Маурин Ли - Цепи судьбы Страница 12

Кэти пообещала зайти в полседьмого.

Этот день она не забудет никогда.

Погода первого июня была просто жуткой. Небо затянуло плотной пеленой темно-серых туч, и хотя дождя не было, в воздухе было столько влаги, что, казалось, он прилипал к щекам, как мокрая паутина.

Когда время приближалось к половине седьмого и Кэти уже была на пути к Агейт-стрит, наконец-то выглянуло солнце, как будто чтобы поздравить Эми. Ей как всегда везет, подумала Кэти. Даже погода стремится ее порадовать.

Повернув за угол, девушка увидела, что машина Барни уже стоит у дома Карранов. Кэти постучала, и Бидди открыла ей дверь. Она закатила глаза и дрожащим от волнения голосом произнесла:

— Вот ведь отчебучила наша Эми!

— Что случилось? — встревоженно спросила Кэти.

— Она и этот ее ухажер взяли и поженились, прямо сегодня, — ухмыляясь, сообщила Бидди. — Мама чуть не чокнулась, а Чарли сильно разозлился. А я так просто зеленею от зависти. Вот бы мне сделал предложение кто-нибудь с машиной.

— У тебя еще все впереди, Бидди, — заверила ее Кэти. Девочке было всего четырнадцать.

Кэти вошла в дом и обнаружила всю семью, за исключением Марион, в гостиной. Барни стоял у камина, чувствуя себя весьма непринужденно, а Эми и Чарли пытались утешить миссис Карран, с которой, по-видимому, приключилась легкая истерика.

— Как ты могла так со мной поступить?! — рыдала она. — Как ты могла? Моя собственная дочка вышла замуж и не пригласила меня на свадьбу!

— Это была очень скромная свадьба, — сказала Эми, одновременно обращаясь и к Кэти, и к матери. — Мы вообще никого не приглашали. Попросили двух гостей с другой свадьбы быть нашими свидетелями. А потом пошли в фотоателье и сфотографировались.

— Ты должна была понимать, как сильно это обидит твою маму, — холодно сказала Кэти.

— Ты не все знаешь, Кэти, — так же холодно ответила Эми.

Только сейчас Кэти заметила, что ее подруга одета в очаровательное белое шелковое платье, отдаленно напоминающее то самое, которое вызвало у нее восторг в тот день в Саутпорте. У этого платья не было шлейфа, но выглядело оно таким же дорогим. Из узла на макушке, в который Эми собрала свои волосы, выбивались отдельные пряди, падая на лоб, уши и изящную белую шею. Шляпка представляла собой две белые шелковые розы и клочок белой сетчатой ткани. Кэти никогда еще не видела Эми такой красивой.

Барни тоже не стоял в конце очереди, когда Боженька раздавал красоту. В темном костюме и ослепительно белой рубашке он был похож на кинозвезду. Прядь каштановых волос дразняще упала ему на один глаз, он улыбался невероятно соблазнительной улыбкой и не мог оторвать взгляд от своей молодой жены. У Кэти екнуло сердце. «Будет ли кто-нибудь когда-нибудь смотреть на меня таким взглядом?» — подумалось ей.

Чарли похлопал мать по спине, а Эми ее слегка встряхнула.

— Да не принимай ты это все так близко к сердцу, мам. Нам с Барни и в голову не могло прийти, что ты так распереживаешься.

— Просто я хотела присутствовать на свадьбе моей дочки, — грустно сказала миссис Карран. — Это должно было случиться в католической церкви, чтобы вы поженились в глазах Господа.

— Ой, мам, это все не имеет значения.

— Для меня имеет, — опять заплакала Мойра. — Мама Барни знает, что вы поженились?

— Еще нет, миссис Карран, — ответил Барни.

