Фрэнсин Паскаль - Безвыходное положение Страница 11

При упоминании о матери Эмили буквально остолбенела. Едва ли она слышала все, что говорила Карен дальше. Единственное, что девушка поняла: ее тайна раскрыта. Дан знает теперь; что она лгунья и что ее мать на самом деле жива. И хуже того, он узнал, что думают люди о ее матери.

«Шлюха» – именно это слово произнесла Карен и именно это слово Эмили, будучи маленькой, слышала время от времени.

Теперь Дан узнал, и какого невысокого мнения о ней самой ее мачеха, и как ужасно относится к ней.

Но все это теперь не имело никакого значения. Ничто уже не имело значения. Дан узнал все. Единственное, чего Эмили хотелось: чтобы он покинул их дом как можно скорее. Она не хотела его больше видеть. Теперь, когда ему все известно о том, кем ее считают и какова ее мать…

– Думаю, что мне лучше уйти, – повторил Дан.

Карен разрыдалась, продолжала плакать и малышка Кэрри. Эмили же настолько оцепенела, что не могла даже заплакать.

Она едва взглянула на Дана, когда он уходил, поняв, что ей больше никогда в жизни не захочется посмотреть ему прямо в глаза. Она подумала, что просто не выдержит этого после всего, что он только что услышал.

Глаза девочки наполнились слезами. Карен, продолжая плакать, побежала наверх, неся на руках Кэрри. Эмили осталась одна.

Почти машинально она потянулась к телефону.

«Звони мне в любое время, когда я тебе буду нужна», – сказала ей Элизабет Уэйкфилд.

«Ну, сейчас, кажется, самое подходящее время», – подумала Эмили.

В самом деле, она не могла припомнить, чтобы ей когда-либо было так плохо, и никогда еще она не чувствовала себя такой опустошенной и одинокой.

6

Эмили поежилась: на улице было прохладно, а она в спешке забыла надеть куртку. Но, покидая дом, она вообще плохо соображала. Хотелось только уйти – и как можно скорее.

Эмили позвонила Элизабет из автомата. И только начала говорить, как тут же разрыдалась. Слезы струились по ее лицу. Она пыталась рассказать Элизабет, что произошло, но почувствовала, что лепечет что-то бессвязное.

– Ты можешь приехать к нам? – спросила Элизабет. – С тобой, видно, стряслось что-то ужасное. Приходи к нам прямо сейчас, и мы обо всем поговорим.

– Хорошо, – согласилась Эмили. – Но не волнуйся, если я задержусь. Мне надо немного пройтись пешком, чтобы успокоиться.

Эмили показалось странным, что она испытывает такое доверие к Элизабет Уэйкфилд. Еще неделю назад та была для нее просто знакомой – одной из тех, с кем Эмили хотелось бы сойтись поближе. Но с Элизабет она не могла вести себя свободно и раскованно. Элизабет казалась ей девушкой, у которой есть все: прекрасная внешность, превосходное чувство юмора, отличные оценки в школе и удивительная семья.

Именно поэтому раньше Эмили не могла даже вообразить, что когда-либо обрушит на Элизабет свои горести. Те самые качества Элизабет, которые вызывали восхищение, делали ее в глазах Эмили такой недоступной.

Но как только Элизабет заговорила с ней в тот памятный день в редакции «Оракула», Эмили сразу же прониклась к ней глубокой симпатией. Элизабет, похоже, действительно обладала всем, но это «все» включало также сочувствие и теплоту. И Эмили верила, что эти чувства искренни. Она не притворялась, что слушает, а действительно проявляла интерес к тому, что ей говорили. Вообще в Элизабет все казалось неподдельным.

Как ни странно, но Эмили было легче довериться Элизабет, чем кому-либо из своих друзей, например Дане Ларсон. Другие члены «Друидов» – Гай Чесни, который играл на синтезаторе, и Макс Делон, ведущий гитарист группы, – знали Эмили целую вечность. С ними можно было подурачиться, часто они вместе обедали в школьной столовой. Но Эмили никогда бы не доверилась никому из них – даже Дане. Атмосфера в группе была непринужденной и весьма беспечной. Существовало как бы некое неписаное правило, которое запрещало относиться к чему-либо достаточно серьезно. Эмили несколько раз пыталась заговорить с Даной Ларсон о Карен, но, как только разговор принимал серьезный оборот, она чувствовала, что между ними возникает глухая стена непонимания. Дана просто не была готова обсуждать личные проблемы Эмили.

Что касается Дана Скотта, то при воспоминании о той ужасной сцене девочка не могла даже заставить себя подумать о нем, не почувствовав, как от стыда у нее начинают пылать щеки. Еще за несколько часов до этого она могла бы довериться Дану. Он начинал нравиться ей все больше.

«Ну, а теперь все кончено», – подвела итог Эмили, отшвырнув носком ботинка камешек, валявшийся на дороге.

«Что же теперь со мной будет?» – думала она, снова чувствуя комок в горле.

Как она может после всего того, что наговорила ей Карен, вернуться домой и вести себя так, словно ничего не произошло?

В то же время Эмили не знала, куда еще можно пойти.

Глаза ее наполнились слезами, в ушах все еще звучали слова Карен: «…я не допущу, чтобы ты стала такой, как твоя мать! Я просто не могу позволить, чтобы мой ребенок рос в одном доме со… со шлюхой!»

«Шлюха, – тупо подумала Эмили. – Вот кто, оказывается, моя мать. А кто может сказать, что я не начинаю следовать ее примеру? Может быть, у меня нет другого выбора».

Однако в глубине души Эмили знала, что не верит в это. Она понимала, что Карен не имела права бросать все эти ужасные слова ей в лицо – тем более в присутствии Дана.

Более того, Эмили сознавала, что ей нужно что-то предпринимать, и очень быстро. Неоднократно она пыталась поговорить обо всем с отцом, но это не помогло. Так или иначе, что-то должно измениться. Эмили молилась, чтобы у Элизабет появились какие-нибудь идеи на этот счет. Ей казалось, что вся ее жизнь рушится прямо на глазах; еще немного и она потеряет все – отчий дом, семью, друзей.

А силы ее были на исходе. Если и Элизабет не сможет как-то помочь, то Эмили просто не представляла, что ей делать дальше.

Уэйкфилды только что сели ужинать, когда раздался звонок в дверь.

– Я открою, – сказала Элизабет, вскакивая из-за стола. – Это, должно быть, Эмили Майер.

– Эмили Майер? – с недоумением повторил Нед Уэйкфилд, вытирая салфеткой рот и вопросительно глядя на жену, сидевшую напротив. – Кто это – Эмили Майер?

– Она учится с нами в одном классе, – пояснила Джессика. – И кажется, у нее дома какие-то сложности, – добавила она драматическим шепотом.

– О господи! – воскликнула бабушка Уэйкфилд с опечаленным видом. – Такие вещи всегда так удручают. Просто не пойму, что нынче происходит с американской семьей.

– У родителей не хватает времени для собственных детей, вот в чем дело, – резюмировал дедушка Уэйкфилд. – Элис, бифштекс просто восхитителен, – добавил он с видом знатока. – Ты добавляла туда что-нибудь особенное или просто здешний воздух делает его таким вкусным?