Офисные записки (СИ) - "Кьяза" Страница 12

— Витольд Лоллийевич, это возмутительно. Я конечно все понимаю, однако это переходит границы, — в кабинет вплыла главный бухгалтер.

— Добрый день, Елена Николаевна, — Вишневский встал, приветствуя даму и даже пошел ей навстречу, — что вас так с утра расстроило?

Сдержав едкую реплику, я сделала попытку удалиться.

— Ландыш, задержись.

Задержалась, замерла, прикидываясь у двери третьей пальмой или как это зеленое разлапистое называется? Главный бухгалтер презрительно поджала губы, но Вишневский словно не заметил гримас:

— Так что вас расстроило?

— Ваша… помощница.

— Ландыш? И что же успела натворить девушка всего за пять дней работы? Или сейчас?

— Она врывается в кабинет, шумит, ведет вызывающе. Нет, Витольд Лоллийевич, я понимаю…

— Понимаете что?

— Эмм, ну все заметили…

— Заметили что?

Она стушевалась, хотя я ее понимаю. Мне сейчас хотелось самой спрятаться за кадку.

— Так что вы понимаете и что все заметили?

Молчание было ему ответом. Запал главного бухгалтера закончился.

— Я жду.

— Просто я понимаю, что вы давно знакомы с девушкой и..

— Лишь второй день имею честь лицезреть.

Елена Николаевна в поисках поддержки оглянулась на меня, однако я постигла великий дзен хамелеонов, вжавшись в дверь. Серенький сарафанчик с такого же цвета водолазкой способствовали моему порыву, сливаясь с матовой отделкой стекла. Я боялась и восхищалась одновременно.

— Елена Николаевна, так просветите меня, что все заметили и все понятно. Я немного отстал от офисной жизни. Чем нынче развлекаются мои сотрудники?

— Но вчера все видели, как…

— Ах триумфальное возвращение под дождем? Забыли зонтик. Я же не мог допустить, что девушка промокла. Впрочем, нас это не спасло. И пиццу действительно жалко.

— Но потом она…

— А что она? Опять таки, работать в мокрой одежде неудобно, да и опасно для женского здоровья.

— Она ходила в вашей рубашке!

— И джемпере, что с ростом Ландыша вполне сошло за платье. Или претензии к вещам?

— Да! То есть нет. То есть…

— Хорошо, сие недоразумение выяснили. А что сегодня?

Вишневский вернулся на свое место.

— Елена Николаевна, что она сегодня успела натворить?

— Она нагло берет важные документы.

— Это те, которые в руках у нее? Ландыш, дай сюда папку.

Пришлось вспоминать как ходить, и я осторожно протянула папку с приказами Вишневскому.

— И вторую.

Отдала папку на подпись.

— Ландыш, заодно вызови мне Марину. Жалобы на тебя серьезные, не соблюдаешь деловой этикет. Будем думать, что с тобой делать.

Я онемела от такой наглости, вопросительно посмотрела на него, но он спокойно листал бумаги. В общем полное игнорирование. Но стоило мне развернуться, чтобы выйти из кабинета, как раздался приказ.

— С моего телефона.

А вот это как принято говорить — засада. Я не помню внутренние номера сотрудников, и Вишневский это знает. Впрочем, два телефона я знала уже наизусть, поэтому смело набрала номер:

— Софья, попроси Марину подняться к директору.

— Присаживайся, Ландыш, в ногах правды нет.

Марина появилась через пять минут. И вновь Вишневский встал:

— Мариночка, — девушка съежилась, — у нас тут Елена Николаевна жалуется на Ландыш. Говорит о несоответствии занимаемой должности.

Эйчар тут же распрямилась, глаза заблестели:

— Витольд Лоллийевич, я не особо удивлена, потому что еще на собеседовании вам говорила, что у нее слабый опыт, и совершенно в другой отрасли.

— Один момент, дамы, а какую у нас должность занимает Ландыш?

— Ну как же, — горячо подхватила Елена Николаевна, почувствовав поддержку, — взяли на должность офис-менеджера. Но она…

— Правда? То есть Ландыш Милославовна Уварова работает у нас офис-менеджером?

— Ну да.

— Странно, но я не подписывал никаких документов. Ландыш, тебе выдали трудовой договор?

Я мотнула головой.

— А приказ ты подписала?

И снова отрицательное качание головой, прячу взгляд и улыбку.

— Поразительно. И почему я не удивлен. Хотя нет, мне интересно, как вы определили, что Ландыш не соответствует занимаемой должности, когда она ничего не занимает?

