Шанс (СИ) - Ильина Оксана Александровна "oksana.il" Страница 11

- Как проверять? И в смысле изучать? Он меня разве сейчас не видит? - запнулась я на полушаге. Они сами понимают, что несут?

- Как, как? Разденут тебя догола и оставят в пустой комнате молиться, а Бог тбудет вокруг тебя летать и ...

- Он что извращенец? - воскликнула я ошарашенно. - Вы все здесь извращенцы! Я на такое не подписывалась! Дикость какая-то!

- Через это проходят все невесты! - рявкнула Улика.

- А зачем догола-то? Бог должен душу рассматривать, а не женские прелести.

- Богам тоже не чуждо прекрасное. - слишком серьезно ответила Малышка. Ее раздражали мои бестолковые вопросы, но она терпеливо старалась на них отвечать, прям как младшей сестренке. И тут до меня кое-что дошло. заставив застыть статуей самой себе. А куда я, собственно, должна спрятать мой бесценный мешочек, если меня разденут? Ох, ёшки-матрешки! Что делать-то в этом случае? Мешочек ни на секунду нельзя выпустить из рук, иначе эти курицы-служанки умыкнут его и скажут, что так и было. Мне его потерять никак нельзя. От него, можно сказать, зависит моя жизнь. Что же делать-то, а?

- А волосы, что с ними делать будут?

- А что с ними? - не поняла меня Малявка.

- Их заплетут или распущенными оставят? - ну, дай же мне каплю надежды!

- Распустят, конечно. Ты должна предстать пред очи Бога в чем мать родила. Когда дети родятся. волосы у них ничем не заколоты и ни, тем более, не заплетены в косы, - фыркнула Улика. развеселившись моим вопросом. А в моей голове уже вырисовывался план, как бы спрятать мешочек под волосами.

Мы тем временем шли по темным продуваемым всеми ветрами коридорам древнего родового замка Арисс. Хоть каменные стены и были задрапированы бархатной пурпурного цвета тканью. Хозяева я вно кичились своим положением в обществе, окружая себя громоздкими золотыми побрякушками, которые стояли едва ли не в каждом углу на тумбочках, столиках и подставочках. Статуэток и статуэточек было вообще неисчислимое множество. В основном они изображали каких-то мужиков в боевом облачении. Старшая Арисса однозначно помешана на мужланах в форме. Ее облик от этих изображений не далеко ушел. Такой же грубый и квадратный, что ли?!

- Я протестую против такого произвола по отношению ко мне! - встала я, как вкопанная посреди этой вопиющей роскоши, блики от факела на которой смотрелись слишком зловеще. Нет. не правильно выразилась. Блики делали и без того грозные статуэтки еще более зловещими. Однако я отвлеклась. На счет моего протеста!

- Что ты имеешь в виду? - опешила девчушка, испуганно оглядываясь кругом.

- Я кушать хочу! Когда мне потом доведется добраться до еды? Мой желудок против! - Улика, ожидавшая от меня всего, чего только можно и нельзя представить, услышав мое заявление ощутимо расслабилась и прыснула в кулачок смехом.

- С тобой не соскучишься! Пошли, троглодит!

- Это я-то троглодит? - притворно возмутилась я. - Я прозапас должна подкрепиться!

Как мы опустошали кухню и хихикали, стараясь не греметь посудой - это история во языцах. Только сказать легко, да трудно сделать, учитывая темень вокруг. Мы спотыкались на каждом шагу. Если впереди идущий что-то цеплял и ронял. позади идцущий старался подхватить и исправить оплошность. Это напоминало какую-то эстафету и призом данного соревнования для нас стала кольцо колбаски, висящей над столом (видимо, приготовили для завтрака), четверть буханки хлеба и кувшин травяного чая. Улика еще где-то нарыла два яблока и огромную помидорину.

- Где здесь хранятся ножи? - прошептала я, шаря рукой по поверхности стола в поисках стойки с ножами.

- Зачем тебе? Колбасу с хлебом мы и так разломаем, - возмущенно пискнула Малявина. Учить она меня еще будет!

- А помидор ты, как делить собралась? И, вообще, мы же не первобытные люди, зубами пищу рвать, - прошипела ей в ответ.

- А кто такие первобытные люди? - аж подпрыгнула от любопытства девчушка.

