Фэй Уэлдон - Худшие опасения Страница 11

Понимай как хочешь: или Нед ездил к Дженни еще раз, чтобы сфотографировать ее макеты постановки 1922 года, или в книге опечатка, или Нед изначально перепутал год. Или она, Александра, неправильно запомнила дату.

Почувствовав за спиной какое-то шевеление, Александра резко обернулась — на нее таращилась Дженни Линден. Дженни — в ее гостиной, в гостиной Александры.

— Я привела Алмаза, — пролепетала Дженни. — Я вошла, не постучавшись, уж извините. Вы не возражаете?

— Честно говоря, возражаю, — ответила Александра.

— Я так надеялась, что мы с вами станем подругами, — продолжала Дженни. — Нам обеим нужно кому-то излить душу.

— «Одному тужить — горе, вдвоем тужить — полгоря» — вы это имеете в виду? — поинтересовалась Александра.

— Насмехаетесь, — заключила Дженни Линден. — Вы очень умная и культурная, но это в конечном итоге ничего не решает. Вы эту книгу наверняка не читали, а я ее знаю наизусть. «Пер Гюнт и культурное своеобразие Скандинавии». Нед был настоящий мудрец, настоящий мужчина. А вы его работой никогда не интересовались — он мне сам говорил.

— Вон. Уйдите из моего дома, — прошипела Александра, но Дженни — упрямый, бесстрастный, бесформенный чурбан — словно приросла к полу. Казалось, она не слышала слов Александры или Александра не произнесла их вслух, а только подумала?

— Вы так удручены, — проговорила Дженни. — Я заварю вам чаю.

Александра последовала за Дженни на кухню. Дженни уверенно, точно у себя дома, достала из буфета кружки, с полки — чайник. Алмаз разлегся под столом, утомленно пыхтя, время от времени поколачивая хвостом по полу. Вид у него был странно-виноватый.

Александра решительно подошла к Дженни и дала ей пощечину. Дженни, уронив кружку, остолбенела.

— Да вы еще и буйная, — заявила она. — Вдобавок ко всему. Вам и впрямь нужно лечиться. Правильно Нед говорил.

Но даже после этого Дженни не ушла, а лишь приложила ладошку к своей порозовевшей щеке. Лицо у Дженни Линден было какое-то складчатое, точно подбородок пытался дотянуться до бровей, а уши стремились слиться в поцелуе с носом. Груди маленькие, но при этом обвисшие. Талия едва угадывается. Нед на нее и взглянуть бы побрезговал. Нет, эта женщина просто чего-то нафантазировала. За двенадцать лет Нед только однажды возбудил в Александре ревность — он восхищался Гленн Клоуз[4], в которой ценил не только красоту, но также ум и темперамент.

— Вы сюда только за одним вернулись — хотите заграбастать своими жадными руками все, что можно, — выпалила Дженни Линден, брызгая слюной. — На Неда вам наплевать. У меня от вас прямо сердце разрывается!

Александра изо всей силы пнула Дженни Линден в голень. Дженни запрыгала на месте, поджав ногу, а затем все-таки выбежала из кухни в сад. Александра захлопнула за ней дверь и заперла на все замки. Потом пошла и позвонила Эбби.

— Здесь была Дженни Линден. Она сумасшедшая или как?

— О боже, — выдохнула Эбби. — Раз так, я немедленно приеду.

— Скажи мне сейчас, по телефону, — потребовала Александра. Но Эбби лишь повторила, что приедет, как только сможет, вместе с Артуром.

Александра обошла свой дом, выискивая следы Дженни Линден или чьи-нибудь еще. Зайдя в ванную, глянула в зеркало — и на миг увидела в нем вместо себя Дженни Линден. Но нет, почудилось, конечно. Оптическая иллюзия. Все дело в освещении. Александре стало стыдно перед Недом за свою подозрительность — тоже мне, преданная жена, даже после смерти утихомириться не может.

— Нехорошо, Нед, нехорошо, — произнесла она. — Что ты такого ляпнул этой гнусной шизофреничке? Что-нибудь да было.

Нед смолчал. Александра, конечно, не рассчитывала услышать от него словесный ответ — какие уж тут слова? — но все же ожидала какого-то мимолетного ощущения: единение на миг, кивок на бегу, краткое соприкосновение его духа с ее душой. Чтобы он посмеялся вместе с ней, прогнал сомнения, прогнал Дженни Линден. «Дженни Линден сама себя превзошла — сошла с ума, которого у нее нет», — скажет Нед. Сказал бы.

Александра заглядывала в серванты и тумбочки, перерыла кухонные полки и шкафчик в ванной. Сама уже не знала, что ищет. Всюду привычные вещи — одни бросовые, другие бесценные, все пронизано ее сегодняшней жизнью, которая так неожиданно превратилась во вчерашнюю. Всюду — Нед. Как много придется убрать — одно спрятать в кладовку, другое сжечь, третье отдать, чтобы отвоевать сегодняшний день для себя, чтобы забыть.

Пока Александра добиралась из Лондона, Эбби сделала в доме уборку: отдраила пепельницы, запустила посудомоечную машину, даже сменила простыни. Зачем? Такой уж Эбби человек, не умеет она сидеть сложа руки, предположила Александра. А где же зубная щетка Неда? Куда-то пропала. Вот ее зубная щетка, вот Сашина, а щетки Неда нет. Стакан для щеток грязный — но что с того, он моментально грязнится.

Она пошла в спальню, начала рыться в носках Неда и впервые расплакалась без боязни, что глаза припухнут. Даже взвыла, небрежно утирая слезы кулаками. И тут в ящике с носками обнаружился кружевной пояс для чулок, черный с красной отделкой. Вероятно, ее собственный. Вот только она никак не могла припомнить, когда могла купить такую вещицу. Еще до замужества? Александра примерила пояс поверх джинсов. Великоват. Застегнуть его на ощупь не удалось. Пришлось приглядеться к механике повнимательнее. Застежка с секретом: вставляешь одну пластмассовую загогулину в другую под определенным углом и надавливаешь, чтобы защелкнулось. Вот только Александре это так и не удалось, даже со второго раза. Александра сдалась, выпустила пояс из рук, уронила его на пол. Как можно не уметь застегивать собственный пояс? Можно, если ему сто лет в обед, если ты носила его, когда еще не была женой и матерью, когда брезговала колготками ради столь соблазнительных чулок. Ты просто забыла. Почти наверняка забыла.

Заглянула под кровать — ничегошеньки, все аккуратненько, все те же два чемодана. Чистенькие, не припорошенные пылью. Домработница Тереза в отпуске — уехала на неделю в Испанию. Слоноподобная семнадцатилетняя Тереза под кроватями даже не пылесосит — ей не так-то легко нагнуться. Значит, это работа Эбби. Ковер у окна какой-то влажный. От дождя, но был ли дождь? Александра никак не могла вспомнить. Когда ливни приходили с запада, вода проникала в комнату через щель между рамой и косяком окна, стекая по изящным молодым побегам дикого винограда. Возможно, причина в этом. Но когда она поливала клумбы в саду, земля была суха. Суха. Суха.