Виктория Лайт - Одна неделя в Рио Страница 11

Он молча ждал, и Линда, не поднимая головы, чувствовала на себе его взгляд. Ей было очень неуютно. В голову лезли дурацкие мысли о собственной внешности и о том, что серый цвет костюма, который она выбрала сегодня, ей не особенно к лицу. В зеленом она смотрелась бы интереснее...

– Здесь чудесно готовят рыбу, – сказал Антонио.

Дух противоречия заставил Линду пробормотать:

– Я люблю мясо.

– Мясо тоже выше всяких похвал, но рыба необыкновенная.

Она поняла, что под страхом смертной казни не отличит в меню мясное блюдо от рыбного, и решила сдаться на милость победителя.

– Хорошо, я попробую рыбу, – послушно согласилась Линда, откладывая меню в сторону. – Если честно, у меня нет особенных пристрастий в еде.

Антонио подозвал официанта, сделал заказ, а потом повернулся к Линде.

– То есть вам все равно, что вы едите?

– Мм... практически, да. Обычно у меня очень мало времени для того, чтобы поесть. Тут уж не до изысков, хватаешь первое, что под руку попадется.

– Неужели вы так много работаете?

– Да, – просто сказала Линда.

– Потрясающе... Простите меня за откровенность, Линда, но в это невозможно поверить. Молодая красивая женщина настолько занята работой, что у нее даже нет времени нормально поесть, не говоря уже о чем-либо другом... Неужели вас это устраивает?

– Если ваш вопрос – замаскированный комплимент, то спасибо. Если способ выяснить что-то обо мне, то не стоит стараться. Я ни с кем не обсуждаю свою личную жизнь, – резко сказала она.

Линда рассчитывала смутить его суровым отпором, но просчиталась. Ни один мускул не дрогнул на лице Антонио. Он лишь пожал плечами.

– Должно быть, вам очень одиноко.

Линда покраснела. Он что, жалеет ее? Да как у него хватило наглости даже заговорить на эту тему?!

Ей захотелось швырнуть в него чем-нибудь, чтобы стереть эту мерзкую, все понимающую улыбочку с его лица, но под рукой, увы, ничего не было. Не бить же его по голове дамской сумочкой!

Линда представила, как это будет выглядеть со стороны, и невольно рассмеялась. Посетителей в ресторанчике было немного, но они от души повеселятся, наблюдая за тем, как приличная с виду женщина избивает не менее приличного молодого человека.

– Я думаю, Антонио, нам обоим будет лучше, если мы будем придерживаться более нейтральных тем для разговора, – спокойно проговорила она.

– Хорошо, – кивнул он. – А вот и наш заказ.

Официант расставлял на столе неглубокие тарелки из темной глины с дымящимися кусками рыбы, когда зазвонил телефон Линды. На дисплее высветился незнакомый номер, и она с опаской нажала на кнопку вызова.

– Алло. Я слушаю вас.

– Линда Кромвелл?

Низкий хрипловатый мужской голос, раздавшийся в трубке, был ей смутно знаком.

– Да.

– Это Эухенио Мартинес. Простите, что звоню так поздно. Вы же знаете, семейная трагедия... Я только что вернулся с кладбища. Похороны всегда действуют удручающе на человека в моем возрасте...

– Конечно, сеньор Мартинес, я все понимаю. Приношу вам свои соболезнования.

– Спасибо, миз Кромвелл. Как ваши дела? Как прошел полет?

– Рейс задержали на три часа, но в целом все было хорошо.

– Я рад. Мне ужасно жаль, что Хосе не смог встретить вас и вам пришлось добираться до «Бразтранс» самостоятельно. Простите нас.

– Ничего страшного, сеньор Мартинес. Я без проблем доехала до офиса на такси. Большое спасибо за кабинет и квартиру, мне они очень понравились.

– Я рад, я рад... Антониа помогает вам?

В трубке что-то затрещало, и Линда уловила лишь общий смысл фразы.

– Да, мы уже начали работать. Думаю, к вашему возвращению я буду в курсе всех дел и начну разрабатывать стратегию.

– Вот и отлично. Я очень рад, миз Кромвелл, что вы не теряете время зря. Тем более что мое возвращение в Рио-де-Жанейро откладывается. Я планировал вылететь домой уже сегодня ночью, но, к сожалению, не получается. – Эухенио Мартинес вздохнул. – Придется задержаться дня на три-четыре. Выяснились кое-какие непредвиденные обстоятельства... вы же понимаете, когда собирается вся семья, обязательно что-нибудь всплывает.

– Да, сеньор Мартинес, это обычное дело.

– Хорошо, миз Кромвелл, я вам очень благодарен за понимание. Надеюсь, что очень скоро буду иметь честь увидеть вас воочию.

– Я тоже очень на это надеюсь.

– Я буду на связи. Если возникнет необходимость срочно связаться со мной, звоните на этот номер. Но только в самых крайних случаях...

– Да, я буду иметь это в виду.

– Тогда до свидания, миз Кромвелл, и успехов вам.

– Спасибо, сеньор Мартинес, вам того же.

Линда отключилась и только сейчас заметила, с каким напряженным вниманием Антонио прислушивается к ее разговору. Перехватив взгляд Линды, он откинулся на спинку стула и сделал попытку улыбнуться. Но улыбка вышла неестественной, натянутой. Линда инстинктивно чуяла его беспокойство.

– Это был сеньор Мартинес, – сказала она.

– Я так и понял, – кивнул Антонио.

Он не задавал вопросов, но Линда видела, что он умирает от желания узнать, о чем именно они разговаривали.

– К сожалению, он задержится в Испании еще на несколько дней, – продолжила она. – Какие-то непредвиденные обстоятельства, я не стала уточнять. Очень жаль. Я рассчитывала уже в понедельник или вторник устроить генеральное совещание.

– Да, неприятная задержка, – согласился Антонио.

Но Линда была готова поклясться, что на самом деле он с облегчением перевел дух, когда услышал о том, что сеньор Эухенио задерживается в Испании.

Что ты от меня скрываешь, дружок? – подумала Линда. Трудно сказать... Что ж, в любом случае теперь у меня будет что тебе ответить, когда ты в следующий раз затеешь разговор «начистоту»!

5

Тот же день, вечер

Кабинет Линды Кромвелл в компании «Бразтранс»

Рио-де-Жанейро

Без пятнадцати десять Антонио заглянул в кабинет Линды. Она сидела, зарывшись в бумаги, и даже не подняла голову, когда он вошел. Кипы документов валялись на полу, на столе для переговоров. Ее собственный стол был полностью завален бумагами, и можно было только удивляться, как Линда вообще в них ориентируется.

– По-моему, вы совсем заработались, Линда, – сказал Антонио.

Она оторвалась от бумаг. Ее густые волосы были растрепаны, под глазами залегли тени усталости. Сердце Антонио стиснула жалость. Линда не шутила, когда говорила, что у нее не остается времени ни на что, кроме работы. Но зачем загонять себя в такие жесткие рамки? Зачем хоронить себя в финансовых документах, когда ночной Рио призывает к развлечениям? Сколько ей лет, этой чересчур серьезной красивой девушке, раз она совершенно не умеет наслаждаться жизнью?