Зови его папочкой - Кэти А. Перес Страница 11

— Пей. — Приказываю я.

Она слушается, а затем садится на барный стул рядом со стойкой.

— Так ты, наконец, ответишь на мои вопросы? — Она делает еще один глоток смузи. — И спасибо тебе.

— Не за что. — Я приступаю к мытью посуды. — И да. Я отвечу на все твои вопросы.

Я выключаю воду и вытираю руки черным полотенцем, которое лежит рядом с раковиной. Потом прислоняюсь к столешнице, прежде чем отбросить полотенце в сторону.

— Что бы тебе хотелось узнать в первую очередь?

— Почему ты пытался продинамить меня?

— Я подумал, что лучше соблюдать дистанцию.

— Круто, но я не об этом.

Наши взгляды встречаются, и на моих губах появляется довольная ухмылка.

— Когда я вышел из клуба и увидел твою маму…

— Ты осознал разницу в возрасте, и это тебя отпугнуло.

— Ты и дальше собираешься перебивать? — Я не могу удержаться и тихонько смеюсь.

Она очень дерзкая.

— Ты и дальше собираешься ходить вокруг да около? Моя рука сжимается в кулак, и я готов на многое, чтобы перегнуть ее через стойку и продемонстрировать, какие эмоции вызывает у меня ее поведение.

— Дай мне шанс.

Она закрывает рот, прежде чем сделать еще один глоток смузи.

— Когда я встретил твою маму, то сильно разозлился. Именно поэтому я решил отдалиться. — Я замолкаю на мгновение, подготавливаясь к тому, что собираюсь сказать. — Мы с твоей мамой были помолвлены двадцать два года назад.

Ее глаза округляются, и я почти вижу, как в ее голове вращаются шестеренки. Она смотрит на стойку, потом снова на меня, а затем опять на стойку. Некоторое время она молчит.

Наконец, она снова смотрит на меня: — И вы на сто процентов уверены, что ты не мой отец?

У меня скручивает живот.

— Я прошел тест на отцовство, который подтвердил, что я не являюсь твоим биологическим отцом. Поэтому я решил разорвать помолвку с твоей мамой. — Я перевожу дыхание, вспоминая, что она сказала вчера вечером в машине. — Ты говорила, что проходила тест, и тебе сообщили, что твоим отцом был парень по имени Джереми Додд.

— Так и есть. — Она вздыхает с облегчением, и ее тело начинает расслабляться. — Да уж, — Она сглатывает. — Вот почему Люк покинул нас.

Она еще немного сидит в тишине, и я позволяю ей осмыслить то, что она только что услышала.

— Со сколькими мужчинами трахалась моя мама?

Это не вопрос недоверия, а скорее разочарования. То небольшое уважение, которое Ария испытывала к своей матери, исчезло.

— Я знал только о том, что она спала с Люком, так что, вероятно, с тремя?

— Неудивительно, что все меня ненавидели! Я была воплощением интрижки! Какого, собственно, хрена?

Я позволил ей высказаться, понимая, что если она будет держать все это внутри, это может ее погубить. Это едва не погубило меня, и мне пришлось расти под пристальным вниманием. У нее есть все основания для того, чтобы злиться.

Она начинает успокаиваться и поворачивается к кухонной стойке.

— Ты любил ее? — Спрашивает она.

Этот вопрос переносит меня в прошлое. Это было совершенно не то, чего я ожидал.

— Мы начали встречаться сразу после окончания средней школы и оставались вместе на протяжении всех лет, пока я учился в колледже. Я предпочел жить ближе к дому, а не переезжать к своей первой любви, чтобы быть рядом с ней. Когда она сообщила мне о беременности, это стало для меня неожиданностью, но я был рад начать новый этап своей жизни. Это казалось естественным продолжением нашего пути. Когда я узнал о ее измене, моя мечта о совместной жизни обернулась настоящим кошмаром. Даже если бы этот ребенок, то есть ты, оказался моим, я не мог представить, что смогу провести остаток жизни, не доверяя человеку, который был рядом. Я был готов бороться за право опеки, но ты не была моей, поэтому я ушел, полностью разорвав все связи. Уехал и нашел работу, которая обеспечила мне ту жизнь, которую я имею сейчас.

Она впитывает каждое слово.

— Почему ты не нашел домохозяйку, которая могла бы родить тебе детей, если это было твоим желанием?

— У меня возникли проблемы с доверием. Это было несправедливо — заводить отношения с кем-то, а затем не иметь возможности доверять ему из-за поступков другого человека. Пока я не встретил того, кому мог бы полностью доверять, мне больше этого не хотелось.

— Как ты думаешь, это можно исправить? — Осторожно спрашивает она.

— Почему этот вопрос заставляет тебя беспокоиться?

— Почему ты отвечаешь вопросом на вопрос?

Я улыбаюсь, когда она подтверждает свою дерзость, несмотря на это признание.

— Я не уверен, мне уже сорок четыре года. Большинство мужчин моего возраста уже имеют детей-подростков. Если кто-то забеременеет от меня сегодня, мне будет шестьдесят два, когда этот ребенок закончит школу.

— Значит, нет? — Она вновь опускает взгляд.

— Не думаю. — Я беру ее за подбородок, чтобы она на меня посмотрела. — Детка, почему ты интересуешься?

— Просто так. — Она отводит взгляд.

— Ария.

Наши взгляды снова встречаются.

Она вздыхает, прежде чем ответить: — Я пока не определилась, хочу ли я когда-либо иметь детей, и мысль о том, чтобы начать отношения с человеком, который их не желает, и потом оказаться без выбора, меня огорчает.

Она замолкает, прежде чем осознает, что сказала: — Черт, я не думаю, что мы когда-либо сильно влюбимся друг в друга и решим завести детей. — Она снова делает глубокий вдох, прежде чем вновь почувствовать волнение. — Черт. Не то чтобы я сомневалась в наших возможностях, просто мне не кажется, что мы это сделаем.

Я даю ей возможность еще немного выговориться, прежде чем перебить.

— Детка, это очень мудро с твоей стороны — иметь такие мысли в твоем возрасте. Если ты уже понимаешь, чего хочешь, постарайся найти человека с похожими желаниями. Но помни, ты еще молода, и у тебя есть время, чтобы разобраться в этом.

Напряжение в ее теле снова начинает спадать.

— И я с радостью углубился бы в это, но понимаю, что вероятность того, что это продлится долго, невелика.

Она смотрит на меня слегка обиженным взглядом.

— Я ничего не имею против тебя, но мы проживаем в разных штатах. У нас двадцатилетняя разница в возрасте: ты только начинаешь свой путь, а я уже хорошо устроился в своей жизни. Вот что представляет из себя вся эта ситуация с “твоей семьей, которая тебя ненавидит”.

— Единственная “семья”, о которой идет речь — это