Кэти не совсем поняла, что произошло вслед за этим. Оглядываясь назад, она смутно припоминала, что Барни, как волшебник, извлек бутылку шампанского, коробку изящных бокалов и золотой медальон с цепочкой для миссис Карран. Затем он принялся целовать всех присутствующих, включая Кэти. Он подарил Джеки и Бидди по одному фунту, став их лучшим другом на всю жизнь, и пожал руку Чарли долгим теплым рукопожатием, которое также включало сжимание плеча другой рукой. Мать Эми все еще плакала, рассматривая медальон, в котором, по словам Эми, скоро должна была появиться ее с Барни фотография, но это были уже скорее слезы радости, чем горя. Барни очаровал всех.

Или почти всех. Кэти совсем забыла о Марион. Когда она вошла в соседнюю комнату, Марион сидела за столом, уставившись в пространство перед собой.

— Хочешь шампанского? — спросила Кэти. — Там еще осталось.

— Спасибо, нет, — ответила Марион. Это была молодая женщина с лицом землистого цвета, черными, как вороново крыло, волосами, неестественно тонким носом и густыми бровями, которые делали ее лицо несколько грубоватым. Ей недавно исполнилось двадцать, но выглядела Марион на все двадцать пять. К тому же она была несколько высокомерна и настаивала на том, чтобы называть Чарли Чарльзом. В сентябре они должны были пожениться, но никто не понимал, что он в ней нашел.

— Ума не приложу, как Эми могла поступить так с собственной матерью, — с ожесточением произнесла Марион. — Чарли рассказывал мне, как тяжело миссис Карран работала все эти годы, чтобы ее дети ни в чем не нуждались, и смотри, что она получила взамен от своей дочери! Я с пяти лет вынуждена была работать в семейном бизнесе. Но бриллиант вырезают бриллиантом, как говаривала моя мама.

Кэти никогда не слышала этого выражения. Оказалось, что оно означает «око за око».

ГЛАВА 3

Апрель 1971 года

Маргарита

Мисс Бернс закурила еще одну сигарету. В кабинете было накурено, как в пабе. Пепельница на столе полна окурков, а ведь был только полдень.

— Бриллиант вырезают бриллиантом. Ты когда-нибудь слышала такую поговорку, Маргарита?

— Марион все время ее повторяет. Она означает расплату. Возмездие. Что-то в этом роде.

— Зуб за зуб. Именно это она сказала в тот день, когда твои мама и папа поженились. Она была единственной, кого не удалось околдовать твоему отцу. Всех остальных он быстренько приручил, даже меня. До этого я думала, что он мне не нравится, что было совершенно несправедливо, потому что я его совсем не знала. Ты его помнишь хоть немного?

— Почти нет, — призналась я. Мы не были близки, и он внушал мне страх, скорее даже ужас. Он пугал меня, когда кричал на мать, оскорблял ее. Иногда отец рассказывал мне какую-нибудь историю, придумывая ее на ходу, так что ни один из нас не знал, чем же она закончится.

С тех пор как неделю назад моя мать вышла из тюрьмы и, как написали в газетах, «легла на дно», мисс Бернс вызывала меня к себе в кабинет каждый день, чтобы обсудить, где она может быть и с кем. Директриса проводила половину обеденного перерыва, глядя в пространство и предаваясь воспоминаниям о своей старинной подруге.

— На днях я позвонила Хэрри, вдруг он знает, где Эми, но он ответил, что понятия не имеет, — говорила она на этот раз. — Удивительно, учитывая все происшедшее, что ни он, ни его отец не затаили на Эми злобу. Миссис Паттерсон, напротив, ненавидела Эми. После суда она подняла ужасный шум, заявляя, что ее следовало повесить. Она даже подала прошение министру внутренних дел. — Мисс Бернс затушила окурок и прикурила еще одну сигарету. Был ли за целый день хоть один момент, когда у нее во рту не было сигареты или она не собиралась прикурить следующую? Она выпустила густой клуб дыма и с отвращением посмотрела на него. — Ты не поверишь, Маргарита, но в юности я поклялась себе, что никогда не буду курить. Беда в том, что во время войны все в армии курили.