Лорен Маккроссан - Ангел в эфире Страница 11

– Ладно, не кипятись, рыба-ангел, уже лечу. Кстати, у тебя следующим номером танцульки – вот и взбодришься.

– Спаси меня, «Радио-1», – горестно мычу я и включаю в эфир первый звонок.

Знаю, что вы хотите сказать: групповая психотерапия по телефону – прерогатива ночных эфиров, поскольку именно предрассветные часы – излюбленное время пациентов с неуравновешенной психикой, главных потребителей подобных передач. В этом направлении «Энерджи-FM» вправе считать себя пионером. Надо отдать должное руководству: до сих пор задумка себя оправдывала, да и я стараюсь. Бывает, ворчу – положа руку на сердце, «Энерджи» далеко до Би-би-си, «Радио Клайд» и им подобным. И все-таки потенциал для роста имеется, да и я своим делом довольна – ведь не каждому дано, проснувшись утром, с радостью предвкушать поход на работу. Я тружусь с понедельника по пятницу с двенадцати до трех – одним словом, не слишком изнуряюсь. Согласна, я – везунчик, хотя и у меня бывают сомнения – то устанешь, то не в духе, а иногда, как посмотришь, какую музыку на сегодня приберегли, так хоть стой хоть падай. Старичок Терри Воган,[10] и тот сказал бы: «Ребятки, вы отстали от жизни».

Вообще-то послать резюме в «Энерджи-FM» мне посоветовал как раз Коннор, который всегда поддерживал все мои начинания. Он – моя опора, моя поддержка, мой «Ультрабра супербюст» – всегда здорово, когда кто-то вдохновляет тебя на осуществление мечты. Еще в колледже я пробовала диджеить, хотя в основном это сводилось к оттачиванию имиджа загадочной девушки, чем к тонкостям микширования дисков. Потом подрабатывала по паре часиков в местном пабе, а уже после устроилась в серьезное место: на больничную радиоточку. Позвольте заметить, местечко не из теплых. Мне приходилось не просто бормотать для коматозных подростков названия песен, как в школе, а по-взрослому разговаривать со слушателями и – Боже упаси еще раз такое повторить! – развлекать их. Настоящий вызов для двадцатидвухлетнего новичка. Впрочем, трудности меня тонизируют. Как правило. Конечно, крутить обитателям больницы «Я умру и поднимусь в небеса, где меня к покою дух призовет»[11] было крайним безрассудством, зато несколько неприятных инцидентов научили меня тщательно подходить к подбору музыки и отбраковывать сомнительные варианты. Наверное, именно благодаря этому я отлично знаю почти все, что было написано в музыкальном жанре, за исключением разве что репертуара эстонки, победившей однажды на «Евровидении», и дуэта «Милли-Ванилли». (Согласитесь, маломальский вкус у меня все-таки есть.)

На больничном радио я проработала – хотите верьте, хотите нет – четыре года. Потом крутила вечерний музон в модных барах, каких расплодилось по всему городу как грибов после дождя. Разговоры с публикой в мои обязанности не входили, и, по сути, я снова вернулась к микшированию. Платили неплохо, но тратила я больше – покупала много дисков, стараясь не отстать от времени и постоянно обновляя коллекцию, что в моей профессии – насущная необходимость. Ради пополнения бюджета в дневное время подрабатывала в магазине Мег, к тому же мне, как сотруднице, продавали записи со скидкой – очень кстати. Там я и увидела объявление – «Энерджи-FM» приглашала диджея. Я сразу завелась, Мег чуть не произвела на свет младенца, агитируя меня попытать счастья, а решительные аргументы Коннора положили конец последним сомнениям. Как видите, меня приняли, и, смею вас заверить, в мои намерения не входит крутить Ким Уайлд, Рика Эстли и им подобных, стараясь выдать этих любимцев прошлого за современную попсу. Радиостанция искала молодого диджея, который взял бы ее за уши и вытащил в двадцать первый век, создал бы новую фэн-базу, чем я, между прочим, и собираюсь заняться… При условии, что мне выпадет-таки счастье отловить директора, когда он вопреки своей привычке не свалит играть в гольф, а решит заглянуть на работу. Тогда-то и подкину ему пару деловых предложений.

Так уж повелось, что первой на передачу дозванивается Глэдис, и сегодня – не исключение. Старушке за шестьдесят, и она живет в пригороде Мазеруэлла. Подозреваю, что наш номер на ее телефоне запрограммирован и, едва раздается мое «Наше вам здрасте», ей остается только нажать кнопку автодозвона. Порой я даже не успеваю объявить тему дня. Причем это совершенно ничего не меняет: такое чувство, что у Глэдис есть вполне устоявшееся мнение по любому вопросу – от ущемления прав темнокожего населения до обязанностей пассажиров, пользующихся общественным транспортом. Мне кажется, с такой женщиной шутки плохи. В чем-то она даже смахивает на мою мамулю, хоть и представляет собой более одомашненный вариант – Дельфина, к примеру, никогда не опустится до того, чтобы драить туалет или взять в руки пылесос. А еще наша Глэдис – настоящая заводила.

– Энджел? – Чувствуется, говорит она с одышкой.

– Здравствуйте, Глэдис. Рада вас слышать. Как провели выходные?

– Ох, малютка моя, вроде ничего. Дочурка, Лесли, заскочила со своими малышками, Джеком и Джоди – мои внуки-близняшки. Они такие малютки, очаровательные дети. Привезли мне в подарок шоколадные розочки – посчастливилось взять с тридцатипроцентной скидкой – и новый заварочный чайник, так что я сегодня вся задаренная. Вот и решила позвонить, перекинуться парой словечек.

– Да, верно, так о чем мы говорили?

Глэдис тяжело вздыхает и заходится душераздирающим кашлем курильщицы со стажем, хотя сама не раз заверяла, что сигареты в зубах не держит с шестьдесят четвертого года.

– Так вот, Лесли, моя девочка… понимаешь… – Тут Глэдис прочищает горло и следующее слово произносит почти шепотом: – Разведенка.

– Да, припоминаю. Нелегко ей пришлось.

– Да уж, хлебнула бедняжка на своем веку. Вот и не хочу я, чтобы мою дочурку снова кто-нибудь обидел, – как бы старую ошибку не повторила. Сколько времени на него извела, а парень-то оказался барахло. Сорвался, да и след простыл, как только мокрыми пеленками запахло. А по мне, так еще легко отделалась малютка моя: рожа у него была, как у верблюда, который шербет почуял. Да-а, никчемный фрукт. Пошлешь его, бывало, купить банку краски нового ухажера нашла. Хорош собой, ничего не имею возразить, и лицом вышел, и обходительный, слова грубого не скажет, только работает всю неделю в Манчестере. Как уедет в воскресенье – и до пятницы его нет. Только на выходных и видятся. Вот вам и любовь на расстоянии, не по нутру мне все это, ой, не по нутру. А я дружу с Мэгги, – продолжает она на одном дыхании, – так вот, у ее дочки Сэди есть подруга. Пола ее зовут, живет в Эдинбурге, и у нее парень, милый такой, заботливый – так сначала все думали. Он все в разъездах был: две недели там – две здесь. И однажды – Ангелочек, ты слушаешь? – однажды я столкнулась с ним лицом к лицу на Аргайл-стрит: а он с этакой цацей гоголем выхаживает. И выясняется: у него жена есть; ведет этот подлец двойную жизнь: чередует женщин, как трусики на веревке. Знаешь, хотела я ему прямо тут же, на месте, башку оторвать, да удержалась: не лезь куда не просят – так я считаю.