Джилли Купер - Человек, заставлявший мужей ревновать. Книга 2 Страница 12

– На вашем месте я бы так не делал.

– Vafuculo, – выругался Раннальдини. – Тебе бы следовало знать, что собак воспитывают.

– Но только не так, как вы воспитываете своих сук, – тихо возразил Лизандер, так, что только Раннальдини и Гермиона могли его слышать. – Вы бы поосторожнее использовали хлыст. А то ваша партнерша с трудом сидит.

Гермиона похолодела – безмолвная, с открытым ртом, как на фотографии, где она берет верхнее «до».

– Китти раззвонила, – в ярости сказал Раннальдини.

– Вовсе нет. Лизандер подобрал мяч:

– Даже и в такие жаркие дни вам бы стоило закрывать окна в манеже.

От Боба потребовался весь его такт, чтобы игра продолжилась.

Лизандеру теперь помогало не только прощение Джорджии, но и холодная злость на Раннальдини, и его игра засверкала. Длиннорукий, он успевал перехватывать все мощные удары, которые Раннальдини направлял в сторону запуганной жены. Гермиона, обеспокоенная тем, как много слышал Лизандер, вообще прекратила активную игру.

– Ох, перепреет чаек, – предсказала Джорджия двадцать минут спустя. – А Гермиона толстовата, не так ли?

– Бедный Боб всегда убирает весы, когда она приезжает домой после гастролей, – сообщила Мериголд. – О, хороший удар, Китти.

Зрители разразились одобрительными криками.

– Они должны наверстать упущенное. При счете по шести наступил тай-брек.

– Хорошо, Китти. Только не торопись. У тебя все идет блестяще, – приободрил ее Лизандер и так вытер пот со лба внутренней стороной кисти, как кот лапой моет уши.

Раннальдини начал и выиграл первую подачу. Наблюдавший за стремительной, рассекающей воздух со свистом кнута подачей, Лизандер вспомнил о сцене в конном манеже. Воодушевленный, он подал два неберущихся мяча, а Китти каким-то образом ухитрилась отбить подачу Гермионы. Бросившись вперед, Раннальдини принял не свой мяч и, пытаясь отбить его на Лизандера, оставил пустым часть корта. Лизандер невозмутимо и мощно отправил мяч в дальний угол.

Гермиона подала на Лизандера, который быстро вышел к сетке, и она тут же малиново покраснела, когда Раннальдини грязно выругал ее.

– Китти и Лизандер ведут, четыре – один, – сказал Боб не без удовольствия.

Зрители шумно приветствовали каждое очко.

Китти удалось сделать слабую подачу на Гермиону, и та, огорченная выговором Раннальдини, отбила мяч прямо на Лизандера, который так стремительно закрутил его ударом слева, что Раннальдини даже не шелохнулся.

– Кому-то скоро придется спасать не носорогов, а Раннальдини, – протянула Флора.

Толпа, кроме Рэчел и Гая, разразилась хохотом. Раннальдини был так взбешен, что, отбивая подачу Китти, убил бы ее мячом, если бы она не пригнулась.

– Легче, легче, – крикнул Лизандер и, повернувшись к Китти, спросил: – С тобой, малыш, все в порядке? Мы должны заставить их нервничать.

Раннальдини быстренько два раза пробил своей подачей Китти, сделав счет пять – три. И тут началось представление, заставившее толпу вскочить на ноги и вопить от возбуждения. Видя, что его жена подобно вишневому желе еле телепается по корту, Раннальдини приободрился и начал пускать мячи к самым линиям.

– Хорошо сыграно, партнер, – тяжело дыша, одобрила Гермиона.

– Двигайся, Китти, – попросил Лизандер.

Как маленький гиппопотам, Китти неуклюже просеменила по корту и, едва достав мяч вытянутой ракеткой, заставила его еле-еле перевалиться через сетку.

Раннальдини, вытиравшийся в это время полотенцем, не успел к нему.

– Шесть – три! Здорово мы сделали это, – завопил Лизандер.

– Грандиозно сыграно, Китти, – выкрикнула Наташа, до сердца которой дошел урок Ферди.

«И как я могу любить мужчину, который так переносит поражение?» – в отчаянии думала Флора.

Вновь настала очередь Лизандера подавать. Пригнувшись у сетки, Китти чувствовала пульсирующую боль в животе, но еще острее она ощущала присутствие Гермионы у задней линии. И уже никакого благодушия не было в том красивом лице, одна ненависть. Она только что отбила мяч прямо на Китти, сбила этим ударом с нее очки, отлетевшие в сторону. Ослепшая Китти стала на ощупь искать их.

– Прямо перед тобой, – закричала толпа. Примчался Лизандер и принес их от сетки.

– С тобой все в порядке, сердце мое?

«А ведь у нее изумительные глаза», – ни с того ни с сего подумал он, водружая очки на место. Надо будет сказать Ферди, чтобы он обучил ее носить контактные линзы.

Он не спеша вернулся на заднюю линию и сделал подачу длиннее, чем обычно, так что мяч чуть не вылетел за пределы корта. А разыгрывался сет-пойнт. Раннальдини принял подачу, мощно отбил на Китти, которая едва задела его, и мяч поплыл в воздухе.

– Блестяще! – воскликнул Лизандер. – Потрясающе отбила, Китти.

– Мой, – закричал Раннальдини, чтобы Гермиона отошла в сторону, и изготовился для стремительной атаки. Увы, ему не хватило дюйма роста. Мяч пролетел над верхним краем его ракетки и приземлился на корте в сантиметре перед внешней линией. Толпа взорвалась.

– Гейм, сет, матч и турнир – за Китти и Лизандером, – скрывая восхищение, объявил Боб.

Соперники пожали друг другу руки. Лицо Раннальдини ничего не выражало, но Китти всхлипнула от боли, когда он сдавил ее пальцы. Солнце скрылось, и неожиданно похолодало. В глубине леса заухала сова. Собравшиеся вокруг Китти и Лизандера похлопывали их по спинам.

В павильоне зазвонил телефон. Номер знали только члены семьи. Наташа подбежала первой.

– Вольфи, – завопила она от радости, – где ты? У тебя все отметки «отлично», ты знаешь? Чертовски здорово. Ну как там Австралия? Который там час? Тебя плохо слышно. Это Вольфи, – сказала она вошедшему, еще более невозмутимому Раннальдини, сверлившему взглядом Флору.

– Хочешь поговорить с папой? – продолжала Наташа, когда Раннальдини протянул руку. – Ну ладно, – и затем недоверчиво: – Ты хочешь говорить с Китти? Ты позвонил, чтобы поздравить ее с днем рождения? О Господи, – даже Наташа ужаснулась. – Я позову ее.

Все обменялись потрясенными взглядами, но никто не выглядел мрачнее Раннальдини или краснее Китти, берущей трубку.

– Алло, Вольфи. Как хорошо, что у тебя такие оценки. Мы так гордимся. Ты такой добрый, что вспомнил. Да, я получила почтовый перевод от мамы и красивую карточку.

Глаза Флоры наполнились слезами. Бедная Китти и бедный Вольфи, с которым она обошлась так ужасно. Она хотела выхватить трубку у Китти и спросить, как он там, но Китти уже говорила:

– Пока, Вольфи. Мы скучаем без тебя. Возвращайся скорее.

Она положила трубку под хор голосов:

– Ну почему же ты нам не сказала? Позор, Раннальдини.