Тилли Бэгшоу - Любимцы фортуны Страница 11

Поскольку Дьюк молчал, Каролин наклонилась, собираясь снять босоножки.

— Оставь, — велел Дьюк хриплым от возбуждения голосом. Он больше не улыбался, вся напускная безмятежность, которая царила на его лице во время ужина, слетела, словно сухая шелуха. — Подойди ближе.

Послушно кивнув, Каролин двинулась к постели и забралась на нее, опустившись на четвереньки. Она ждала инструкций, словно служанка или проститутка. Дьюк знал, что может делать с ней все, что угодно. Конечно, он понимал, что Каролин интересуют лишь его деньги, но не находил в этом ничего зазорного. Какая разница? Трахать Каролин в сотню раз приятнее, чем шлюху с бульвара Сансет.

Каролин была обычной охотницей за деньгами, но происходила из старинной аристократической семьи, уважаемой и всем известной. Безупречный английский акцент, а также дружба с титулованными семьями делали Каролин идеальной любовницей в глазах Дьюка. Ему нравилось следить за тем, как она разыгрывает из себя светскую леди, но в любой момент он мог щелкнуть пальцами и заставить ее играть другую роль — роль талантливой шлюхи. Деньги, которыми он обладал, позволяли ему контролировать Каролин. Майки был не прав. Женщиной можно обладать в прямом смысле. Каролин была целиком в его власти.

— Соси, — приказал он, поудобнее устраиваясь среди подушек.

Изящная головка с белокурыми волосами покорно задвигалась вверх-вниз между его ног. Конечно, Дьюк собирался трахнуть любовницу чуть позже, но был слишком возбужден, чтобы сразу же ставить ее на карачки. Он знал, что кончит быстро, но ему было плевать. Закрыв глаза, он наслаждался скользящими движениями опытного языка любовницы.

Чувствуя, что вот-вот взорвется, Дьюк приподнялся и изо всех сил надавил на затылок Каролин, чувствуя, как головка, члена упирается почти ей в гланды. Женщина слабо дернулась — не протестуя, просто пытаясь глотнуть воздуха, — но хватка Дьюка была железной. Его член едва не лопнул от возбуждения на какой-то острой грани, а затем семя толчками стало изливаться в мягкое, податливое горло. Только когда толчки прекратились, Дьюк, застонав, отпустил голову Каролин. Она судорожно отстранилась, хватая ртом воздух и размазывая по лицу сперму, но уже через мгновение улыбалась.

Она знала, что выглядит в этот момент словно дешевая потаскушка, но это даже возбуждало ее. Конечно, Дьюк не просто был старше ее — он годился ей в отцы, — и физическое влечение к нему было гораздо меньшим стимулом, чем его деньги, но все же Каролин испытывала к любовнику особый интерес. Ей нравилось, что они вместе — две акулы, каждый на свой лад. Дьюку никогда не пришло бы в голову доставлять ей удовольствие, но именно это равнодушие, эта его власть и возбуждали Каролин больше всего.

Дьюк довольно оглядел ее испачканное лицо. Он понимал, что молодость давно за плечами, и в большинстве случаев внимательно относился к своему телу, не перегружая его. Но только не в сексе! Многие его сверстники давно ушли в мир иной — кто от рака легких, кто от сердечного приступа, — но любой из тех, кто еще был жив, продал бы душу, чтобы оказаться сейчас на его месте, рядом с Каролин.

Усмехнувшись, Дьюк потянулся за пачкой «Лаки страйк», лежавшей на тумбочке. Он не слишком-то боялся смерти, хотя порой и жалел, что молодость прошла, но он также знал, что прошла она не зря. Он многого добился и заработал себе славу легенды киноиндустрии, жил рисково и весело, а потому и свою бодрую старость принимал с благодарностью.

Мало кто мог похвалиться тем, что прожил столь интересную жизнь, как Дьюк Макмаон. Не считая короткого срока военной службы и разочарования, связанного с браком, он жил на полную катушку, с удовольствием. Он умел ценить отведенное ему время и не тратил понапрасну ни секунды, а потому и оставшийся ему срок предполагал прожить со вкусом, с той же бешеной энергией, удовлетворяя все свои прихоти, как и раньше.

Дьюк давно научился не испытывать боли при мысли о Минни и ее чопорной холодности. Потеряв ее любовь и понимание, он оставил надежду стать лучше и правильнее, а потому предпочитал жизнь гедониста, эгоистичную и сладкую.

Закурив, Дьюк снова поглядел на Каролин. Его затопила волна удовлетворения. Не много шестидесятилетних мужчин могли позволить себе разнузданный секс со столь желанной юной женщиной. Выпустив струйку дыма и пару колечек, Дьюк довольно расхохотался, чувствуя себя королем мира.

Не отрывая от него взгляда, Каролин снова наклонилась и принялась осторожно ласкать языком его член и яички.

— Умница, — одобрительно сказал Дьюк, поглаживая ее затылок — на сей раз более ласково. — Хорошая девочка.

Каролин поудобнее устроила зад в развилке его ног, не переставая работать губами и языком.

— Добро пожаловать в семью, — усмехнулся Дьюк, затягиваясь сигаретой.

Глава 3

Заполучив Дьюка Макмаона, Каролин Беркли наконец достигла того, к чему стремилась всю жизнь.

Четвертый ребенок и единственная дочь Себастьяна и Элизабет Беркли из Амхерст-Мэнор, Оксфордшир, она родилась в 1946-м, в эпоху послевоенного оптимизма. Ее именитые родители к тому времени лишились большей части своего состояния, и без того изрядно растраченного в азартных играх многочисленными предками, которых Каролин даже не знала. Ее мать умерла, когда девочка была совсем маленькой, не перенеся смерти старшего сына, погибшего на берегах Нормандии. К тому моменту от денег Себастьяна почти ничего не осталось.

Дед Каролин, Александр, был настолько занят выпивкой и игрой, что совершенно не смог подготовить сына к управлению имением, поэтому тот своими силами пытался сохранить Амхерст-Мэнор, но безуспешно. Смерть сына и жены подкосила Себастьяна, и в своей безутешной тоске он и вовсе позабыл о подступающем крахе.

Когда Каролин исполнилось пятнадцать, отец потерял имение, а вместе с ним и все деньги, которые должны были унаследовать его дети. Каролин хорошо помнила тот день, когда узнала о банкротстве Беркли.

Себастьян приехал за дочерью в школу, не зная, как преподнести ей страшную новость. После короткой прогулки по школьному саду он увлек ее в тихий уголок и посадил на скамейку. Лицо его было белее мела, под глазами залегли тени. Взглянув на него, Каролин поняла, что произошло нечто непоправимое.

— Ради Бога, папа, скажи мне, что случилось? — воскликнула девушка, заламывая руки. В голосе ее звенела паника. — Что-то с Джорджем или Уильямом? Говори же!

Каролин никогда не была близка со старшими братьями, их судьба волновала ее только потому, что они были дороги отцу. К тому же иной причины отчаяния отца она себе не представляла. На секунду ей пришла в голову мысль, что болен сам отец, но она с ужасом отринула ее.