Вайолетт Лайонз - Тайна ночи Страница 11

— Нет уж, давайте поговорим.— Голос Грегори снова зазвучал заинтересованно.

— Ну что ж, давайте.— Патриция, наоборот, пыталась выглядеть как можно более равнодушной.— Не будете же вы утверждать, что все напечатанное в светской хронике от первого до последнего слова ложь? Что у вас не было скандального романа с этой... как же ее звали?..

Она и не заметила, как снова увлеклась и перечислила сразу несколько известных имен светских див. Грегори смотрел на нее одновременно с иронией и какой-то затаенной нежностью. Наконец он решил прервать ее длинное перечисление.

— Достаточно, Патриция. Врать не буду, все эти дамы когда-то являлись частью моей жизни, но не потому что я испорчен или развращен. Уверяю вас, общественное положение человека никак не влияет на его отношение к женщинам. У самого обычного британского фермера, живущего, предположим, в Уэльсе, за его жизнь могло быть столько же возлюбленных, сколько у знаменитого киноактера или нефтяного магната.

— Вы можете не принимать меня всерьез, считать юной максималисткой, но слишком у вас все просто,— не унималась Патриция.

— Неужели вы никогда не расставались со своим близким приятелем, осознавая, что ваши отношения зашли в тупик, что вы придумали друг друга, что лучше для обоих расстаться?— Грегори Адамc подался чуть вперед и сделал глоток сока из высокого стакана.

— Нет, никогда, — безапелляционно заявила Патриция.

— Нет, никогда...— задумчиво повторил Грегори. — Наверное, мисс Само Совершенство, вы просто никого никогда не любили.

— Как это не любила! — вспылила девушка.— Любила, и не раз, я не какой-нибудь синий чулок! Сознаюсь, и я расставалась, но чтобы в таких количествах и с такой помпой!..

— Вот видите, — торжествовал Грегори.— Все-таки я оказался прав. А в том, что моя личная жизнь рассматривается под микроскопом, моей вины нет, и закончим на этом. Лучше посплетничаем о ваших поклонниках...— Грегори снова вальяжно откинулся на спинку кресла.

— Я не совсем понимаю вас, — насторожилась Патриция.

— А тут и понимать нечего,— спокойно продолжал ее проницательный собеседник.— Вы частично удовлетворили свое любопытство, я тоже хочу. Мы ведь теперь партнеры, и недосказанность только помешает нашему делу.

— Хорошо, мистер Адамc, — решила схитрить Патриция.— Я открою вам свое сердце, но прежде ответьте, кто дал вам мой адрес.

Грегори прекрасно понимал, что девушка хочет увести разговор на другую тему, но сделал вид, что попался на уловку.

— Я уже сказал вам, что доброжелателей всегда хоть отбавляй. Навести кое-какие справки не составило большого труда, а узнал я даже больше, чем можно было предположить...

— И что же вы узнали?

— Ну, например, что у вас интересное прозвище — Железная леди.

— А! Это?..— со снисходительной улыбкой протянула Патриция.— Тоже мне секрет! Просто люди почему-то считают, что если девушка ставит свою карьеру, какое-то дело превыше всего остального, значит, она не от мира сего или просто фригидна.

— А если так поступает мужчина,— подхватил ее мысль Адамc,— это считается нормальным и правильным, и все им восхищаются.

— Точно, — согласилась Патриция. — Слава богу, хоть в чем-то мы понимаем друг друга.

— Если я не ошибаюсь, — продолжил разговор Грегори,— вы создали фирму, которая занимается дизайном интерьера, реставрацией предметов искусства и даже поиском шедевров, без вести пропавших в период Второй мировой войны.

— Совершенно верно,— не без гордости ответила девушка,— работа творческая и очень интересная. Правда, если бы не начальный капитал, который предоставил мне отец, ничего бы не вышло. Но сейчас все затраты окупились, я расплатилась, и теперь мой бизнес ни от кого не зависит.

— Кажется, я начинаю что-то понимать, — встрепенулся Грегори. — Заполучив меня в сопровождающие, вы хотите еще больше самоутвердиться, доказать всему обществу, что вы не только удачливая деловая женщина, но и обыкновенная женщина из плоти и крови, любящая жизнь, счастливая в любви.

Патриция тщетно пыталась отвести глаза, в которых Грегори настойчиво искал подтверждения своей догадке. Она не на шутку испугалась, что его цепкий, проницательный взгляд проникнет в святая святых ее мыслей и чувств.

— Да, Патриция,— вкрадчиво продолжал сидящий перед ней мужчина.— Несомненно, вы чрезвычайно интересный человек. Я еще раз предлагаю вам разделить со мной обед.

— А я не в восторге от этого предложения, — заупрямилась девушка.— Чтобы рассказать о себе, мне вовсе не требуется ресторанный антураж.

— Я придерживаюсь иного мнения,— настойчиво произнес Грегори и легко, словно грациозный фехтовальщик, поднялся со своего места. Патриция же инстинктивно вжалась в мягкую спинку кресла.

Он сделал несколько шагов и остановился, глядя на нее сверху вниз, как бы лаская своим магнетическим, влекущим взглядом.

— Ваша история, все, что касается вас,— тихо заговорил он,— заслуживает самого великолепного, самого сказочного антуража. Что там дорогой ресторан! Вы должны блистать среди великолепия старинного замка или небывалого, нездешнего королевского сада. Вы и сами словно редкий цветок, удивительно нежный, недоступный, невидимый грубому, поверхностному взгляду.

Грегори осторожно взял ее безвольную руку, и Патриция, словно зачарованная, была не в силах отнять ее. Обволакивающий, теплый, чувственный голос лишил ее воли, перенес в пленительное безвременье.

— Вы похожи на златокудрую нимфу, которая случайно заблудилась и попала в наше время, но продолжает хранить в себе нетронутую чистоту божественной природы, вечную молодость и невинность.

Патриция совсем растворилась в этом упоительном голосе и даже не обратила внимания, что Грегори повернул ее руку ладонью вверх и приблизил к своему лицу. Когда же его мягкие теплые губы коснулись нежной кожи ее трепещущих пальцев, реальность ворвалась в ее сознание, превозмогая ощущение неописуемого блаженства. Полустон-полувскрик одновременно восторга и негодования вырвался из ее груди, когда она отдернула свою руку, на которой словно полыхало клеймо его поцелуя.

— Что вы себе позволяете?! — возмущенно воскликнула она, все еще дрожа от пережитого удовольствия и недостаточно владея собой. Потемневшие глаза Грегори заволокло чувственным туманом, в них читалось страстное желание обладать ею. Неубедительный гнев Патриции натолкнулся на них, как на непробиваемую стену.

— Не нужно так бурно реагировать. Я просто тренируюсь в красноречии, — хрипло произнес он, и вожделение в его взгляде медленно, но неуклонно уступило место насмешливости. — А как же, вы думаете, должен вести себя мужчина, для которого вы центр Вселенной? — Грегори широко улыбнулся. — Чтобы убедить общество, мне нужно прежде всего убедить вас.