Дамы пристыженно молчали. Марина сделала попытку:

— По Трудовому Кодексу у нас есть возможность до пяти рабочих дней не оформлять отношения.

— Марина, перед отъездом я дал четкие инструкции относительного нового сотрудника, которые вы все проигнорировали. Зато не поленились все заметить и все понять. Елена Николаевна, в банк данные нового сотрудника отправили для изготовления зарплатной карты?

Молчание.

— Отлично. Зато успели рассмотреть, в чем Ландыш одета, оценить внешние параметры, степень воспитанности и наглости. Наверно так много свободного времени. Ну и что делать будем?

Он ни на секунду не повысил голос, но мне уже хотелось залезть под стол.

— Надеюсь все всё поняли. Если у моих сотрудников на работе нечем заняться, кроме сплетен, то я пересмотрю нагрузки. Через полчаса приказ, трудовой договор должны быть здесь, на этом столе. Только. Марина, берем на должность помощника руководителя. Елена Николаевна, когда я увидел в каком состоянии важные документы, то у меня волосы встали дыбом. Так что думаю, что мне стоит прислушаться к мнению кандидата в помощники, и перевести хранение приказов и других серьезных бумаг, не касающихся ведения бухгалтерии, в приемную. Ландыш, я прав?

— Место хранения определяется инструкцией по делопроизводству, — на автомате выдала я и осеклась.

— Как много нового я узнаю, — протянул Вишневский, — так, дорогая, а если ее нет?

— То надо составить и определить. Иначе бедлам останется, — я горестно вздохнула, понимая, на кого это повесят.

— Ландыш, смотри какие горизонты.

— Нет, — твердо сказала я.

Тишина оглушала. Украдкой взглянув на присутствующих, я поняла, что все остолбенели от моего выпада. Даже Вишневский не сразу нашелся, что сказать:

— То есть как?

— Потому что мне за это пока не платят.

— А если серьезно?

— Я не возьму на себя ответственность за хранение документов, пока не приму все по реестру. Не собираюсь отвечать рабочим местом и зарплатой за якобы потерянный мной документ, когда он сам давно отсутствует как данность. Я готова составить инструкцию по делопроизводству, где вы сами пропишите ответственного по каждому пункту.

— Я впишу тебя.

— А я у вас, как оказывается, не работаю. Между прочим ваши слова, Витольд Лоллиевич.

— Лоллийевич.

— Извините.

— Я тебя понял. А это мысль. Как видите, Елена Николаевна, у вас теперь есть чем заняться. Марина, тебя это тоже касается. Заодно подготовь приказ о переводе секретариата под начальство помощника. Ландыш, не спорь.

— Буду, — возмутилась я, — раз у вас не было времени на собеседовании прояснить все эти моменты, то давайте уж здесь их выясним, пока я не подписала договор. Я хочу знать, во что я ввязываюсь.

— Ты уже ввязалась, дав согласие.

— Ну если переходить на язык документов, то я сейчас могу спокойно выйти из кабинета, уйти гулять и мне за это ничего не будет, потому что я здесь не работаю. Гениальная, кстати, мысль.

Я вообще очень спокойный человек, в чем то даже робкий и не умеющий хамить. Но два дня эмоциональных качелей, вечных провокаций шефа доведут кого угодно. А если добавить еще и мое изначальное нежелание работать здесь и теплый до скрежета в зубах прием коллег, то я взорвалась. Но не как положено дамочкам, с экзальтированным поросячьим визгом. Я лишь улыбнулась, встала и ушла.

Меня не остановили. Не успели. Выдержка закончилась возле рабочего места. Схватив телефон и едва успев натянуть туфли, я подхватила пакет с вещами Вишневского и спустилась к секретарям:

— Отдайте Марии Ивановне.

— Ландыш, а ты куда?

— Мне одно задание дали, я сейчас вернусь.

Улыбаемся и машем. А также сбегаем вниз по ступеням и навстречу толчее московских улиц. Я свернула в переулки, словно боясь погони. И чего я сразу сумку не захватила? Сейчас бы поехала домой. Хватит с меня креативных личностей. Вот только портрет жалко. Я вздохнула и огляделась. В попытках сбросить через спорт напряжение я дошагала уже до Садового кольца. Перейдя его, спустилась дальше по Сретенке до чебуречной. В чехле телефона нашла небольшую заначку. На пирожок и воду хватит, а потом вернусь в офис… О том что будет дальше, даже не хотела думать.