- Идем ко мне в комнату, там и расскажу, пока нас тут никто не застукал, - фыркнула я, все-таки нащупав желаемое. Правда, это оказался не ножичек, а настоящий тесак. Им только туши животных и разделывать, а не овощи на кухне резать.

Обосновались мы в моей комнатке...кстати, на счет моей комнаты я же еще и словом не успела обмолвиться, ведь так?! Со всеми свалившимися на меня занятиями, совершенно забыла. Вы думаете, меня поселили в апартаменты? Как бы ни так! Выделенную комнату даже таковой и назвать нельзя. Размерами полтора на полтора она разве что на комнатку и тянула. А разместившиеся в ней одноместная кровать и небольшой платяной шкаф этому способствовали. Мне даже завалящего стульчика некуда было приткнуть. Поэтому-то горничные и потешались надо мной. Я и сама не понимала, в роли кого я здесь нахожусь. А уж местное население и подавно. Хозяйка дома не потрудилась кому-либо что-то рассказать и объяснить. Первое время служанки пытались припахать меня к черной работе, но учителя мою тушку отвоевали. Напыщенного, как павлин, дворецкого не удовлетворил такой поворот событий, и он с гордо поднятой головой прошествовал к своей обожаемой Госпоже. Что там ему сказали, тайна покрытая мраком, однако вылетел он оттуда, поджав хвост и больше ко мне с глупыми вопросами и поручениями не приставал. Что не мешало его подхалимам продолжать против несправедливости в моем лице активные военные действия. Пересоленный суп, подгорелые гренки, грязная лужа возле моей кровати - это еще цветочки.К слову сказать, я тогда пришла с репетиции танцев, еле ноги волоча - мазурка, этим все сказано. А пришлось, разворачиваться и плестись в каморку под главной лестницей за ведром и тряпкой. Так ненавязчиво меня заставили сделать уборку в комнате. Типа, это твоя жилплощадь, сама за ней и ухаживай! Ладно, мы не гордые и не переломимся от мытья полов. Они, наверно, думали, что я скандалить начну, за что следует довольно оригинальное наказание - два десятка розг по голой спине. Наблюдала как-то из окошка и вспоминала прочитанные когда-то книги времен Людовика (какой он там был по счету, уже и не припомню, но это и не важно - при всех Людовиках было одно и то же, разве нет?!). За какую провинность ее наказали, меня не просветили, но выглядело наказание жестоко. Хлестал сам его величество дворецкий с такой зверской, злорадной мимикой на морде, что у меня закралось подозрение - отказала или не удовлетворила, вот он и отводит душу.

Так вот, обосновались мы в моей комнатушке на кровати, подогнув под себя ноги по-турецки. Водрузив колечко колбасы на ломоть хлеба и украсив сие произведение искусства помидоркой, я впилась в бутерброд зубами не хуже акулы.

- М-м-м, блаженство! - даже глаза от удовольствия закатила.

- Ты же ужинала на равне со всеми, - хихикнул ребенок.

- И что? Где твои все? Спят они, а я каллории сжигаю активно двигаясь и стараясь согреться после холодной ванны, - отмахнулась от нее, накладывая второй бутерброд и запивая первый чаем. - Да и нервная у меня работенка. Надо поднабрать сил, чтобы принять следующий удар судьбы и устоять на ногах.

- Ладно, поправляй свои..., как их к-кал...чего-то там, а я спать пошла. Меня госпожа еще раньше тебя будить придет...и чего ей не спится-то?! - бурчала девчушка, сползая с кровати, обуваясь и шлепая к выходу.

- Приятных снов! - пожелала ей вслед, на что получила убийственных взгляд из-под насупленных бровей. - И спасибо за помощь и заботу! - щеки ребенка тут же вспыхнули румянцем. Не часто ей приходится слышать слова благодарности, как бы она ни старалась угодить старой мегере.

- Не за что, - еле слышно прошелестел ее голосок и дверь скрыла девчонку от моих глаз.

Наевшись, я даже не заметила, как уснула. А через мгновение кто-то безжалостно тряс меня за плечо в попытках достучаться до моего отсутствующего в теле сознания. Это я, конечно, утрирую. Просто снилась мне Земля. Вернее, мой родной дом и дедушка, который меня сам растил.

* * *

- Вставай, засоня! Уже скоро жрецы придут, а мы тебя еще не подготовили, - плевалась ядом никто иная, как сама мегера. И не поленилась заявиться собственной персоной, чтобы разбудить никчемную (по ее стойкому убеждению) человечишку, без роду и племени.