На поверхности (ЛП) - Акероид Серена Страница 12

Весело.

Но в тот момент, когда я захочу, словно бык, удариться головой об стол, а затем боднуть Кенни, я знала, что буду думать об Адаме.

И я улыбнулась.

Глава 5

Адам

Тогда

Городской общественный бассейн находился в сорока минутах от моего дома, и сказать, что он находился в плохом районе, было преуменьшением.

Пока мы учились, упорно тренировались и не раскачивали лодку, у нас с Каином было много свободы. Конечно, у меня ее обычно было меньше, чем у брата, из-за дерьма, которое он устраивал, а наказывали меня, но это было такой же частью моей жизни, как и плавание.

К счастью, мама никогда не наказывала меня запретом на тренировки.

Пока за мной «следили» из-за получения «В» по биологии, и мама выбивала из меня дерьмо за этот конкретный провал, все равно разрешили тренироваться. Так что поэтому, ни у кого не возникло вопросов, когда я в шесть утра следующего дня поехал на велосипеде в общественный бассейн. (Прим.: в США пятибальная система оценок, но оценки обозначаются цифрами от «А» — пятерка, до «F» — двойка. Оценка «В» соответствует четверке). Было холодно, и чем ближе я подъезжал, тем больше замечал, насколько это дерьмовый район. Когда какие-то уроды начали освистывать меня из переулка, я, не сбавляя скорости продолжил быстро крутить педали, пока не доехал до спортивного центра. Небольшой страх скользнул по моему позвоночнику. Благодаря Каину я привык к проявлениям зла, но сам брат никогда не был жесток со мной.

По крайней мере, пока.

Эти уроды? Да, они бы затащили меня в переулок, просто чтобы угнать мой велосипед и обчистить карманы. Одному богу известно, что бы они сделали еще.

Парковка была пуста, но освещение, включенное на полную мощность, своим ярким светом рассеивало предрассветный сумрак, наполняя меня небольшим облегчением от того, что я выбрался из темноты. Однако наличие у самого входа в Центр всего нескольких уличных фонарей заставило меня разозлится от понимания того, что Теодозия должна ходить сюда, что, по ее словам, она делала каждый день. Иногда два раза в день. Это был уровень самоотверженности, делающий понятным ее мастерские умения в плавании.

Это место было в лучшем случае функциональным, в худшем — уродливым. Построенное в семидесятых годах, поэтому неудивительно, что оно разваливалось, но местные жители его любили — это было очевидно.

Вчера на доске объявлений я видел, сколько мероприятий проходило в центре. Большинство кружков уже не принимали участников из-за переполненности. Расписание центра соответствовало расписанию загородного клуба, потому что люди хотели приходить сюда и заниматься чем-нибудь, будь то сальса или аквафитнес.

Место, хоть и небольшое, но находилось в Лоуренсе, на главном избирательном участке моей матери. Она только вчера узнала о сборе средств, но я подумал, что для нее это был шанс лишний раз напомнить о себе.

Пока она вытаскивала себя из сточной канавы во властные структуры, — и я гордился мамой за это, — она перестала общаться с людьми. Лаура, женщина, ответственная за ее кампанию по переизбранию, настояла на том, чтобы мы пришли на сбор средств всей семьей, чтобы показать людям, что мама по-прежнему заботится о сообществе, в котором она выросла.

Судя по ее восторгу прошлым вечером за ужином, я понял, что это сработало.

Маме было плевать на всех, кроме себя. Затем стоял Каин. Потом папа. Ну и напоследок я. Я был последним, потому что был «проблемным» ребенком. По крайней мере, в ее глазах.

Эта мысль заставила меня напрячься от раздражения. Я закрепил свой велосипед на стойке, расстегнул пальто, потому что, несмотря на холод, я вспотел во время поездки, и направился к Центру.

У нас рядом с домом находился хороший спортзал с длинным бассейном, но я забыл об этом месте, с тех пор как вчера ночью положил голову на подушку и проснулся сегодня.

Теодозия.

Она была всем, о чем я мог думать, и да, эта девушка была странной, но одновременно и безобидной.

