Ольга Матвеева - Случайные связи Страница 11

— Книжное какое-то имя, ненастоящее. Вас на самом деле так зовут? — засомневался Борис.

— Какая разница? — пожала плечами Саша. Сегодня побуду Алисой.

— Алиса, так Алиса, — тут же согласился Борис. Ему принесли пиво. — Ну, за знакомство! — провозгласил он и поднял свой бокал.

Саше отчего-то захотелось, чтобы этот мужчина, который сидел с ней сейчас за столиком, проявил к ней хоть какой-то интерес. Чтобы во взгляде его читалось желание, чтобы он начал распушать перед ней хвост, начал что-то рассказывать о себе, хвастать существующими и несуществующими успехами. Ей хотелось, чтобы он начал ее соблазнять. Но Борис молча пил свое пиво и разглядывал нарядных девиц за соседним столиком. Они были молоды и веселы. А Саша давно уже не молода и особых поводов для веселья у нее тоже не было, хоть и заглянула она в это кафе в поисках удовольствия и радости.

— Почему вы один? — спросила она. — Вечер пятницы, все в компаниях, а вы один.

— Вы же тоже одна. Что в этом такого?

— Я жертва обстоятельств, и если, честно, мне бы очень не хотелось сейчас быть одной, но… Я одна, и пытаюсь сейчас найти хоть какие-то плюсы в этой ситуации, но, к сожалению, пока не получается, — Саша совсем помрачнела.

— Тоже мне повод для грусти — одна, — усмехнулся Борис. — Иногда очень полезно побыть одной. Природа, как говорится, не терпит пустоты, и пустой стул за вашим столиком недолго оставался таковым. Случай занес на него меня, — он мило улыбнулся. Но не кокетливо и не заинтересованно, заметила про себя Саша. — Веселее, Алиса, веселее. Знаете, одиночество это не так уж и страшно. Это всегда обещание новых встреч. Можете мне поверить, уж я-то в этом разбираюсь.

— Вы что же, волк-одиночка, закоренелый холостяк?

— Это вы что же, сейчас так неуклюже пытаетесь выяснить мое семейное положение? Уж не приударить ли вы за мной решили? — Борис рассмеялся.

Саша обиженно поджала губы.

— Вот еще! Не льстите себе!

Борис хохотал еще сильнее.

— Вы сейчас очень напоминаете пятнадцатилетнюю девчонку. Вы, наверное, давно не общались с посторонними мужчинами.

— С чего это вы взяли?

— О! Я великий психолог. Могу многое рассказать о человеке, взглянув на него два раза.

— И что вы можете рассказать обо мне?

— Я очень дорогой психолог, но ладно уж, так и быть, расскажу вам, что было, что будет, чем сердце успокоится. В конце концов, вы оказали мне услугу, когда пустили за свой столик, — Борис пристально посмотрел Саше в глаза. — Начнем с того, что никакая вы не Алиса. Это ваш, творческий, так сказать псевдоним. Так? — Саша кивнула. — Вам около тридцати лет. Может быть чуть меньше, может быть чуть больше. Так?

— Ну-у… почти.

— Больше или меньше?

— Неприлично задавать барышне такие вопросы.

— Пусть барышня не забывает, что она сейчас находится на приеме у самодеятельного психолога, а это все равно, что на исповеди. Психологам и священникам не врут. И еще не врут случайным попутчикам в поезде Москва — Владивосток. Представьте, что я он и есть. — Борис сурово погрозил пальцем.

— Мне тридцать шесть, — призналась Саша.

— Не сочтите за комплимент, но вы выглядите моложе. Идем дальше. Вы недавно расстались с мужем или с бойфрендом. Так? — Саша кивнула. — Это он от вас ушел? — Она снова кивнула и опустила глаза — они начали наполняться слезами. Только этого еще не хватало, разреветься в публичном месте, да еще перед едва знакомым мужчиной. — И сейчас вы считаете всех мужиков редкостными мерзавцами, подонками и негодяями?

— Не так все запущено. Только одного.

— Это радует. Значит, я могу сделать вывод, что меня вы не считаете негодяем. Продолжаем сеанс. Вы неожиданно остались одна и теперь решительно не знаете, что делать с этим одиночеством, вам в нем не комфортно. Вы привыкли делить жизнь на двоих, а тут на тебе… Одна, совсем одна! Неуютно вам с собой наедине-то. Плюс, когда расстаешься с близким человеком, ты теряешь не только его, ты теряешь еще и привычный образ жизни. А это же кошмар! Это ужас!

— Откуда вы все это знаете?

— Людям кажется, что они выбирают разные дороги, но в итоге все мечутся по одному и тому же замкнутому кругу: любовь, ненависть, предательство. Я тоже через это прошел… несколько лет назад.

Саша печально вздохнула:

— И как вы справились тогда?

— Выбрал свободу. Решил быть один.

— Но ведь одиночество, это проклятие нашего времени. Все боятся остаться один на один с собой. Все спасаются от одиночества как могут. Кто живет не понятно с кем, лишь бы не быть одному, кто переселяется в виртуальное пространство и заводит сотни и тысячи, так называемых друзей в социальных сетях и все только ради того, чтобы создать иллюзию, что ты не один в этом мире. Я знаю дамочек, которые даже детей рожали с одной единственной целью, чтобы в старости было кому принести пресловутый стакан воды. А вы, значит, плюнули на все и на всех и выбрали свободу?

— Абсолютной свободы не бывает, вы же понимаете. Есть только разные степени несвободы. У меня вот она небольшая. И я вовсе не отшельник. У меня много друзей, но, тем не менее, когда я совсем один, мне хорошо.

— А когда вы возвращаетесь в свой дом, где вас никто не ждет, неужели вам это нравится? По-моему, это самый страшный момент в одиночестве, когда ты приходишь домой, а там тишина. И ты включаешь телевизор или радио, чтобы хоть как-то заполнить эту тишину, ты создаешь видимость, будто в твоей квартире кто-то есть. Хотя бы эти мужчины и женщины из телевизора, которые даже не подозревают о твоем существовании. Неужели к этому можно привыкнуть? — Саше снова захотелось плакать. Она уже представила момент своего возвращения домой, и он, как обычно, в эти последние несколько скорбных недель, вверг ее в тоску и отчаянье. Она даже допустила смелую мысль, которую не позволяла себе несколько замужних лет, что если бы мужчина, который сидел сейчас напротив, предпринял попытку ее соблазнить, она бы не устояла. Собственно, она и сама была готова его соблазнить, но уже совершенно забыла, как это делается. К тому же она воображала себя сейчас очень непривлекательной: некрасивой, унылой, никому не нужной женщиной. Разве может кому-то понравиться человек, которого отвергли, которого вышвырнули из своей жизни, как старый, отслуживший свое видеомагнитофон. К черту все моральные запреты, которые она сама себе же и напридумывала.

Права, Вера Семеновна, права… Нужно бы ей пораспутничать. Только вот как нужно распутничать, пожилая актриса не сказала. Как вызвать интерес у мужчин, она не посоветовала. А этот вот Борис, сидит сейчас с ней, изображает крутого психолога исключительно из жалости и какого-то унизительного сострадания, а вовсе не из желания ее обольстить. Это хорошо, что на свете есть добрые люди, способные придти на помощь едва знакомому человеку, только вот человеку этому нужно сейчас совсем другое — не слова, а поцелуй, внезапно возникшая страсть, пусть даже и продлится она всего несколько часов. Саше хотелось сейчас чувствовать себя желанной. Но Борис тем временем говорил весьма участливо, но абсолютно бесстрастно: