Вера Копейко - Леший и Кикимора Страница 12

— Понимаешь, приехали племянники, все четверо, и достали меня. — Галия улыбнулась, было видно, как нравилась ей их привязчивость. — Но чтобы не умереть там от тоски, я взяла билеты для тебя и твоей племянницы. Я помню, что ты говорила о Саше. Тогда, в Гоа. Ты ведь тоже решила ею заняться по-настоящему?

Катерина кивнула:

— Решила. Хорошо, попробую вытащить ее за компанию.

Она понимала, что Галия, кроме всего прочего, хочет познакомить своих ребят с Сашей. Старший парень, кажется, почти ровесник ее племянницы. Значит, Галия считает, что такое знакомство ему пойдет на пользу?

За чаем они поболтали — все о том же. Что происходит в ВИП-Дамском комитете, какие новые арендаторы въехали в особняк, как выглядят и чем удивляют.

Галия ушла, а Катерина вспомнила о поездке в индийскую провинцию, ныне модную Гоа. Пожалуй, это единственное место, куда Леший не прилетел на свидание. Она ждала его, как ждала повсюду, он никогда не звонил, ничего не обещал, ни о чем не просил и не спрашивал. Как будто все знал сам.

Но поездка, в которой она оказалась бок о бок с Галией, заставила ее посмотреть на свою жизнь иначе. Прагматичнее, что ли.

Прежде она видела себя просто Катей, Катериной Николаевной Лосевой. Какого возраста? Да никакого. Одного и того же, вечного, обыкновенного. Так случается с людьми, у которых под носом нет тех, кто быстро растет, меняется. Когда не с кем себя сравнивать. Она жила и жила, не думая ни о чем, кроме новых поездок. Так было и раньше, до встречи с Лешим в Сиднее.

К каждой командировке она готовилась так страстно, что начальницы, наблюдая за ней, говорили: Лосева — находка для комитета. Знает английский как родной, нравится иностранкам, образованна и из хорошей семьи.

Все было правдой. Даже про семью. Ее отца, инженера Лосева, перевели из Алдана в Москву вскоре после отъезда Соболевых в Китай. Его забрало к себе министерство, там отец работал до пенсии и много лет после нее. Может быть, он не ушел бы оттуда и сейчас, остался бы консультантом, но новые времена и новые люди вытеснили старых. А золотые прииски, открытие которых не состоялось бы без инженера Лосева, перешли в частные руки. Об этом он не мог слышать и почти не приезжал в Москву. Вместе с женой он жил в Купавне — у Катиных родителей там хороший дом. Она осталась одна в трехкомнатной квартире на Ленинском проспекте. Все это хорошо известно ее начальницам.

С Галией они оказались в одном гостиничном номере, когда приехали на женскую конференцию, проходившую в Гоа. Все вокруг: ароматы цветущих деревьев, запахи специй, порхающие за окном разноцветные птицы, еда, которую, кажется, должны подавать только в раю, — все расслабляло, настраивало на искренность, которая на самом деле весьма редкая гостья в стенах старого особняка в центре Москвы. Она выдавалась дозированно, как дорогие духи в спрее, в основном, сказать по правде, для иностранных гостей.

Однажды вечером они сидели в лоджии, увитой цветущими бугенвиллеями, пили ананасовый сок, сдобренный корицей, болтали.

— Катерина, ты часто думаешь о своем будущем? — спросила Галия.

— Я? Нет, — честно призналась она. — Оно придет, тогда и подумаю. А ты? — Она отпила из бокала сок.

— Ты считаешь, до него так же далеко, как… до дна? Думаешь, от отпущенного тебе срока ты отжила, — ей явно понравилось слово, которое придумалось и выскочило, — столько, сколько отпила из него? — Галия указала на Катин бокал. Потом — на свой и продолжила: — Посмотри, на самом деле от нашей жизни отпито вот столько. Мы с тобой ровесницы, я знаю.

Катерина посмотрела — действительно, в бокале Галии осталось чуть больше трети.

— А корицы — вовсе уж нет. Даже в твоем, видишь?

— Очень уж мудро, — поежилась Катерина, хотя не было даже намека на ветерок. Мурашки по спине от очевидного: как верно.

— Неужели не заметила? — наступала Галия. — Вообще-то люди мало замечают перемены, — усмехнулась она. — Не только в себе не видят, даже в том, что происходит за окном. Но мы-то с тобой другие. Мы много раз пересекали границу…

— Понимаю, о чем ты. Даже тех, кто никуда не ездил, граница отсекла от прежней жизни…

Действительно, подумала она, взять сестру и ее мужа — Сашиных родителей. Они, похоже, до сих пор ничего не прочувствовали. Утром — на работу все в тот же институт, хотя на самом деле он уже не тот. Его владельцы — частные лица, а они и не заметили, что их купили вместе со зданием. Они живут в том же доме, с видом на пушистые сосны. Некоторое замешательство возникает в день зарплаты — нет ли в календаре ошибки? Если март, то почему платят деньги за январь? Но и это проходит, они живут дальше, устремляясь к выходным с шашлыками в ближнем лесу, потом к лету — их ждет полный, на месяц, по старинке, отпуск. С палатками, байдарками, гитарой и рюмкой водки у костра. Все как было раньше, так в чем перемены?

— А ты… уже спланировала? — спросила Катерина, почувствовав, что коллеге хочется рассказать… самой себе о себе. Некоторые люди только так могут взглянуть на свою жизнь — воспринять се на слух.

— Да, причем давно, — призналась Галия.

— Все выполняешь, как задумала?

— Конечно. Я татарка, но жила в Стерлитамаке, это небольшой городок в Башкирии. Грязный, промышленный. Мой отец работал на заводе, я — единственный ребенок. Зато у брата отца — четверо мальчиков. Сама не знаю почему, но я однажды поняла, что если не я, то наша семья — у татар в семью входят те, кого у вас называют просто родственниками, — будет бедствовать.

Катерина согласилась:

— Да, у нас племянники — это не члены семьи. Разве что у деревенских.

— Я сосредоточилась и спросила себя: как мне поступать, чтобы добиться успеха? Успех — это процветание, — пояснила она. — Я не красавица, значит, миллионер не ждет меня у подъезда. Не семь пядей во лбу — Нобелевская премия тоже отдыхает. — Она засмеялась. — Но я была активная, меня вечно выбирали куда-нибудь. А когда я стала секретарем комитета комсомола в школе, я поняла — вот мой путь.

— Ага, ты стала… функционеркой, да? — Катерина отпила глоток сока и заметила, что уровень в бокале падает, приближаясь к тому же, что у Галии.

— Именно так. Меня взяли в райком, потом в горком, потом я оказалась в Казани. Заочно закончила педагогический, исторический факультет. А потом, — она усмехнулась, — в Казани вдруг заметили, что я женщина. Республика предложила меня нашему комитету. Мне дали наказ — нравиться женщинам Востока.

— Ты им нравишься, все правильно, — подтвердила Катерина. — Они ходят за тобой толпами. Как вчера. — Она улыбнулась. — Я чуть не кинулась на помощь, когда увидела, что тебя поливают водой.