Елена Купцова - В кольце твоих рук Страница 11

— А как?

— Дон Морелла, вот как.

— Простите несчастную провинциалку, дон Морелла, — смиренно произнесла Наташа. — Я не знала. Больше это не повторится.

— То-то же, — удовлетворенно сказал он и, сменив тон, добавил: — Подождите меня, девушки, я только прихвачу баночку пива и вернусь. Вам взять что-нибудь?

— Спасибо, Франко, но нам уже пора, — сквозь зубы процедила Лола. Она не смотрела на него. Взгляд ее был прикован к двери бара.

Франко и Наташа обернулись. В дверях, покачиваясь, стоял какой-то человек и пристально наблюдал за ними. Тяжелый взгляд его красных, припухших глаз так и буравил их лица. Редкие темные волосы, еле прикрывающие лысеющий череп, беспорядочно взъерошились. Неопрятная, давно не стиранная рубаха наполовину выбилась из измятых брюк.

Франко тихо присвистнул и, понимающе кивнув, исчез в баре. Мужчина, нетвердо ступая, подошел к ним. От него противно пахло перегаром.

— Все воркуете, девчонки? — Он погрозил им пальцем. — Не шибко тут, а то списочки пересмотрим.

— Мы уже домой идем, — сжав губы, ответила ему Лола. — Спокойной ночи, товарищ Садко. — Она подхватила Наташу под локоть и потащила за собой.

— Вот-вот, дома-то надежнее будет! — крикнул им вслед Садко и, пошатываясь, вернулся в бар.

— Ты почему так подхватилась? — спросила Наташа, еле поспевая за широкими шагами подруги. — Кто этот тип?

— Сама же слышала — товарищ Садко. Николай Порфирьевич. Сечет тут за всеми. От всего остального освобожден.

— Ну и что? — ничего не понимая, спросила Наташа. — Мы же ничего дурного не делали. Что ты дергаешься?

— Задергаешься тут. Он уже третий месяц всех терроризирует. Понять не могу, откуда они такую рептилию выкопали. Он как только приехал, сразу же созвал общее собрание. Я, говорит, товарищ Садко, так и сказал. Буду следить за моральным климатом в коллективе, а если что, списочки пересмотрим. Это его любимая фраза.

— Что за «списочки»? — полюбопытствовала Наташа.

— Списки на отъезд. Естественно, никому неохота раньше времени топать отсюда в родной Союз. А он весь день отсыпается, а к вечеру выползает и ну по кустам шастать. Следит, кто к кому пошел, кто с кем пьет и прочее.

— Ну, сам-то он далеко не образец для подражания, — заметила Наташа.

— Да я его вообще ни разу трезвым не видела. Но, надо отдать ему должное, людей он встряхнул здорово. Сразу стало ясно, кто чего стоит. У него, считай, каждый пятый в стукачах ходит. Ко мне тоже, кстати, подкатывался, но я его тихо отшила. Прикинулась на всякий случай полной дурой. Знаешь, иногда помогает.

— Это верно. Хорошо, что ты меня предупредила. А кто из наших знакомых с ним сотрудничает?

— За примером долго ходить не надо. Твой коллега по отделу и его «обворожительная» женушка.

— Смоктуновский, что ли?

— Угу.

— А Володька Дронов? — небрежно спросила Наташа. Она затаила дыхание в ожидании ответа. Неужели и он?

— Вовик? Да ты что! — Лола даже руками всплеснула. — Вывернулся как-то. Он такой попрыгунчик-балабон, что его никто не принимает всерьез.

Ну и слава Богу, подумала Наташа. Значит, она в нем не ошиблась.

— Нет, ну ты сама посуди, это же извращение какое-то! — взволнованно проговорила Наташа. — Почему мы должны его бояться? Мы же все тут взрослые люди, сами можем решить, чем заниматься в свободное время. А его дело — шпионов ловить и охранять государственные секреты. Я понимаю, если бы кто-нибудь воровал здесь коммерческие тайны и продавал нигерийцам. Так ведь нет.

— Но должен же он чем-то заниматься, — резонно заметила Лола. — Интересно, что он пишет в своих отчетах?

— Я себе представляю, — усмехнулась Наташа. — За период моей работы на объекте достигнуты значительные успехи в деле воспитания коллектива, — проговорила она заплетающимся языком. — А именно: все мужчины пьянствуют водку только со мной, а девушки-переводчицы в разговоры с инородцами не вступают и уже почти забыли английский язык.

— Это, наверное, его хрустальная мечта, — рассмеялась Лола.

— И вот идет этот симпатяшка Франко тебе навстречу, говорит: «Чао, Лола!», а ты ему в ответ: «Му-у-у…»

Лола вдруг притихла. Наташа взглянула на нее и заметила, что улыбка вдруг исчезла с ее лица, а в глазах появилось неприятное настороженное выражение. «Что это с ней?» — подумала, недоумевая, Наташа, но спрашивать почему-то не стала.

В выходные Наташа мечтала как следует отоспаться. Накануне они с Первенцевым провели весь день в Лагосе, в Нефтяной корпорации, а вечером ужинали в китайском ресторане с двумя японскими фирмачами. Оба всю дорогу учили ее есть палочками, без особого успеха, но было весело.

Первенцев, крайне довольный результатами переговоров, клятвенно пообещал ей, что в выходные ее не тронет. Она сладко спала и не сразу услышала стук в дверь. Но тот, кто стучал, был настойчив, и Наташа, с трудом вырвавшись из объятий сна, приоткрыла глаза. Без четверти восемь.

— Боже, — простонала Наташа. — Кто там?

— Соня, это же я, Лола, — раздался из-за двери знакомый голос. — Ты что, забыла, что сегодня мы едем на пляж?

Наташа действительно напрочь об этом забыла. Вчера был такой сумасшедший день. Она быстро сунула ноги в шлепанцы, накинула халатик и выскочила на порог. Рядом с Лолой, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, стоял Володя. Его заинтересованный взгляд заставил Наташу поплотнее запахнуть халат и затянуть пояс.

Она была так соблазнительна, вся розовая со сна, светлые волосы густой волной упали на грудь, и ему вдруг захотелось спровадить Лолу куда-нибудь подальше и остаться с ней наедине. Запереться в комнате и до завтра никуда не выходить.

Лола каким-то шестым чувством уловила его мысли и резко сказала:

— Не стой как изваяние! Автобус уже уходит.

— Задержите его минут на десять. Я мигом. — И Наташа исчезла за дверью.

Володя стоял и тупо смотрел ей вслед. Однако Лола живо привела его в чувство, ткнув локтем в бок.

— Вы, я вижу, размечтались не в меру, юноша, — язвительно сказала она. — Беги, держи автобус за задние колеса.

— Слишком много ты всего видишь, — пробурчал, отхода, Володя. Он всегда считал, что умеет скрывать свои мысли, и то, что его так легко раскусили, вывело его из себя.

Прошло не десять, а добрых двадцать минут, прежде чем Наташа наконец появилась. Люди начали потихоньку роптать. Но когда она впорхнула в автобус в воздушном светло-зеленом сарафане и широкополой соломенной шляпе с цветами и слегка смущенно улыбнулась, каждому из присутствующих мужчин показалось, что улыбнулась она именно ему. От недовольства не осталось и следа.

— Извините меня, пожалуйста. — Наташа сняла шляпу и тряхнула волосами. — В первый и последний раз. — Она осмотрелась в поисках свободного места.