Шантель Шоу - Ревность Эмили Страница 12

— Думаю, мы только что доказали, что развод нам ни к чему. — Его самодовольство уничтожило остатки ее самоуважения. — И должен признать, что твоя преданность супружескому долгу произвела на меня глубокое впечатление.

— Меня не волнуют твои впечатления, — сказала Эмили, прерывающимся от едва удерживаемых слез, голосом.

На мгновение он замер.

— Эмили…

В его голосе прозвучали неожиданно мягкие нотки, которые она решила игнорировать.

Люк высечен из того же твердого камня, что и его средневековый замок, и любой намек на его мягкость существовал, по-видимому, только в ее воображении.

— Убирайся к черту, Люк. Мы оба получили, что хотели. Мы квиты.

Эмили молила, чтобы он ушел до того, как она расплачется. Слезы окончательно унизят ее.

— Как пожелаешь, cherie. Я предлагаю тебе остаться здесь и отдохнуть. Ты выглядишь очень… утомленной, — тихо сказал Люк, направляясь к двери. — Кстати, Робин планирует провести сегодня небольшую вечеринку, и у тебя есть шанс познакомиться с моими друзьями, живущими неподалеку. Им тоже хочется познакомиться с новой хозяйкой замка Монтьяр.

— Ты хочешь сказать, что Робин уже здесь?

— Естественно. Где же ей еще быть?

— В самом деле, где? — невнятно пробормотала Эмили, потрясенная открытой демонстрацией его жестокости, и силой своей боли.

Робин, потрясающая красавица и, вне всякого сомнения, любовница ее мужа, здесь, в замке! У Эмили исчезли последние надежды наладить отношения с Люком.

Он остановился и нетерпеливо вздохнул.

— Теперь, в основном, я буду жить, и работать в замке, а Робин — моя личная помощница. К тому же очень талантливый организатор.

Брови Эмили мгновенно взметнулись вверх, и она призвала на помощь все свои актерские способности, чтобы посмотреть на Люка с холодным презрением.

— Я уверена, что организационный талант является наименьшим из всех ее положительных качеств. Но поступай, как знаешь. Мне просто хотелось бы узнать, кого из нас ты представишь в качестве хозяйки замка? Я предлагаю тебе поразмыслить об этом на досуге, — сказала она, имея в виду под словами «хозяйка замка» хозяйку его души, и вздрогнула, когда Люк хлопнул дверью с такой силой, что та чуть не слетела с петель.

Только тогда Эмили бросилась головой на подушку и разрыдалась. Она плакала, пока у нее больше не осталось слез, и, измученная, заснула, не ведая, что вернулся Люк. Он долго смотрел в заплаканное лицо жены, потом накрыл ее одеялом и ушел.

Глава пятая

В моей памяти должен навсегда запечатлеться этот день, ведь я впервые взял сына на руки, думал Люк. Но мысли его были заняты женщиной.

Женой.

Эмили.

Ее имя крутилось у него в голове, дразня и мучая его. Выругавшись, Люк пошел в столовую, вспоминая, как совсем недавно она таяла в его объятиях. Он вспоминал ее стоны. А то, как Эмили прокричала его имя, он не мог забыть даже теперь, когда до званого обеда оставался всего час. Какого черта нужен ему этот обед, если все, чего он действительно хочет, так это пойти наверх и заняться любовью со своей женой! Медленно и нежно, что искупило бы долгие месяцы их разлуки.

Но вряд ли этого хочет Эмили. Ее заплаканное лицо ясно говорило о том, что он причинил ей боль.

Люк подошел к окну с видом на долину Луары.

Он не собирался причинять Эмили боль, только хотел востребовать то, что по праву принадлежит ему. Но неожиданно потерял контроль. Люк не мог вспомнить ни одного случая из своей жизни, когда бы он действовал инстинктивно, а не по заранее намеченной программе.

Люк не любил неожиданностей, и его потрясла собственная реакция на младшую дочь лорда Энтони Дайера, когда он впервые увидел ее.

Хестон-Грейндж представлял собой одно из самых прекрасных поместий в Англии. Было бы ложью отрицать, что первоначальный интерес Люка заключался исключительно в приобретении великолепных загородных домов Хестон-Грейнджа с целью их восстановления.

С самого начала он знал, что Дайеры находятся в затруднительном финансовом положении, о чем ему доверительно поведала Сара, жена Энтони. Но больше всего Люка изумил ее намек, что женитьба на одной из ее дочерей может привести к снижению цены на Хестон-Грейндж. Сара отчаянно пыталась сохранить Хестон-Грейндж в семье, и ее три старшие дочери были, безусловно, привлекательными. Но в планы Люка женитьба не входила, пока…

… пока он не увидел Эмили.

Даже теперь, спустя два года, он не мог подавить улыбку, вспоминая их первую встречу. С разрумянившимся лицом, и спутанными волосами она показалась ему сказочной нимфой. Красота девушки была естественной и необыкновенно привлекательной, а застенчивость придавала ей особый шарм.

Согласившись на предложение Энтони Дайера погостить у них, Люк все свое время и силы тратил на то, чтобы сблизиться с Эмили, завоевать ее доверие, пробиться через ее броню. И это стоило всех его ожиданий. Их первый поцелуй, показал скрытую глубину страсти Эмили, потрясшую его до самого сердца. Он не строил никаких планов относительно их женитьбы, а действовал чисто инстинктивно, будто его душа узнала свою половинку, и не могла позволить ей уйти.

По-видимому, Эмили не чувствовала того же и поэтому покинула его…

— Будут еще распоряжения, месье Вайон?

Голос Симоны прервал его мысли.

Горничная закончила накрывать на стол. Все было безукоризненно: от классически расставленных приборов до изящной старинной вазы с розами, поставленной в самом центре стола. Изысканный аромат свежих цветов наполнял комнату, и Люк почувствовал, что его напряжение немного спадает.

— Все выглядит прекрасно! — похвалил он, и Симона зарделась от удовольствия.

Званый обед был неожиданным даже для него. Робин не посоветовалась с ним. Люк, вообще, не ожидал, что она будет здесь, — предполагал, что невестка останется в своей парижской квартире, куда он позвонил ей и сказал, что везет Жан-Клода и Эмили в замок.

Почему же Робин здесь? Люк был уверен, что документы, которые помощница привезла ему на подпись, были лишь поводом для ее приезда в замок.

С другой стороны, ее присутствие позволит ему показать Эмили, что между ним и его личной помощницей не существует никаких романтических отношений. Их с Робин связала смерть его брата, Ива. Бедняжке потребовалось много времени, чтобы смириться со смертью мужа, и Люк служил ей своего рода опорой. Внезапно Люку захотелось, чтобы Робин, наконец-то, справилась со своей болью, стала независимой и дала ему свободу продолжать свою жизнь без нее.

— Симона, отнеси это мадам Вайон, — попросил Люк горничную, вручая ей коробку с вытисненным на ней названием фешенебельного магазина из Орлеана. — Это мой подарок. Я хочу, чтобы моя жена надела это сегодня вечером, — объяснил он. — Моя личная помощница сегодня привезла его.