Роксана Пулитцер - Двойняшки Страница 11

— Но… Я думаю, что… — начала было Милли, но Декстер не дал ей закончить, отключив связь.

Декстер стоял на палубе своей яхты, опершись на перила из тикового дерева. На нем была двубортная куртка цвета морской волны, желтый шелковый галстук, темно-серые отутюженные шерстяные брюки и легкие кожаные туфли от Гуччи на босу ногу. Он подставлял свое красивое лицо соленому и свежему океанскому бризу. Яхта сорокаметровой длины делала разворот, выходя из дока в сторону озера Уорт. Он наклонился через перила, чтобы посмотреть на свою восемнадцатиметровую рыбацкую шхуну, которая слегка покачивалась на волнах на фоне чудесного вида Палм-Бич, открывавшегося отсюда.

— А почему бы нам не порыбачить завтра на моей шхуне? Вы могли бы захватить и ваших друзей, — сказал он одному из своих гостей, члену совета директоров компании, которую Декстер хотел подмять под себя.

— Спасибо, Декстер. Ловлю тебя на слове.

Мимо прошел стюард в белой униформе, предлагая гостям розовое шампанское в изящных фужерах баккара.

— Завтра утром я смогу поиграть на пятьсот тысяч долларов, — сказал Декстер, обращаясь к своему биржевому брокеру, маленькому толстому человечку, совершенно лысому, с подобострастно бегающими глазками за линзами очков. — Предвидится еще что-нибудь интересное?

— Да. Могу порекомендовать сеть предприятий быстрого питания. По моим сведениям, в этом году это может стать самым выгодным вложением, — понизив голос, ответил тот.

— Сколько я могу получить?

— В моем распоряжении шестьдесят тысяч акций, и я уже имею заказы от клиентов на сорок пять.

Возьмете оставшиеся пятнадцать?

— Я беру все шестьдесят. А своих клиентов можешь послать подальше в задницу, — ответил Декстер голосом, холодным, как декабрьская стужа, и лишенным всяких эмоций.

Хэнк отпил бурбон из своего бокала, а затем молча уставился на Декстера сквозь линзы очков в металлической оправе.

— Ты же не хочешь потерять свою работу, не так ли? — сказал Декстер, а затем, заметив, что за ними наблюдает один из гостей, весело и непринужденно рассмеялся:

— Я думаю, тебе придется потрудиться, Хэнк. Заодно прикупи акций Манхэттенского кабельного телевидения и тех шахт бурого угля, о которых мы толковали, — с этими словами Декстер похлопал его по плечу, и озадаченный брокер удалился.

— Сенатор Брекстон, можно вас побеспокоить на секунду, — сказал Декстер, обращаясь к высокому дородному человеку с пепельно-седыми волосами и ухоженными бородой и усами. С этими словами он взял сенатора под локоть и повел в конец палубы. — Сэм, кажется, ты мне кое-чем обязан? В общем, мне этим летом на месяц понадобится твоя яхта. Ты все так же держишь ее в Пирее?

— Ну, после твоего вклада в мою избирательную кампанию ты можешь пользоваться ею не один месяц, а все лето, но я прослышал, ты вроде собирался в Африку на сафари? — При этом сенатор изогнул в удивлении брови. — Что же такое происходит в Греции?

Декстер ничего не ответил на вопрос, и его лицо приняло to самое выражение, которое называется непроницаемым.

Его пассия на этот вечер сидела за столом прямо напротив него. Кроме нее и Декстера, за этим столом располагались еще четырнадцать человек. У Андреа Ворфилд было лицо с тонкими и надменными чертами, белоснежная кожа на шее, глубоко открытой груди и руках, ее густые каштановые волосы были стянуты назад заколкой с бриллиантами и рубинами. В ее глазах — то ли серых, то ли светло-коричневых — ощущались какая-то пустота, равнодушие, отчужденность и отсутствие эмоций. В Палм-Бич считалось, что такой взгляд свидетельствует об очень хорошем воспитании и образовании. Декстеру же он казался омерзительным.

Но для минета сегодня вечером она, пожалуй, сгодится. Декстеру не терпелось освободить ее от печати усталости, которая читалась на ее аристократическом лице.

Роскошный ужин протекал так же, как и все другие ему подобные, вытянутые от важности лица лишь слегка наклонялись над тарелками, над столом висел гул голосов, в котором можно было разобрать какие-то малозначащие фразы о погоде и льстивые возгласы в адрес горячего блюда и закусок.

— Уолли, я недавно приобрел несколько работ Энн Грэм. Вы, случаем, не думали провести ее выставку в вашей галерее на Уорт-авеню? — как бы невзначай спросил Декстер, слегка подвинувшись, чтобы официант мог забрать тарелку.

— Мой друг, я неоднократно пытался заполучить ее, но на нее такой спрос, что пока у меня ничего не вышло.

Декстер вспомнил обнаженные плечи Энн и ее фигуру в черном вечернем туалете. Да, эта женщина продолжала оставаться загадкой для него. Казалось, она принадлежала всем — и никому.

От десерта Декстер отказался. Он был убежден, что к ликеру можно подавать лишь контракты на подпись.

— А знаете, я видел Энн. Грэм в Белом доме, — вдруг вступил в разговор старый сенатор. — Она встречалась с сыном вице-президента. Похоже, у вице-президента появились виды на то, что она станет его невесткой. — Он затянулся своей облегченной сигареткой и продолжил:

— Кажется, он от нее без ума.

Все же ее предшественницы казались вице-президенту партией, недостойной его сына; как-никак семья великих политиков.

Декстер изобразил на своем лице подобие улыбки.

Большинство гостей продолжали сидеть и болтать так, ни о чем, что было обычным финалом любого ужина, но кое-кто, ссылаясь на, дела, уже готовился уходить. Когда яхта причалила к берегу, яркая толпа спустилась по мосткам.

Декстер проводил гостей, после чего молча взял за руку Андреа и повел ее вниз, в библиотеку. Он нажал на кнопку, скрытую за портьерами, перегородка отодвинулась, и перед ними открылась потайная комната, освещенная неярким светом. Там на стеллажах из красного дерева выстроились сотни альбомов с порнографическими фотографиями — садомазохизм, гомосексуалисты, секс с животными, секс с детьми. В ящиках лежали кучи каталогов, рекламирующих резиновые члены и влагалища. За стеклянными дверцами некоторых полок находились шпоры и кнуты, сделанные из самой качественной кожи.

Лицо Андреа оставалось все таким же высокомерным и отрешенным от действительности, но соски ее грудей напряглись, и это было заметно под ее светлой сатиновой блузкой.

Декстер грубо схватил ее за грудь, опустил на колени, высвободил из брюк свой член, сунул ей в рот и так же грубо приказал:

— Соси!

Грейси выдергивала один за другим бледно-желтые нарциссы, тюльпаны и ирисы из огромной охапки весенних цветов, привезенных ей утром в огромной вазе от Лалика из цветочного магазина по заказу Декстера.