.

— Могу представить, что такая широкая известность способна превратиться в пытку.

Почему эти волоски, отсвечивающие великолепным золотистым цветом на фоне загорелой кожи, так и манили прикоснуться к ним?

— В лучшем случае это помеха. В худшем — настоящий ад. Когда я пал совсем низко, то толпы фанатов глумились надо мной и кидали на корт разные вещи, потому что я отвратительно играл. Абсурдно, но я обвинял их. Мои болельщики покидали меня, потому что я пил, а я пил, потому что мои болельщики покидали меня. Порочный круг. Поэтому я до сих пор настороже, когда люди приближаются ко мне, опасаясь, что они начнут швырять оскорбления в лицо.

— Только что я стала свидетельницей исключительно беззастенчивого поклонения герою.

Заставив себя увести глаза от его груди, а мысли — от возбуждаемых им эротических фантазий, Арден взглянула на него.

— Тысячи поклонников по-прежнему с нетерпением ждут вашего возвращения на турниры.

Он смутился, всматриваясь в ее искреннее лицо, и почти потерялся в манящей зеленой глубине глаз. Она пахла цветами и выглядела одновременно прохладной и уверенной, сердечной и понимающей. Дрю поднял руку, намереваясь коснуться соболиных волос, мягко задуваемых на щеку, но передумал и снова опустил вдоль тела. Наконец, произнес:

— Встреча с вами — лучшее, что случилось со мной за последнее время, Арден.

— Я рада, — задумчиво ответила она.

— Провожу вас до номера.

Они прошли через вестибюль главного здания отеля. У лифта Дрю попросил:

— Подождите меня здесь. Я сейчас вернусь.

Арден не успела спросить, что он собирается сделать, как он уже умчался. Она нажала кнопку, но пропустила две пустые кабинки, пока он, запыхавшись, не вернулся с чем-то, завернутым в белую бумагу.

— Извините, — выдохнул Дрю. — Какой этаж?

Арден терзало женское любопытство по поводу свертка. В глазах Дрю плясали чертики. Если он готовит сюрприз, то она не намерена испортить задуманное.

У двери номера Арден протянула ему руку.

— Спасибо за прекрасный обед.

Он не принял ее руки. Развернул бумагу и вытряхнул гирлянду из орхидей и плюмарий. Небрежно бросив обертку на пол, собрался надеть ей через голову цветочное украшение.

— Наверняка вам преподнесли десятки таких, с тех пор как вы приехали сюда, но я хочу подарить еще.

Пьянящий аромат цветов и близость Дрю заставили Арден задохнуться. Все ощущения обострились, эмоции перехватили горло, но она сумела выдавить:

— Нет. Такие никто не дарил. Спасибо. Цветы очень красивые.

— Вы затмеваете их.

Дрю продел кольцо прекрасных цветов через ее голову и мягко расправил на оголенных плечах. Хрупкие лепестки казались влажными и прохладными на теплой коже. Он не убрал руки, а положил их на ее предплечья. Арден опустила голову, охваченная замешательством и противоречивыми чувствами.

Мужская аура сокрушила ее, заполнила мысли и сердце, тело впало в ступор, что было непривычно, но очень приятно. Арден хотелось уступить ему и опереться на его твердость. Цветы, лежащие на груди, трепетали от беспорядочного биения сердца, и она неуверенно коснулась их онемевшими пальцами.

Краем глаза Арден видела, что его ладони скользят по ее рукам, легонько поглаживая, а затем он переплел их пальцы. Его кисти были загорелыми, с упругими золотистыми волосками на фалангах, ладони — теплыми, уверенными, сильными. Она подняла голову и посмотрела на него глазами, в которых сверкали искорки, как роса на цветах.

— Алоха, — прошептал Дрю, потом наклонился и поцеловал ее сначала в одну щеку, потом в другую, затем прижался губами к виску. Слегка царапая щетиной, нежно касаясь кожи, выдохнул имя: — Арден…

Большие пальцы ласкали ее ключицы, теплое дыхание овевало висок и щекотало ухо.

— Раз уж обед обошелся без…

О нет! Арден еле слышно застонала, сердце сжалось. Она ступает на тонкий лед.

Дрю отступил и убрал руки.

— Поужинаем вместе?

Позже, одеваясь к вечернему выходу, она осознала, что должна была отказаться, когда Дрю пригласил ее на свидание. Было бы логично ответить:

— Извините, звучит замечательно, но мне необходимо остаться дома сегодня вечером и поработать над статьей.

Вместо этого услышала собственные слова:

— С удовольствием, Дрю.

Он улыбнулся и направился к лифту. Арден вплыла в номер в облаке романтических грез. Однако не потребовалось много времени, чтобы вспомнить, зачем она стремилась познакомиться с Дрю.

На несколько минут, пока его руки касались ее и дыхание шевелило волосы, она забыла про сына, и воспринимала Дрю не как отца своего ребенка, но исключительно как мужчину, опасно соблазнительного мужчину.

После безрадостного брака и отвратительной сексуальной жизни с Роном Арден считала, что никогда больше не заинтересуется отношениями с противоположным полом. Ее потрясло, насколько она переменилась за несколько часов в компании Дрю. И по совершенно неподходящим причинам.

Было бы лучше, если бы Дрю не оказался таким сексуально привлекательным… таким одиноким… да еще и вдовцом. Но разве задача стала бы менее сложной, если бы нашлись оба родителя ее ребенка, живые и благополучные, а не один отец в расстроенных чувствах? А если бы он был низеньким, рыхлым, толстым и лысым? Первоначально внешность и личность пары ее не занимали. Она интересовалась только местонахождением малыша, которого родила, но никогда не видела. Непростая проблема.

Каждый раз, вспоминая серый дождливый день, когда хоронили Джоуи, она словно вскрывала старую рану. Никогда, даже потеряв отца и мать, Арден не чувствовала себя настолько потерянной. После развода она посвятила себя заботе о Джоуи, который последние несколько месяцев жизни провел в больнице. Наблюдала, как с каждым днем ухудшалось его состояние, и запрещала себе молиться о смерти другого ребенка, чтобы Джоуи получил спасительную почку. Бог не исполняет таких просьб, так что она не озвучивала тайную надежду.