Элизабет Беверли - Как заарканить миллионера Страница 11

— Всего два слова, — гордо объявила Анита. — Рекламное турне!

«Рекламное турне?» Эти слова прозвучали в ушах Дорси, словно удары похоронного колокола. «Рекламное турне?! Не-е-е-ет!!!»

— Эти два слова мне не нравятся, — твердо ответила она. — Может, выберешь другие? Например, «до» и «свидания».

— А как насчет «интервью» и «телешоу»? — забросила удочку Анита.

— Эти мне нравятся еще меньше, — стояла на своем Дорси.

— Привыкай, Дорси, — посоветовала Анита. — Лорен Грабл-Монро становится знаменитостью.

«О господи! Только не это!»

Ошибочно приняв ее молчание за добрый знак, Анита продолжала как ни в чем не бывало:

— Книга расходится мгновенно, читатели и книготорговцы с ума сходят от желания увидеть Лорен. Ты не поверишь, нас просто забрасывают письмами!

— Но, Анита… — слабо пролепетала Дорси. Так слабо, что Анита, по всей видимости, ее не расслышала. И продолжала:

— Народу Америки нужна Лорен Грабл-Монро. Наша задача — дать народу то, что он хочет!

«Дать то, что он хочет?» Может быть, скорее — швырнуть на растерзание?

Среднему американцу при словах «народ Америки» представляется нечто милое и трогательное. Мамы с колясками, мальчики, играющие в бейсбол, суровые ковбои, добрые провинциальные старушки с яблочными пирогами… Но в данном случае под «народом» явно имелась в виду толпа фанаток с безумными глазами и пеной у рта.

— Но, Анита, — сделала Дорси вторую попытку, — как же…

— Как, спрашиваешь ты? — подхватила редакторша. — Очень просто. Проведем рекламное турне. Лорен выступит перед читателями и даст автографы во всех крупнейших городах Америки, начиная, естественно, с Чикаго. Кроме того, мы уже зарезервировали место на весенней книжной ярмарке.

— Но, Анита, как же ты…

— Дорси, ты не представляешь, что делается в редакции! Нам уже дважды звонили из «Доброе утро, Америка!». Дважды, понимаешь? Мы не можем больше тянуть с ответом. Не можем и не хотим. Ты знаешь, каких трудов стоит попасть на национальное телевидение? А в этот раз они сами звонят и предлагают! Просто чудо какое-то!

Дорси понуро опустила голову. Дождавшись, пока Анита остановится, чтобы перевести дух, она воскликнула:

— Анита, как ты собираешься все это устроить? Ты, может быть, забыла, что Лорен Грабл-Монро не существует?

Об этом вопросе она тут же пожалела. Не потому, что боялась обидеть Аниту, нет, потому что предчувствовала, каков будет ответ.

На том конце провода наступило молчание. Секунду спустя послышался мягкий голос Аниты:

— Да, Лорен Грабл-Монро не существует. Но, Дорси… существуешь ты!

Дорси закусила губу, удерживая рвущийся наружу беззвучный крик. Да, такого ответа она и боялась.

— Верно, существую, — признала она. — Но я — не легкомысленная девица, у которой цель жизни — окрутить миллионера. Я — социолог, преподаватель, собираюсь посвятить жизнь науке. Если наш ректор узнает, что эту книгу написала я, из «Северна» я вылечу в два счета. Да и с защитой диссертации начнутся сложности.

— Не понимаю, почему тебя так волнует эта дурацкая диссертация, — вздохнула Анита. — Как там у тебя: «Элитный клуб для состоятельных мужчин как микрокосм маскулинизированного общества»? По-моему, скука смертная. Не могу вообразить человека, который дочитает этот твой талмуд до конца.

Дорси прикусила язык, хотя с уст ее рвался резкий ответ. Да, бестселлером ее будущая диссертация не станет, но Дорси гордилась своей работой. И надеялась, что, когда придет время, на социологическом факультете «Северна» она произведет сенсацию.

Если, конечно, Анита Диксон и издательство «Рок-Касл Букс» не добьются своего. Потому что; если они раззвонят на весь свет, что Лорен Грабл-Монро — на самом деле Дорси Макгин-нес, с карьерой социолога можно будет проститься.

Этого мало: признание запросто может ее разорить. Ибо руководство «Северна» вообразит, что Лорен Грабл-Монро богата (откуда же им знать, что и гонорар, и проценты с прибыли достались Карлотте?), и потребует назад стипендии и прочую финансовую помощь, которую Дорси пол чала несколько лет в качестве талантливой, но бедной студентки. А это очень немалые деньги Особенно если учесть, что доходы Дорси ничтожны.

Каким-то чудом ей удалось справиться с собой и не разреветься.

— Я не могу изображать Лорен, — твердо заговорила она. — Не могу. Во-первых, я преподаватель колледжа, а не великосветская тусовщица. Во-вторых, Карлотта только что сказала, что я одеваюсь как лесоруб. И знаешь что? Она права. Я действительно одеваюсь как лесоруб. Во мне нет ни капли очарования, изысканности, шарма, сексапильности — словом, ничего даже отдаленно похожего на Лорен Грабл-Монро, охотницу за миллионерами! Ты хоть понимаешь это?! Разве народ Америки хочет увидеть такую Лорен?! Да после любого телешоу со мной книгу никто и покупать не захочет! Ну скажи мне, Анита, что я не права!

Дорси нетерпеливо махнула матери рукой.

На миг наступила тишина. Затем в трубке послышался робкий голос Аниты:

— Ты можешь измениться, Дорси. Дело того стоит.

— Не могу, — решительно ответила Дорси. — У нас с Лорен нет ничего общего. Я никогда не написала бы книгу, если бы не Карлотта. И вообще, настоящий автор — она, от меня там только литературная обработка!

— Нет, Дорси, написала книгу ты, — вдруг вмешалась в разговор Карлотта. — Я просто… э-э… дала несколько советов и предложений. А остроумие, ирония, смелые критические суждения — все твое.

— Я слышала, что говорит твоя мать. Она права, — Анита была явно взволнована. — Именно смелость и остроумие определяют образ Лорен.

— Дорси, дорогая, может, мне поговорить с Анитой? — с осторожностью предложила Карлотта.

— Говорить тут не о чем! — отрезала Дорси, метнув гневный взгляд на мать. — Анита, когда вся эта история только начиналась, ты обещала, что сохранишь мою анонимность!

На другом конце провода молчали. Потом послышался тяжелый вздох.

— Знаешь, Дорси, — призналась Анита, — боюсь, вопрос об анонимности нам придется пересмотреть.

— Ни за что! В договоре было сказано, что книга выйдет под псевдонимом!

— Она и вышла под псевдонимом! И во всех рекламных текстах и издательских документах ты фигурируешь под псевдонимом. В чем проблема-то?

— Ты уверяла, — сурово продолжала Дорси, — что выход книги никак не повлияет на мою личную жизнь. Так вот, я не собираюсь объявлять всему свету, что Лорен Граб л-Монро — на самом деле преподаватель социологии из колледжа «Северн»!

— И здесь проблемы не вижу, — уверенно возразила Анита. — Мне и самой не по душе объявлять, что наша скандальная суперзвезда — на самом деле преподаватель социологии из какого-то старорежимного женского колледжа! Ничего себе реклама для издательства!