Никки Логан - Самая короткая помолвка Страница 11

«И в этом нет ничего жалкого», – съязвил где-то внутри тоненький голосок.

За неимением лучшего. Когда растешь без матери, а отца месяцами нет дома, поневоле удовлетворяешь жажду близости где придется.

– Сера. – Кстати о близости. Голос Брэда прозвучал так близко и так ясно, словно и не было между ними толстой деревянной двери. – Вы хотите обедать на террасе или в комнате?

Ну-у, вопрос прозвучал как-то почти по-домашнему. И вдруг все ее существо заныло: «Вдвоем». Брэд так естественно вошел в ее жизнь здесь, что уже предвосхищал ее желания. И она уже успела привыкнуть к нему. Меньше чем за двадцать четыре часа после знакомства.

– На террасе, пожалуйста. Чтобы видеть закат.

Он повторил ее просьбу Акилу. В голове Серы мелькнула безумная мысль: каково это – услышать его голос у себя над ухом. Почувствовать его дыхание. Это как если бы она незаметно переступила черту на песке, что отделяет безобидные фантазии от опасного допущения.

– В одиночестве, – поспешно добавила она и запнулась на этой фразе, поняв, что это перебор. Наступившая тишина оглушала.

Сера вздрогнула и замерла, поймав в зеркале свое искаженное лицо.

«Ты клиент»! Она бросила в зеркало суровый взгляд. «Ты можешь просить все, что хочешь». Брэд нарисовал такой нелестный образ той женщины, которая слишком привязалась к своему телохранителю, впрочем, лишь общий контур. Она сама додумала его до образа хищной кошки, и совсем не хотелось, чтобы он видел в сегодняшнем совместном ланче нечто большее, чем случай.

Сера вовсе не рвалась заполучить его себе в компанию. Она тысячу раз ела в одиночестве. Тысячу раз. Гораздо чаще, чем многие другие.

И все же не смогла удержаться, чтобы не попытаться смягчить жесткость своего заявления.

– Сегодня у меня свидание с золотыми песками и бесконечной тишиной.

Она ждала затаив дыхание и отказывалась снова взглянуть на себя в зеркало. Незачем смотреть. Хватит того, что она ведет себя как настоящая недотепа.

– Хорошо, Сера. – Он всегда знал, что совместный ланч не лучшая идея, а она просто туго соображала.

Ладно. Значит, он прав.

Ей стало неловко.

Брэд налил пива и плюхнулся в кресло на террасе.

Служащие отеля, которые принесли ему обед, воспользовались этой возможностью, чтобы задвинуть на террасе плотные шторы, превратив ее в уютное теплое гнездышко. Брэд проглотил еду, снова раздвинул шторы, впуская ночную темноту. Эту сторону работы в Аль-Сакре он любил больше всего. Огромное ночное небо. Темнота во всем ее великолепии вдали от вездесущего света больших городов.

По крайней мере, до тех пор, пока не взойдет луна.

Он включил подсветку бассейна, рисовавшую причудливые узоры на ткани тента у него над головой, когда по поверхности воды пробегал ночной ветерок. Теперь он мог видеть на шесть футов вперед за бассейном.

Слева от него в гулкой тишине громко хлопнула дверь, и его беспокойные мысли перенеслись к соседке.

По сравнению с другими клиентами Сера казалась парадоксом. Обычно хватало одного дня, чтобы составить представление о том, за кем он присматривал, но о ней мог судить не больше, чем о песках в темноте. Уверенно смотревшая ему в глаза, она уже в следующий миг уходила в себя. Яркая и резкая по дороге из аэропорта и такая сонная, взлохмаченная и откровенно манящая после массажа. Он вспомнил ее странное раздражение, когда она вдруг заявила, что хочет обедать одна, а потом расстройство и неловкую попытку сгладить свою грубость.

Такое впечатление, что внешняя жесткость боролась в ней с более мягкой сущностью.

Брэд углубился в себя, пытаясь понять природу внутреннего дискомфорта, который испытывал, и удивился, когда понял, что это уязвленная гордость. Почему? Он никогда не ел вместе с клиентами. Занятие не из приятных. Брэд с благодарностью относился к правилам, которые это запрещали. Он постоянно следил за клиентами, пока они ели, и успевал перекусить, когда они отлучались на встречи или в туалет.

Так откуда эта нездоровая чувствительность к тому, что женщина отказалась повторно насладиться его потрясающим обществом? Неужели он действительно так размяк?

Или его слишком заинтриговала эта парадоксальная женщина?

Брэд поставил пустую бутылку на пол террасы, снял футболку и прямо в шортах нырнул в маленький теплый бассейн, чтобы вода смыла эти мысли. Чем глубже зимнее солнце уходило за горизонт, тем быстрее остывала пустыня, пока из воды не начинала подниматься тонкая пелена тумана, исчезавшего в темноте.

Все обитатели пустыни притихли. Брэд, оказавшись под водой, затаил дыхание, давая теплому влажному кокону растворить напряжение. С учетом подготовки, которую он получил в войсках специального назначения, это могло продолжаться достаточно долго.

Он поступил в охрану шейха с надеждой, что будет выполнять сложные задачи, где действительно требовались навыки, которыми он в совершенстве овладел в армии. Короткие задания, неизвестные люди. Бизнесмены, которые с удовольствием относились к нему как к призраку или тени, доверяли ему свою безопасность. Но не более того. Клиенты, недолгое пребывание с которыми не допускало возникновения устойчивых связей. Эта стратегия верой и правдой служила ему последние два года. Она почти сгладила урон, который он понес в тот день в Каире. Тогда Брэд усвоил жестокий урок: нельзя допускать сближения с клиентами.

Индифферентное сотрудничество.

Пожалуй, стоит сделать татуировку с этими словами.

Но целых четыре недели близкого контакта с любым клиентом сильно осложняли задачу. А с такой, как Сера, которая задевала все его струны, имя которой загадка, сочувствие. Один большой вопросительный знак.

Да, от такой точно стоит держаться как можно дальше.

Инстинкт самосохранения подсказывал вынырнуть на поверхность. Брэд перевернулся на спину и остался лежать, глубоко дыша и разглядывая изменчивые узоры на тенте, пока наконец не вышел из воды и, вытершись полотенцем, не пошел в дом, прихватив пустую бутылку.

Когда солнце опускалось за дюны, Сера увидела, как началась вечерняя миграция ориксов. Небольшая группа этих антилоп весь день лежала неподалеку на маленьком изрытом копытами клочке дернины вокруг водопоя. Поднявшись, ориксы отряхнулись и тронулись в долгий путь, неизвестно куда. То, что ориксы и газели отдыхали во время дневной жары, а все свои передвижения совершали в ночной прохладе, имело большой смысл, и если Сера хотела их сфотографировать, то должна была это учесть. Но это же делало вечерние и ночные часы хорошим временем, чтобы погулять по пескам, не опасаясь встретить этих крупных животных с острыми рогами, слонявшихся вокруг отеля с риском закончить свою жизнь на вертеле.