Она заставила меня улыбаться. Я ценил то, что она разглядела порочность моего брата, но, кроме этого, наблюдение за ней в воде доставляло радость.

Итак, я заплатил за абонемент, который позволял мне пользоваться бассейном следующие три месяца, зевающему дежурному в странной кабинке, заставившей меня задуматься о том, бывают ли тут проблемы с вооруженными ограблениями, и направился в мужскую раздевалку.

Все вокруг было из эпохи девяностых, что говорило о том, что в какой-то момент после постройки здесь проводился ремонт. Тем не менее, все было устаревшим. Ничего особенного. Никакого шикарного мыла и мягких полотенец у раковин, никаких динамиков с успокаивающей музыкой. Ничего этого не было.

Здесь стоял запах дешевого дезинфицирующего средства, и все вокруг было одного цвета авокадо. Шкафчики выглядели в лучшем случае подозрительно, но я не брал с собой ничего ценного, поэтому решил, что можно не беспокоиться о их надежности.

Переодевшись, я засунул вещи внутрь. Пройдя душевую, вошел в маленький зал, в котором был детский бассейн, соединенный с большим. Плитка была не самой лучшей, тусклой, но она была чистой.

Подойдя к бассейну, я осмотрелся. Свет мне понравился — он был не слишком ярким, в самый раз чтобы не ненавидеть просыпаться так рано ради тренировки, и мне понравилось, что здесь было тихо.

Спортивный центр, в котором я обычно занимался, в это время был уже переполнен. Многие люди, желающие потренироваться перед работой, начинают свой день правильно. Здесь же находился только один человек.

Я узнал ее шапочку.

Ярко-красный цвет каким-то непонятным образом передавал суть Теодозии. Она вся была приглушенных цветов золота, темной бронзы и меди. Но красный цвет все компенсировал, показывая, насколько яркой она была под этой приглушенной маской, которую демонстрировала остальному миру.

Наблюдение за тем, как Тея скользит в воде, приносило удовольствие. Я никогда не думал, что чье-то плаванье может восхищать, но то как это делала Теодозия было прекрасно.

Движения, положение рук, стоп, как слегка поворачивает голову в воде для вдоха, как двигает ногами.

Поэзия в движении.

Когда я задавался вопросом, каково это будет танцевать с ней, Тея резко остановилась посреди дорожки и высунула голову из воды. Внезапность этого движения заставила меня задуматься, не почувствовала ли она недомогание или что-то в этом роде, но затем она развернулась, вынырнула и уставилась на меня.

И я уставился в ответ.

Мое тело испытало потрясение, не зная, возбуждено оно или напугано, поскольку я просто стоял и глядел, как она смотрит на меня.

Теодозия прервала момент, уйдя под воду. Нырнула русалкой, красиво изогнув спину, мелькнув ногами словно хвостом, и следующее, что я увидел, как Тея стоит на мелководье и смотрит на меня.

Ее скорость была безумной.

Склонив голову набок, Тея изучала меня, как будто я был тем, кто мог дать все ответы.

— Почему ты здесь?

Я мог бы солгать. Возможно, должен был.

— Из-за тебя.

Тея сглотнула и сняла свои очки. Вокруг ее глаз образовались небольшие вмятинки, и я захотел потереть их большими пальцами, чтобы облегчить зуд, который, как я знал, возник от этого движения.

— Я тренируюсь, — ответила она, и ее хриплый голос нанес по мне серьезный удар. Она была поражена мною так же, как и я ею.

— Я тоже. — сказал я, соскользнув в воду на соседнюю дорожку. — Нет причин, по которым мы не можем тренироваться вместе, не так ли?

Я не стал ждать ответа, просто ушел под воду и, оттолкнувшись от стены, поплыл вольным стилем, и тут же почувствовал будто лечу.

Знать, что она была рядом со мной? Что одна и та же вода объединяла нас? Приводило в восторг.

Я не облегчал себе тренировки — не мог. Если бы сделал это, Каин бы принялся издевался надо мной, и я бы покинул команду по плаванию быстрее, чем он показал мне средний палец. Но после часа изнуряющего плавания я успокоился, и подняв голову увидел, что Тея сидит на бортике бассейна, как я вчера.