Светлана Мерцалова - Запах магнолий Страница 11

— Не забудет, дочка, никого не забудет…

— Папа, что с тобой?

— Не знаю, что ответить тебе, — сняв очки, он принялся задумчиво их протирать. — Элементарная старость. Ничего больше не жду от жизни. Вы приехали и хорошо. Перед смертью увидел вас — теперь умру спокойно.

— У тебя депрессия, так можно и умереть.

— Я умер уже давно, только никто этого не заметил.

— Что тебя так подкосило? То, чтоонаот тебя ушла?

— Не знаю. К тому, что Наташа уйдет, я был готов. Даже не удивился. Из комнаты послышалась электронная музыка.

— Настя, положи мой мобильный! Я тебе сколько раз говорила: не трогай мой мобильный! — закричала разъяренная Оксана.

— Мама, я недолго! Тут игра такая классная, — попросила Настя, продолжая играть.

— Я кому сказала? Выключи и отдай мне!

— Мамочка, я доиграю и отдам. Немножко осталось, — законючила Настя.

Оксана подошла к ней и сказала:

— Я жду!

— Мамочка, пожалуйста, еще мину-уточку!

— Я что сказала? Дай его сюда, — мать попыталась отнять у дочери мобильный, та завизжала на весь дом.

— А-а-а-а!

— Ты можешь не кричать? Я скоро оглохну!

— Поскорей бы, — ответила Настя и захихикала.

— Как с ней разговаривать? Это не ребенок, это монстр какой-то!

— Ага! — согласилась Настя. — Годзила! Р-р-р-ы! — гримасничая, изобразила годзилу.

— Почему ты меня всегда стараешься взбесить? — спросила Оксана, отобрав мобильник.

— Ты меня тоже бесишь! — парировала Настя.

— Что делать с этой вздорной девчонкой? Сил у меня никаких нет, — пожаловалась она отцу. — Семь лет — это ужасный возраст! Она считает себя центром вселенной. Что будет дальше?

— Ей нужен отец.

— Мало ли кому кто нужен? — философски заметила Оксана.

— Вы уже развелись?

— Да.

Настя достала пачку шоколадного печенья и налила себе пепси.

— Перед сном хорошие девочки пьют молоко — сказала Оксана.

— А нехорошие — водку! — ответила Настя и с вызовом посмотрела на бутылку.

— Это не водка, а вино, — поправила ее мать. — В детстве перед сном я всегда пила молоко. Спроси дедушку.

Настя вопросительно посмотрела на него, и Лавров кивнул головой в знак согласия.

Каждый вечер маленькая Оксана сидела у него на коленях, пахнущая детским шампунем, завернутая в большое махровое полотенце, и пила теплое молоко с овсяным печеньем.

Настя залпом выпила стакан пепси-колы и громко рыгнула.

— Сколько раз я тебе говорила, что так делать нельзя! Вылитый твой отец! — закричала Оксана.

— Когда папа злится на меня, то говорит — копия мамаши, — хитро прищурясь, заявила Настя.

— Он так говорит? Вот засранец, — добавила Оксана шепотом.

— Я слышала, слышала! — запрыгала на одной ножке Настя.

— Ну и молодец! Теперь заткнись! — одернула ее мать.

— Ты часто папу видишь? — спросил Лавров.

— Не очень.

— Почему?

— Он всегда занят, — отвечает Настя, пожимая плечами. — Мой папа — бизнесмен.

Лавров строго посмотрел на дочь.

— Что ты на меня смотришь? Я тут не при чем.

— Почему она безотцовщиной растет, при живом-то отце?

— Ой, папа, ты что такими словами бросаешься? Ты иди, играй, если наелась, — обратилась она к Насте. — Сейчас целое поколение растет без отцов. Полная семья уже редкость.

— Почему так?

— Разводы — это просто эпидемия, и уже считается нормой. Конечно, ничего хорошего тут нет, — поправилась Оксана. — Но и ничего страшного. Ты тоже вырос без отца. После войны целое поколение выросло без отцов…

— Не сравнивай! Это другая ситуация — наши отцы нас не бросали. Они погибли на войне как герои, и мы гордились ими, — сурово ответил Лавров. — Сегодня же они подло кинули детей…

— Я тоже выросла без отца, но ущербной себя не чувствую! — мгновенно отреагировала Оксана.

— Не обманывай! Мы развелись, когда тебе было тринадцать, я тебя почти каждые выходные забирал. Ты не очень во мне и нуждалась.

— Это ты так считаешь. Я тогда думала по-другому, — заметила Оксана с горечью в голосе.

— Дочери очень нужен отец, а Настя его почти не знает.

— О-чень ну-жен о-тец, — передразнила его Оксана. — Что ты в этом понимаешь?

Она оглянулась и увидела стоящую у двери Настю.

— Что подслушиваешь?! Тебе очень нужен отец?

— Зачем? — удивилась Настя.

— Видишь — ребенок не страдает без отца.

— Она почти его не знает. У нее нет чувства семьи: отца она не видит, а мать только и делает, что кричит на нее и отсылает играть.

— С тобой по-другому было? Мать в детстве только тобой и занималась? — накинулась на него Оксана.

— Нет! Не было у нее времени мной заниматься. Я рос в тяжелое время…

— Сейчас время тоже тяжелое, по-своему тяжелое.

— Я рано был предоставлен самому себе, но у нас была вера. Мы строили светлое будущее! Пытались сделать мир лучше! Благодаря этому мы были счастливы.

— Не смеши меня! — слова отца повергли ее в хохот. — Светлое будущее! Где оно? Семьдесят лет его строили, и что?!

— Не важно! Вера — вот что важно! Без веры нельзя. Не важно, во что верить: в бога, в социализм, в здравый разум… Вера спасает от хаоса, от деградации.

— Ну ты загнул…

— Вы сейчас ни во что не верите! — не унимался Лавров. — Я не прав?

Во что вы верите, новое поколение? Во что она верит?

— Дочка, во что ты веришь? — спросила Оксана со смешком.

— М-м-м, — задумалась на секунду Настя. — В покемона… и в Симпсонов!

— Кто это?

— Покемон — это мультяшный монстр, — ответила Оксана.

— Я знал, что наш мир катится в тартарары, но не настолько же…

— Ты просто отстал от века. Ничего страшного не произошло, — успокоила его Оксана. — Монстров и в твое время хватало — одно Политбюро чего стоило.

— Что из них вырастет?

— Не драматизируй, — ответила Оксана.

— Ма-ам…

— Ты почему тут? Я с дедушкой разговариваю. Иди, играй!

— Ладно! — согласилась Настя.

— Ты с ней всегда так разговариваешь?

— Как видишь, — пожала плечами она. — Самый близкий и родной мне человек, а я как с чужой. Меня считают интеллигентной и уравновешенной, я умею внимательно слушать и сочувствовать чужим людям, а с родной дочерью как та собака, что сорвалась с цепи. Объясни мне, если можешь.

Лавров сидел молча, задумчиво рассматривая свои руки.

— Меня многое в ней раздражает, особенно когда у нее проскакивают словечки, интонации или мимика бывшего, — продолжала Оксана. — Я аж зверею!