Цена измены - Агата Лель Страница 11

Тихо поднявшись, я прошмыгнула в ванную, и глядя на себя в зеркало, глупо улыбнулась. Растрепанная, с красными пятнами на груди и бёдрах, которые скоро превратятся в синяки, сонная и немного пьяная. Но очень счастливая. Какой ценой мне далось это счастье, я старалась не думать. Быстро умывшись и почистив зубы я снова вошла в комнату: Глеб спал так же на животе, укрытый до пояса белоснежным одеялом. Подойдя к окну я отодвинула занавеску: казалось, что стало чуть светлее, но была по-прежнему ночь. Я взглянула на часы. Половина одиннадцатого. Неужели ночи?

— Если ты ждешь рассвет, то придётся подождать ещё. Добро пожаловать в Заполярье, — Глеб повернулся на спину, закинув руки за голову. — Ты очень красивая. — помолчав добавил он.

Я стояла у окна совершенно голая. И я ему верила. Он похлопал на пустое место рядом с собой, и я безропотно пошла на его молчаливый зов.

Через несколько часов мы обедали в маленьком ресторанчике из сруба, одиноко стоявшем где-то на пустыре среди хвойных джунглей. Десять столиков, дровяной камин, тихая музыка. Закутавшись в теплый шарф Глеба, я пью горячий глинтвейн и смотрю в окно на бесконечные ёлки и падающий снег. Происходящее всё больше напоминало сюрреализм. Я слегка запьянела от теплого вина, Глеб допивал вторую чашку кофе.

— Может закажешь чего-нибудь покрепче?

— Я не пью за рулём.

— Но вчера…

— А вчера я не собирался уезжать, — хитро улыбнулся он и закурил.

— То есть… ты знал, что я тебя остановлю? — изумившись воскликнула я. Он рассмеялся, и взял меня за руку. — Неужели я настолько предсказуема?

— Нет. Это я настолько самоуверен. Не бери в голову, — и я решила последовать его совету.

Я уже давно поняла, что скрывать что-то от этого мужчины бессмысленно. Заказав себе ещё глинтвейна, и собравшись с духом, я решила рассказать ему то, что тревожило меня все эти месяцы.

— Глеб, я… я даже не знаю, как тебе это сказать… возможно ты разозлишься на меня, и будешь прав, но… я была не совсем честна с тобой.

Подняв бровь он вопросительно на меня взглянул, требуя продолжать.

— Дело в том, что… я замужем, и у меня есть маленькая дочь, ей четыре года, — я замолчала, глядя на его реакцию. Казалось, ни один мускул не дрогнул на его лице. Он молча смотрел в окно, и моё терпение заканчивалось. — Почему ты молчишь? Скажи что-нибудь!

— А что ты хочешь услышать? Ты удивишься, но я знал, что ты замужем.

— Но… как… — от изумления я не могла подобрать слов.

— Ты ведёшь себя как замужняя. Я понял это с первого дня. Ты пыталась быть осторожной, но выдала себя с потрохами, — глядя на мою реакцию, он слегка улыбнулся и снова взял меня за руку. — Я не виню тебя, Софи. Все хорошо, правда.

Словно камень свалился с души. То, что угнетало меня все это время, теперь раскрыто.

— А ты…

— Женат ли я? — закончил он за меня. — А разве это имеет какое-то значение?

— В принципе нет, но… раз я призналась тебе, то было бы логично…

— Не бери в голову, — повторил он, и я поняла, что разговор окончен. — Может закажем вяленого мяса? — открыв меню, как ни в чем не бывало спросил он.

Удивительный человек. Самый удивительный, загадочный и странный из всех, кого я когда-либо встречала. Вернувшись в номер, прихватив с собой шампанского и нехитрой закуски, мы не спали до самого утра.

Шли вторые сутки моей новой жизни на краю света.

Глава 12

Все выходные мы ели дары белого моря, курили на тесном балконе, накинув на голое тело пальто, пили вино, немного спали и много занимались сексом. Не таким, каким я привыкла в своей супружеской жизни — “тихой гавани”. Настоящим сексом, дерзким, без какого-либо стеснения. Глядя на себя в зеркало, я чувствовала себя женственной и сексуальной, от лишнего веса будто не осталось и следа, в отражении я видела красивую и желанную женщину.

Глеб мало говорил, но нам не нужны были слова. Зачем слова, если можно наслаждаться тишиной ночи и друг другом.

— О чем ты думаешь? — как-то спросила я, лёжа на его плече.

За окном падал нескончаемый снег, периодически нашу постель освещал голубоватый свет от неоновой вывески отеля. Ни к чему задёргивать занавески, все равно нас здесь никто не увидит. Я поймала себя на мысли, что почти привыкла к этой практически постоянной темноте.

— О чём думаю? — переспросил он, — я думаю о Дине. Видимо он почувствовав, как я напрягалась, он продолжил. — Дина — это моя собака, ротвейлер. Как она там без меня…

— Не знала, что у тебя есть собака.

Я вообще ничего о нём не знала. Это было первое что-то личное, что он о себе рассказал.

— А о чём думаешь ты? — спросил он, просто потому, что понял, что я хочу это услышать.

— Я думаю о том, что будет дальше…

— А что будет дальше? — затянувшись, спросил он, — ты улетишь обратно, в Москву, к мужу и дочери, я вернусь к своей собаке. Это жизнь, Софи. Мы не должны вмешиваться в ее течение.

— То есть, мы с тобой, эти дни… это всё… — я обвела тёмную комнату рукой, и резко села, — это всё было зря?

— Почему зря? Тебе было плохо? — спокойно произнес он.

— В том-то и дело, что мне было хорошо! Мне было хорошо, чёрт побери, и я думала…

— Не надо. Не надо ни о чём думать. Всё будет так, как быть должно, — он сел рядом, и обнял так, как не обнимал никогда до этого. Я обняла его в ответ, и положила голову на плечо. Я не хотела плакать, но слёзы лились сами собой.

Почему это всё случилось? Ведь зачем-то это всё произошло, наше знакомство, встреча… Не может же быть, что всё это было просто так.

— Не